Большая Энциклопедия Нефти и Газа
Буржуазный апологет
Буржуазные апологеты пытаются доказать, что налоги, уплачиваемые капиталистами, не переложимы. Отсюда они выступают с предложением снизить налоги с крупных доходов в качестве якобы одного из методов оживления конъюнктуры. [1]
Буржуазный апологет , естественно, стремится игнорировать общественные и исторические причины отсталости земледелия, сваливая вину на консервативность сил природы и на закон убывающего плодородия. Ничего, кроме апологетики и тупоумия, не содержится в этом пресловутом законе. [2]
Ленин разоблачает попытки буржуазных апологетов и ревизионистов представить кризис как случайное для капитализма явление. Он раскрывает несостоятельность доводов ревизионистов. Кризис показывает, – пишет он, – как близоруки были те социалисты ( называющие себя критиками, должно быть, на том основании, что они без критики перенимают учения буржуазных экономистов), которые два года тому назад шумно заявляли о том, что крахи становятся теперь менее вероятными ( стр. [3]
Что Гехт так пишет, это неудивительно, ибо он – самый дюжинный буржуазный апологет . [4]
Объяснять эту растущую трудность существования рабочих тем, что природа сокращает свои дары – значит становиться буржуазным апологетом . [5]
Несмотря на то что утверждения буржуазных экономистов и оппортунистов о противоречии между первым и третьим томами Капитала были подвергнуты марксистами всесторонней и аргументированной научной критике, современные буржуазные апологеты вновь возрождают несостоятельный тезис, правда в несколько видоизмененном виде. Теперь они усматривают противоречие в том, что в первом томе Капитала К. Маркс якобы утверждал, что норма прибавочной стоимости постоянно возрастает под влиянием научно-технического прогресса, а заработная плата уменьшается в результате появления и увеличения резервной армии труда. В третьем же томе Капитала, заявляют они, К – Маркс исходит из неизменной нормы прибавочной стоимости и показывает, как под влиянием целого ряда факторов падает норма прибыли. [6]
Несмотря на то что утверждения буржуазных экономистов и оппортунистов о противоречии между первым и третьим томами Капитала были подвергнуты марксистами всесторонней и аргументированной научной критике, современные буржуазные апологеты вновь возрождают несостоятельный тезис, правда в несколько видоизмененном виде. Теперь они усматривают противоречие в том, что в первом томе Капитала К. Маркс якобы утверждал, что норма прибавочной стоимости постоянно возрастает под влиянием научно-технического прогресса, а заработная плата уменьшается в результате появления и увеличения резервной армии труда. В третьем же томе Капитала, заявляют они, К. Маркс исходит из неизменной нормы прибавочной стоимости и показывает, как под влиянием целого ряда факторов падает норма прибыли. [7]
Исследования III тома Капитала показывают также, что при капитализме в среде крестьянства постоянно идет процесс разорения одних и обогащения других, что пресловутая устойчивость мелкого и среднего крестьянства существует лишь в воображении буржуазных апологетов , что подавляющая масса земледельцев обречена на тяжелый и изнурительный труд, не гарантирована от разорения и полной нищеты. Фактическое материальное положение основной части сельского населения по существу мало чем отличается от положения наемных фабричных рабочих. Единственное их спасение – в союзе с промышленными рабочими идти на решительный штурм капитализма. [8]
Исследования III тома Капитала показывают также, что при капитализме в среде крестьянства постоянно идет процесс разорения одних и обогащения других, что пресловутая устойчивость мелкого и среднего крестьянства существует лишь в воображении буржуазных апологетов , что подавляющая масса земледельцев обречена на тяжелый и изнурительный труд, не гарантирована от разорения п полной нищеты. Фактическое материальное положение основной части сельского населения по существу мало чем отличается от положения наемных фабричных рабочих. Единственное их спасение – в союзе с промышленными рабочими идти на решительный штурм капитализма. [9]
В США насчитывается свыше 4 млн. технологических безра-ботных, вытесненных из производства автоматизацией и механи-зацией. И напрасно буржуазные апологеты пытаются доказать, что распространение автоматизации на капиталистических предприятиях несет благо, облегчение рабочим. Анализ свидетельствует совсем о другом: в условиях капитализма ускорение темпов научно-технического прогресса все более усугубляет обстоятельства, порождающие безработицу, неуверенность рабочих в своем будущем. Опрос, проведенный американским Институтом Геллапа, показывает, что ужас населения США, вызванный последствиями автоматизации, уступает только ужасу перед термоядерной войной. [10]
Переведенная в России книга Герца была широко использована буржуазными апологетами Булгаковым, Черновым и др. в их борьбе против марксизма. [11]
Подытожив развитие мирового капитализма за полвека после выхода в свет Капитала Маркса, Ленин впервые дал глубокий научный анализ экономической и политической сущности империализма, обосновал перспективы социалистической революции в новых исторических условиях. Его книга – боевое, партийное произведение, беспощадно разоблачающее теории буржуазных апологетов капитализма , правых социал-демократов и центристов. [12]
Капиталистический строй неизбежно придает труду принудительный характер. Наем в услужение к капиталисту является для рабочего не актом свободного волеизъявления, как об этом твердят буржуазные апологеты , а результатом экономического принуждения, порождаемого отсутствием у подавляющего большинства людей орудий и средств производства. [13]
Весьма показательна эволюция буржуазных теорий заработной платы: от попыток, хотя и неудачных, классической школы буржуазной политической экономии раскрыть сущность заработной платы и законы ее движения до вульгаризаторских концепций, в которых под видом теории преподносятся наукообразные банальности, сочетающиеся с открытым отказом от какого бы то ни было теоретического анализа. Подчинение экономических теорий антирабочей политике империалистических государств и практическим нуждам монополий – таков бесславный финал, к которому ныне пришли буржуазные апологеты . [14]
Буржуазные апологеты широко распространяли теорию перерождения Советской власти с помощью иностранного капитала и капиталистических элементов в стране. [15]
[Власть денег в буржуазном обществе]
[Власть денег в буржуазном обществе]
Если ощущения человека, его страсти и т.д. суть не только антропологические определения в [узком[272]] смысле, но и подлинно онтологические утверждения сущности (природы) и если они реально утверждают себя только тем, что их предмет существует для них чувственно, то вполне понятно, 1) что способ их утверждения отнюдь не один и тот же и что, наоборот, различный способ утверждения образует особенность их бытия, их жизни; каким образом предмет существует для них, это и составляет своеобразие каждого специфического наслаждения; 2) там, где чувственное утверждение является непосредственным уничтожением предмета в его самостоятельной форме (еда, питьё, обработка предмета и т.д.), это и есть утверждение предмета; 3) поскольку человек человечен, а следовательно и его ощущение и т.д. человечно, постольку утверждение данного предмета другими людьми есть также и его собственное наслаждение; 4) только при помощи развитой промышленности, т.е. через посредство частной собственности, онтологическая сущность человеческой страсти осуществляется как во всей своей целостности, так и в своей человечности; таким образом, сама наука о человеке есть продукт практического самоосуществления человека; 5) смысл частной собственности, если её отделить от её отчуждённости, есть наличие существенных предметов для человека как в виде предметов наслаждения, так и в виде предметов деятельности.
Деньги, обладающие свойством всё покупать, все предметы себе присваивать, представляют собой, следовательно, предмет в наивысшем смысле. Универсальность этого их свойства есть всемогущество их сущности; поэтому они слывут всемогущими. Деньги – это сводник между потребностью и предметом, между жизнью и жизненными средствами человека. Но то, что опосредствует мне мою жизнь, опосредствует мне и существование другого человека для меня. Вот что для меня означает другой человек.
«Тьфу, пропасть! Руки, ноги, голова
И зад – твои ведь, без сомненья?
А чем же меньше все мои права
На то, что служит мне предметом наслажденья?
Когда куплю я шесть коней лихих,
То все их силы – не мои ли?
Я мчусь, как будто б ног таких
Две дюжины даны мне были!»
Шекспир в «Тимоне Афинском»:
Сверкающий, красивый, драгоценный?
Нет, боги! Нет, я искренно молил…
Тут золота довольно для того,
Чтоб сделать всё чернейшее – белейшим,
Всё гнусное – прекрасным, всякий грех –
Правдивостью, всё низкое – высоким,
Трусливого – отважным храбрецом,
А старика – и молодым и свежим!
От алтарей отгонит ваших слуг,
Из-под голов больных подушки вырвет.
Да, этот плут сверкающий начнёт
И связывать и расторгать обеты,
Благословлять проклятое, людей
Ниц повергать пред застарелой язвой,
Разбойников почётом окружать,
Сажая их высоко, на скамьи
Сенаторов; вдове, давно отжившей,
Даст женихов; раздушит, расцветит,
Как майский день, ту жертву язв поганых,
Которую и самый госпиталь
Из стен своих прочь гонит с отвращеньем! –
Ступай назад, проклятая земля,
Наложница всесветная, причина
Вражды и войн народов…»
«О милый мой цареубийца! Ты,
Орудие любезное раздора
Отцов с детьми; ты, осквернитель светлый
Чистейших лож супружеских; ты, Марс
Отважнейший; ты, вечно юный, свежий
И взысканный любовию жених,
Чей яркий блеск с колен Дианы гонит
Священный снег; ты, видимый нам бог,
Сближающий несродные предметы[273],
Велящий им лобзаться, говорящий
Для целей всех на каждом языке;
Ты, оселок сердец, – представь, что люди,
Твои рабы, вдруг взбунтовались все,
И силою своею между ними
Кровавые раздоры посели,
Чтоб сделались царями мира звери» <200>.
Шекспир превосходно изображает сущность денег. Чтобы понять его, начнём сперва с толкования отрывка из Гёте.
То, что существует для меня благодаря деньгам, то, что я могу оплатить, т.е. то, что могут купить деньги, это – я сам, владелец денег. Сколь велика сила денег, столь велика и моя сила. Свойства денег суть мои – их владельца – свойства и сущностные силы. Поэтому то, что я есмь и что я в состоянии сделать, определяется отнюдь не моей индивидуальностью. Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами. Пусть я – по своей индивидуальности – хромой, но деньги добывают мне 24 ноги; значит, я не хромой. Я плохой, нечестный, бессовестный, скудоумный человек, но деньги в почёте, а значит в почёте и их владелец. Деньги являются высшим благом – значит, хорош и их владелец. Деньги, кроме того, избавляют меня от труда быть нечестным, – поэтому заранее считается, что я честен. Я скудоумен, но деньги – это реальный ум всех вещей, – как же может быть скудоумен их владелец? К тому же он может купить себе людей блестящего ума, а тот, кто имеет власть над людьми блестящего ума, разве не умнее их? И разве я, который с помощью денег способен получить всё, чего жаждет человеческое сердце, разве я не обладаю всеми человеческими способностями? Итак, разве мои деньги не превращают всякую мою немощь в её прямую противоположность?
Если деньги являются узами, связывающими меня с человеческою жизнью, обществом, природой и людьми, то разве они не узы всех уз? Разве они не могут завязывать и расторгать любые узы? Не являются ли они поэтому также и всеобщим средством разъединения? Они, поистине, и разъединяющая людей «разменная монета»[274] и подлинно связующее средство; они – [всеобщая[275]] химическая сила общества.
Шекспир особенно подчёркивает в деньгах два их свойства:
1) Они – видимое божество, превращение всех человеческих и природных свойств в их противоположность, всеобщее смешение и извращение вещей; они осуществляют братание невозможностей.
2) Они – наложница всесветная, всеобщий сводник людей и народов.
Извращение и смешение всех человеческих и природных качеств, братание невозможностей, эта божественная сила денег кроется в их сущности, как отчуждённой, отчуждающей и отчуждающейся родовой сущности человека. Они – отчуждённая мощь человечества.
То, чего я как человек не в состоянии сделать, т.е. чего не могут обеспечить все мои индивидуальные сущностные силы, то я могу сделать при помощи денег. Таким образом, деньги превращают каждую из этих сущностных сил в нечто такое, чем она сама по себе не является, т.е. в её противоположность.
Когда мне хочется какого-нибудь кушанья или когда я хочу воспользоваться почтовой каретой, ввиду того что я недостаточно силён, чтобы проделать путь пешком, то деньги доставляют мне и кушанье и почтовую карету, т.е. они претворяют и переводят мои желания из чего-то пребывающего в представлении, из их мыслимого, представляемого, желаемого бытия в их чувственное, действительное бытие, из представления в жизнь, из воображаемого бытия в бытие реальное. В качестве такого опосредствования деньги – это подлинно творческая сила.
Спрос на то или иное кушанье или на почтовую карету имеется, конечно, и у того, у кого нет денег, но такой спрос есть нечто пребывающее только в представлении, нечто не оказывающее никакого действия на меня, на другого, на третьего, нечто лишённое существования и, следовательно, остающееся для меня самого чем-то недействительным, беспредметным. Различие между спросом эффективным, основанным на деньгах, и спросом неэффективным, основанным на моей потребности, моей страсти, моём желании и т.д., есть различие между бытием и мышлением, между представлением, существующим лишь во мне, и таким представлением, которое для меня существует вне меня в качестве действительного предмета.
Если у меня нет денег для путешествия, то у меня нет и потребности, т.е. действительной и претворяющейся в действительность потребности в путешествии. Если у меня есть призвание к научным занятиям, но нет для этого денег, то у меня нет и призвания, т.е. действенного, настоящего призвания к этому. Наоборот, если я на самом деле не имею никакого призвания к научным занятиям, но у меня есть желание и деньги, то у меня есть к этому действенное призвание. Деньги – как внешнее, проистекающее не из человека как человека и не из человеческого общества как общества всеобщее средство и способность превращать представление в действительность, а действительность в простое представление – в такой же мере превращают действительные человеческие и природные сущностные силы в чисто абстрактные представления и потому в несовершенства, в мучительные химеры, в какой мере они, с другой стороны, превращают действительные несовершенства и химеры, действительно немощные, лишь в воображении индивида существующие сущностные силы индивида в действительные сущностные силы и способности. Уже согласно этому определению, деньги являются, следовательно, всеобщим извращением индивидуальностей, которые они превращают в их противоположность и которым они придают свойства, противоречащие их действительным свойствам.
В качестве этой извращающей силы деньги выступают затем и по отношению к индивиду и по отношению к общественным и прочим связям, претендующим на роль и значение самостоятельных сущностей. Они превращают верность в измену, любовь в ненависть, ненависть в любовь, добродетель в порок, порок в добродетель, раба в господина, господина в раба, глупость в ум, ум в глупость.
Так как деньги, в качестве существующего и действующего понятия стоимости, смешивают и обменивают все вещи, то они представляют собой всеобщее смешение и подмену всех вещей, т.е. мир навыворот, перетасовку и подмену всех природных и человеческих качеств.
Кто может купить храбрость, тот храбр, хотя бы он был трусом. Так как деньги обмениваются не на какое-нибудь одно определённое качество, не на какую-нибудь одну определённую вещь или определённые сущностные силы человека, а на весь человеческий и природный предметный мир, то, с точки зрения их владельца, они обменивают любое свойство и любой предмет на любое другое свойство или предмет, хотя бы и противоречащие обмениваемому. Деньги осуществляют братание невозможностей; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу.
Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т.д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперёд других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определённым, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действительной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т.е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она – несчастье.
Деньги как объект буржуазной апологетики
Умный человек решает свои проблемы, путем перекладывания их решение на других. Дурак же решает чужие навязанные ему проблемы, думая при этом, что это и есть его важное дело и его взгляды, забывая о решении своих личных задач.
История экономики
Взгляд Константина Гусева
Вульгарная политическая экономия
Вульгарная политическая экономия. Так принято называть систему отдельных буржуазных экономических теорий, дающих описание внешней видимости экономических процессов в целях показа преимуществ капиталистической системы развития в сравнении с социалистической системой. Вульгарной ее назвали, разумеется, сторонники марксизма, правильнее ее называть просто Постклассическая политическая экономия. Вульгарная (Постклассическая) политическая экономия придаёт большое значение обыденным представлениям буржуа об экономических отношениях капиталистического общества. Эта система экономических взглядов возникла и получила распространение в результате коренного изменения общественной роли буржуазии, превратившейся в экономический авангард в ходе промышленного переворота конца 18 — начала 19 вв. и появления ей в противовес, с одной стороны, отсталых землевладельце и с другой, пролетариата, боровшегося за свои права и нормальные условия труда. Еще первый промышленный кризис 1825 и первые вооружённые выступления пролетариата в 30-х гг. 19 в. показали, что не все так хорошо и гладко в развитии капитализма. Подобные явления заставили многих экономистов того времени пересмотреть свои взгляды на отдельные проблемы экономики.
Вульгарная политическая экономия пришла на смену классической буржуазной политической экономии, которая как и все теории того времени была с одной стороны далека от истинности, а с другой стороны, от полноты освещения всех основ экономики. Вот поэтому, опираясь на классическую школу Вульгарная (Постклассическая ) политическая экономия стремилась заполнить все недостающие моменты в теории своих предшественников и сгладить отдельные противоречия. И это надо было делать достаточно быстро, так как , появившейся в это время марксизм, хоть и имел явно ошибочное представление о теоретической экономики, своими выводами создавал угрозу нормальному развитию новой экономики, и стал использоваться в качестве оправдания различными экстремистами и террористами для своих действий и завоевания власти. С появлением новых теоретических работ Вульгарная (Постклассическая) политическая экономия стала завоевывать господство в теоретической экономике.
Для развития Вульгарной (Постклассической) политической экономии характерны четыре основных этапа:
1. Возникновение в виде особого течения на рубеже 18—19 вв. (Т. Р. Мальтус, Ж. Б. Сей);
2. Завоевание господствующих позиций в политэкономии и эволюция в период свободной конкуренции, 30—70-е гг. 19 в. (Дж. Милль, Н. У. Сениор, Ф. Бастиа, В. Рошер, Б. Гильдебранд, Г. Ч. Кэри);
3. Постклассическая политическая экономия в период империализма, 70-е гг. 19 в. — 20-е гг. 20 в. [субъективно-психологическая школа — Э. Бём-Баверк (Австрия), А. Маршалл (Англия), Дж. Б. Кларк (США), новая (молодая) историческая школа — К. Бюхер и Г. Шмоллер (Германия); правовая школа — Р. Штольцман (Германия)];
4. Постклассическая политическая экономия в эпоху появления кризисов в экономике капитализма (И. Шумпетер, Ф. Хайек, Л. Мизес, У. Ростоу, П. Сэмюэлсон и другие).
Ранняя Вульгарная (Постклассическая ) политическая экономия представляла собой результат выделения и систематизации различных научных положений классической школы. Но, к сожалению, основное направление её эволюции на первых двух этапах было значительное использование поверхностных экономических форм для затушёвывания проблемных и противоречивых моментов сущности капитализма и борьбы против утопического и навязчивого социализма, а не поиска глубинных недостатков теоретических предшественников. Например, в теории стоимости вульгарные экономисты начинают идти правильным путем, отказываясь от разработанного классической школой определения стоимости товаров просто трудом, затраченным на их производство, и дополняют стоимость первоначально ценой производства (являющейся модификацией стоимости) и потребительной стоимостью (одной из сторон товара), а затем меновой стоимостью, денежной формой стоимости, т. е. ценой — этими внешними формами проявления стоимости. Но на этом, они и останавливаются. В эпоху империализма под воздействием роста рабочего движения и распространения идей утопического социализма, марксизма, анархизма и других Постклассическая политическая экономия вынуждена искать новые формы защиты нормального развития капитализма. В дополнение к прежним приёмам апологетики она стремится опереться на внешнюю видимость других экономических процессов и явлений, изучаемых как общественными, естественными, так и универсальными науками. Не случайно, именно с 70-х гг. 19 в. получают широкое распространение психологическое, этическое, историческое, социально-правовое, социологическое и другие направления Постклассической политической экономии, дающие уже не только экономическое «объяснение» природы и закономерностей развития капиталистических процессов (Например, австрийская школа определяла «ценность» товара, т. е. его меновую стоимость, не только трудом, но и его редкостью, что абсолютно справедливо, или у английского экономиста А. Маршалла прибыль капиталиста выступает как плата за воздержание от траты им капитала, а не как результат присвоения им прибавочной стоимости, что также гораздо правильнее, нежели марксистский миф.)
Современная Вульгарная (Постклассическая) политическая экономия представлена множеством «проблемных» течений (теории «организованного капитализма», «смешанной экономики», «государства всеобщего благоденствия», «уравновешивающей силы», «индустриального общества», «конвергенции», «стадий экономического роста», «монополистической конкуренции», «народного капитализма», «большого бизнеса» и т.п.), имеющих своей целью защиту капитализма по сравнительно узким, но наиболее острым в данной стране, в данный период проблемам, в отличие от прежних «системных» течений, осуществляющих защиту капитализма по всему широкому традиционному кругу проблем политэкономии. Это, к сожалению, свидетельствует о стремлении активизировать скорее идеологическую функцию Вульгарной (Постклассической ) политической экономии, а не искать истину в теории экономики. Вынужденная под давлением различных кризисов капитализма признать некоторые противоречия капиталистического общества, современная Вульгарная (Постклассическая ) политическая экономия направляет свои усилия на разработку практических рекомендаций по их ослаблению. В связи с этим существенно возрастает практическая функция современной Вульгарная (Постклассическая ) политическая экономии.
Но отсутствие единой теории в современной Вульгарной (Постклассической) политической экономии в то же время не исключает наличия ряда её общих основ, черт и особенностей. Постклассические экономисты, увы, отрицают объективный характер общественно-исторического процесса и его законов, отводя решающую роль субъективной деятельности людей, организационным формам общественного устройства и т.п. Поэтому предметом политической экономии они объявляют вовсе не социально-экономическое устройство общества и объективные законы его развития, а изучение «правил использования редких ресурсов», «принципов добычи средств к существованию», «науки о бизнесе» и так далее. Такая трактовка изображает капитализм в качестве некоей организации по «устранению» бедности и достижению «всеобщего блага», а не системы экономического функционирования. Анализ внутренних объективных зависимостей явлений общественного процесса производства обычно подменяется описанием, поверхностной классификацией эмпирического материала с позиции меновой концепции, что имеет свои плюсы и минусы. Для развития общей теории экономики – это, конечно, минус, а вот для усваивания сути отдельных экономических процессов населением – это плюс. Трудовая теория стоимости, раскрывающая внутренние закономерности товарного производства и обмена, объявляется «устаревшей» и подменяется субъективной теорией ценности, стремящейся в субъективной оценке полезности благ потребителями найти основу обмена товаров либо теорией спроса и предложения, лишь описывающей внешние факторы процесса ценообразования. Хотя, по сути и то и другое справедливо, если опираться на реальную теорию экономики и кое-что уточнить. Увы, в основе современных вульгарных (постклассических) теорий распределения лежит старая концепция «факторов производства», утверждающая, что источниками доходов являются труд, земля и капитал: рента якобы порождается землёй, процент — капиталом, заработная плата — трудом, что, конечно же, значительно отбрасывает вульгарные теории назад. Прибыль изображается как плата за предпринимательскую деятельность, за риск и тому подобное, что также далеко от истины, как и то, что прибыль – это часть прибавочной стоимости. Они утверждают, что якобы «каждый фактор присваивает лишь продукт своей собственной деятельности», эксплуатация отсутствует и в буржуазном обществе царит «гармония интересов», что, увы, только просто слова. Различные экономические кризисы перепроизводства, сотрясающие капиталистическое хозяйство около полутора столетий, либо отрицаются вовсе, либо рассматриваются как устранимые в рамках капитализма, поскольку причины этих кризисов не связываются с основным противоречием капитализма, что справедливо, поскольку в основе всех этих кризисов лежат ошибочная деятельность правительств и появление бумажных денег, дающих возможность правительствам и банкам на их излишнюю эмиссию и иные сомнительные операции, что и приводит к появлению разного вида кризисов. В условиях функционирования только натуральных денег таких проблем не возникло бы. Разумеется, что капитализм не идеальная форма существования и развития экономики и социальной сферы, но и социализм, основанный на марксизме – это еще больший абсурд для социально-экономического движения вперед. Задача Постклассической политической экономии сегодня, как и всей современной экономической мысли – это не защита существующего, сегодня уже явно не передового, экономического строя капитализм, а поиск путей его эволюционного преобразования во что-то более прогрессивное.
Спринт
Быстрый бег, бег на 100, 200, 400 метров, бег на 100, 110 и 400 метров с барьерами.
Прыжки
Прыжки в длину, высоту, прыжки с шестом, тройной прыжок.
Метания
Толкагте ядра, метание диска, копья, молота.
Многоборье
Легкоатлетическое десятиборье, семиборье, пятиборье.
Николай Авилов
Олимпийский чемпион и рекордсмен мира в десятиборье.
Валерий Борзов
Олимпийский чемпион в беге на 100 и 200 метров.
Капитализм, его апологетика и критика
Как апологетику, так и критику капитализма можно встретить в работе Маркса «Манифест коммунистической партии». Кроме того, апологетика капитализма присутствует и в работе Вебера «Протестантская этика и дух капитализма».
По Марксу, положительные черты капитализма таковы:
– уничтожение сословной структуры общества;
– осуществление промышленной революции; постоянное наращивание производительных сил
– создание мирового рынка, мировой торговли
– устранение внеэкономического принуждения к труду
– преодоление национальных границ как в материальном, так и в духовном производстве (говоря современным языком — глобализация)
– создание национальных государств
В работе Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» отмечается также, что основа капитализма — не «священная жажда наживы» (характерная для предыдущих эпох), а профессиональная этика, выросшая из протестантизма. В профессиональной этике труд, выполнение своего профессионального долга — не средство для чего-либо, а самоцель. Кроме того, капитализм привёл к созданию парламентских учреждений, к появлению избирательного права, утвердил частную собственность.
Критика капитализма (по Марксу):
– регулярные экономические кризисы
– превращение рабочего в придаток машины; превращение человека в инструмент;
– тенденция к абсолютному и относительному обнищанию рабочего класса
– постепенная концентрация и централизация производства; образование монополий, делящих мир;
– превращение капитализма в тормоз развития производительных сил: производство укрупняется, становится всё более общественным, а собственность остаётся частной.
2. Что такое капитализм? В чем отличия западного капитализма от элементов капитализма в предшествующие эпохи?
Капитализм– это социально-экономическая система, которая предполагает стремление основных её игроков к прибыли (часто – предпринимательская деятельность).
Капитализм носит мирный характер: создание прибыли посредством производства и обмена.
Капитализм– рациональная организация капиталистической деятельности (создание прибыли невозможно без рационального учёта).
Особенности капитализма западного типа:
1) Рациональная организация свободного труда: труд – товар, получение вознаграждения за работу;
2) Автономия предприятия: предприятие – самостоятельный субъект, существующий автономно от государства, других лиц, домашних хозяйств. Эта автономия юридически закреплена в правовых нормах.
Капитализм – не стремление к выгоде. Чтобы предпринимательство признали современным западным капитализмом, должны быть выполнены следующие условия:
A. Предприятие должно находится в частной собственности у владельца. Если предприятие общее – это коммунизмобщинный строй в каком-либо варианте. Если оно принадлежит феодалу – это феодализм.
B. предприятие должно быть рентабельно, чтобы доходы превышали затраченный капитал. В докапиталистических обществах это существовало, хотя и не всегда являлось самоцелью.
C. на предприятии должна вестись строгая бухгалтерская отчётность, калькуляция, подсчёт убытков и прибыли. В докапиталистических обществах прибыль считается «на глаз».
D. Капиталистическое хозяйство автономно, отделено от местожительства, независимо от феодала и его успех или неудача зависит только от владельца и законов. В докапиталистических обществах без кодифицированного права и с вассалитетомрабствомкрепостничеством это нереально.
E. Кодифицированное право, чтобы капиталист мог не зависеть от самодурственной воли господина и знать чёткие правила игры, соответственно которым он мог бы выстраивать свою деятельность. Капиталист и так рискует, выходя на рынок, ведь он не знает конъюнктуры.
F. Наёмный труд, который требует свободы работника. Невозможен, если работник крепостнойраб.
G. Капитализм ведёт к зарождению различных парламентских учреждений, так как классу капиталистов необходим орган, через который они могут доносить свои желания до правящей верхущки. Это, в свою очередь, ведёт к зарождению национального государства.
Итак, капитализм – экономическая формация, основанная на рациональном ведении хозяйства, свободном наёмном труде, независимости предпринимателя и кодифицированных законах.
Капитализм возникает в 15 веке, как результат следующих изменений в западном обществе:
A. Чумные эпидемии 14 века. Регулярно выкашивали молодое здоровое население в Европе, вследствие чего работник, особенно квалифицированный, стал ценен, за него боролись.
B. Рост городов. Города были либо независимы от короля, либо у них была масса привилегий. К примеру, даже раб, проживший в городе год и день, считался свободным. То есть города стали средоточием свободных людей. Где личная независимость – там капитализм.
C. Изобретение каравеллы и великие географические открытия. Народ валил в Новый Свет, где не было ни короля, ни чиновников, никого, только он, индейцы и ресурсы. Простор для капитализма – заставляешь индейцев собирать ресурсы, отвозишь их в Европу – чистая прибыль много-много процентов.
D. Усовершенствование сельского хозяйства, изобретение ветряных мельниц. Еды внезапно стало намного больше, чем можно съесть. Следовательно, её можно продать. Можно продать зерно как зерно, можно как муку, можно как тесто, можно как тортик. Капиталистическое соревнование, кто извлечёт больше прибыли из единицы избыточного зерна – тот самый капиталист.
E. Ну и, наконец, наше любимое, протестантская этика. Она ставит преуспеяние человека в зависимость от его личных качеств и усердия, а не от божественной благодати.
Дата публикования: 2015-01-24 ; Прочитано: 492 | Нарушение авторского права страницы
studopedia.org – Студопедия.Орг – 2014-2022 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.002 с) . 
Деньги как объект буржуазной апологетики
ГЕРАСИМОВ Иван Михайлович,
кандидат технических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного Политехнического университета
В.И. ЛЕНИН О СУЩНОСТИ БУРЖУАЗНОГО ГОСУДАРСТВА И ФОРМЫ ЕЕ ПРОЯВЛЕНИЯ
Владимир Ильич называл точку зрения, согласно которой понятие «диктатура» и понятие «демократия» исключают друг друга, вульгарно-буржуазной 1 . Действительно, что есть диктатура? «Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами» 2 . А что есть государство? Аппарат, посредством которого правящий класс управляет обществом. А точнее – аппарат насилия, принуждения, без чего невозможно осуществлять политическое господство. «Государство сводится именно к такому выделенному из человеческого общества аппарату управления. Когда появляется такая особая группа людей, которая только тем и занята, чтобы управлять, и которая для управления нуждается в особом аппарате принуждения, подчинения чужой воли насилию — в тюрьмах, в особых отрядах людей, войск и пр., — тогда появляется государство» 3 . Если брать государственный аппарат как целое, — становится очевидным, что он не «живет по законам», а законы устанавливает. Таким образом, диктатура правящего класса является сущностью любого государства.
В то же время формы государства могут быть различными. В античные времена возникли первые демократические государства, неотъемлемым атрибутом которых является наличие представительного органа власти. Наиболее ярким примером здесь может служить Афинский Полис. Там основой всей социально-экономической и политической организации выступал коллектив граждан, образующий в совокупности античную общину. Гражданский коллектив не составлял всего населения полиса. Кроме граждан, в афинском обществе находились многочисленные рабы и метеки (чужеземцы, а также рабы, отпущенные на волю), которые в совокупности составляли большинство населения. Однако афинская полисная система опиралась на граждан и была создана, прежде всего, для афинских граждан.
Переход к капиталистической общественно-экономической формации ознаменовался распространением демократической формы государственного устройства. Буржуазно-демократические революции свергали абсолютизм и вводили парламенты, в которых боролись за власть буржуазные партии. Хотя вплоть до начала XX века буржуазным демократиям был присущ ряд избирательных цензов — как формальных (имущественный, образовательный и т.п.), так и моральных (например, требование «хорошей репутации»), это не отрицало демократической формы буржуазных государств. Так же не отрицало демократической формы государства США ни наличие до 1865 года рабства в 15 штатах, ни официально проводимый геноцид в отношении индейцев. Не случайно партия, выступавшая за сохранение рабства, называется «демократической».
Демократия во все времена подразумевала участие в управлении, как правило, лишь представителей правящего класса. Не является исключением и современная буржуазная демократия. Невиданная ранее концентрация средств в руках владельцев монополий, не случайно называемых «олигархами», позволяет оказывать столь мощное воздействие как на общественное сознание — через СМИ, так и на отдельных лиц — политиков, чиновников, что введение имущественного ценза нередко становится излишним. История не знает ни одного случая, чтобы рабочий класс пришёл к власти, используя механизмы буржуазной демократии. Но, тем не менее, в условиях буржуазной демократии имеется возможность создавать рабочие организации, открыто проводить просветительскую деятельность среди рабочих. Демократия более-менее охраняет рабочих и их лидеров от произвола со стороны капиталистов.
Империалистическую буржуазию, установившую власть монополий, всегда одолевает соблазн отбросить демократическую форму своего государства и перейти к непосредственной открытой диктатуре. Такой опыт был реализован в ряде стран в первой половине XX века, а неопосредствованная демократическими формами диктатура буржуазии получила наименование «фашизм». Классическое определение фашизма дал болгарский коммунист Георгий Димитров, знающий фашизм не понаслышке: «фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов» 4 .
Своим собственным, национальным финансовым капиталом фашизм был порожден в Италии и Германии. Для периода фашизма в этих странах характерным было наделение «вождей» практически неограниченной властью, упразднение парламентов, запрет всех партий, кроме правящей, жестокие расправы с инакомыслящими, в том числе — внесудебные, ведение агрессивных войн.
Правительства буржуазно-демократических стран сначала отнеслись к появлению фашистских государств лояльно. С их помощью рассчитывали уничтожить Советский Союз, да и сама фашистская борьба с рабочим классом вызывала интерес у капиталистов других государств. Но несмотря на наличие мощных профашистских сил практически во всех капиталистических странах, буржуазные демократии во главе с США и Великобританией были вынуждены вступить в войну с фашизмом, имея своим союзником коммунистический Советский Союз. Главная причина этого заключается в том, что фашизм, сорвав с диктатуры буржуазии демократические одежки, вызвал к себе ненависть и поднял на борьбу огромные массы людей. Открытая диктатура буржуазии оказалась непригодной в XX веке. Демократические методы управления, основанные на обмане трудящихся, показали себя в долгосрочной перспективе единственно возможными для развитых в экономическом отношении стран.
Но нельзя говорить, что современная буржуазия полностью отказалась от фашистских методов управления. Так в новейшей истории России период от расстрела Верховного Совета до созыва Государственной Думы I созыва в 1993 году вполне можно охарактеризовать как открытую террористическую буржуазную диктатуру. Однако в 1996 году, когда в преддверии крайне сложных для Ельцина выборов рассматривался вопрос об установлении по сути дела фашистской диктатуры, выбор был сделан в пользу демократических методов — невиданного пропагандистского прессинга, подкупа избирателей, подтасовок результатов голосования. И эти методы себя полностью оправдали.
Характерно, что коммунистическим государствам — государствам диктатуры пролетариата присуща исключительно демократическая форма. Так, сразу же после победы Великой Октябрьской социалистической революции власть оказалась в руках Всероссийского съезда Советов — представительного органа трудящихся России. Менее чем за год были приняты Конституция и самый прогрессивный в мире Кодекс законов о труде. Ельцинский прокурор Казанник высказался о 30-х — 50-х годах: «ещё будучи студентом, я убедился, что тогда даже законность в строгом смысле слова не нарушалась» 5 . А ведь Конституция СССР 1936 года оценивалась как наиболее передовая в мире. Зато переход к капитализму ознаменовался появлением всякого рода президентов и наделением их все большими полномочиями. При этом отозвать очередного «всенародно избранного» президента либо депутата любого уровня до окончания их полномочий по нынешним законам невозможно.
Из вышеизложенного следует, что рабочему классу не следует питать иллюзий относительно буржуазной демократии и не стоит рассчитывать на победу при помощи этой демократии. Следует создавать рабочие профсоюзы, закалять их в борьбе и на их основе под руководством партии рабочего класса создавать альтернативные демократические органы — Советы, избираемые по производственному принципу, с возможностью отзыва депутата в любое время. «Ибо Советская власть есть не что иное, как организационная форма диктатуры пролетариата, диктатуры передового класса, поднимающего к новому демократизму, к самостоятельному участию в управлении государством десятки и десятки миллионов трудящихся и эксплуатируемых» 6 .
1 См. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 11, с. 121.
2 Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 37, с. 245.
3 Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 69.
4 XIII пленум Исполкома Коминтерна. Стенографический отчёт. М., 1934, с.589
5 Алексей Казанник нашёл первого единомышленника в Генеральной прокуратуре // Известия. 13 октября 1993. №195(24050), с. 7.
6 Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 196.
Общая характеристика вульгарной политической экономии
Разложение классической и возникновение вульгарной буржуазной политической экономии относится к 20—30-м годам XIX в. Этот период характеризуется завершением процесса формирования капиталистического способа производства в главнейших странах Западной Европы — Англии и Франции.
Английская и французская буржуазия завоевали политическую власть. С этого момента, говорит Маркс, «классовая борьба, практическая и теоретическая, принимает все более ярко выраженные и угрожающие формы. Вместе с тем пробил смертный час для научной буржуазной экономии».
В период становления капитализма, когда классовая борьба не носила резко антагонистического характера, возможна была научная буржуазная политическая экономия. Перед буржуазными экономистами тогда еще не стояла задача маскировать противоречия капитализма. Поэтому классическая школа могла ставить и ставила себе задачу исследования закономерностей капиталистического производства.
Первый промышленный кризис 1825 г. разбил иллюзии буржуазных экономистов о вечности и незыблемости капитализма, он со всей очевидностью подчеркнул противоречивый, преходящий характер буржуазных отношений. Все это в корне изменило задачи, стоящие перед буржуазной политической экономией. «Отныне, — писал Маркс, — дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой».
На смену классической политической экономии, сыгравшей прогрессивную роль в развитии научной политической экономии, пришла вульгарная политическая экономия, сознательно извращающая природу капитализма в угоду корыстным интересам буржуазии. В силу этого буржуазная политическая экономия утратила свой относительно прогрессивный характер, она открыто выступила против рабочего класса и стала реакционной. Реакционность вульгарной политической экономии, как это станет особенно очевидно при рассмотрении современных буржуазных экономических теорий, растет вместе с обострением противоречий капитализма и классовой борьбы, с углублением кризиса капиталистической системы хозяйства в целом.
Возникновение вульгарной политической экономии ознаменовалось прежде всего ревизией методологии классической школы. В отличие от классиков буржуазной политической экономии, которые исследовали процесс производства, исследовали, по определению Маркса, «внутренние зависимости буржуазных отношений производства», предметом рассмотрения вульгарных экономистов стала сфера обращения. Вульгарная политическая экономия базируется на так называемой меновой концепции, поскольку исходит из ненаучного положения о примате сферы обращения по отношению ко всем сторонам общественной жизни.
Вульгарные экономисты трактуют категории политической экономии так, как они искаженно, извращенно проявляются в сфере обращения, на поверхности общества. В противоположность классической школе, «вульгарная экономия, говорит Маркс, — толчется лишь в области внешних кажущихся зависимостей. ». Отход вульгарных экономистов, от анализа процесса производства определил их отказ от трудовой теории стоимости — основного научного достижения классической школы. Трудовая теория стоимости стала объектом нападок вульгарных экономистов далеко не случайно. На ее основе Смит и Рикардо по существу вскрыли источник прибыли — неоплаченный труд рабочих. Рикардианское учение о противоположности прибыли и заработной платы объективно констатировало факт непримиримости интересов буржуазии и пролетариата.
Вульгарные экономисты как апологеты капитализма и буржуазии поставили перед собой задачу опровергнуть прежде всего рикардианскую теорию прибыли и ее основу — трудовую теорию стоимости.
Трудовой теории стоимости подавляющее большинство вульгарных экономистов первой половины XIX в. противопоставили ненаучную теорию издержек производства в различных ее вариантах. На этой ненаучной основе вульгарные экономисты попытались исказить природу прибыли, процента, ренты, заработной платы. В противоположность классикам буржуазной политической экономии, они выдвинули положение о том, что прибыль и процент порождаются капиталом, рента — землей и лишь заработная плата — трудом. Эта «триединая формула», как называет ее Маркс (капитал-прибыль, земля-рента, труд-заработная плата), является стержнем ненаучной политической экономии начиная с первой половины XIX в. и по настоящее время. Она в полной мере раскрывает классовое содержание вульгарных экономических теорий — все они направлены на то, чтобы замаскировать природу прибавочной стоимости, эксплуатацию рабочего класса при капитализме.
Вульгарные экономисты выступили с претензией на новое слово в науке. В действительности же для них характерна несамостоятельность, неоригинальность мысли.
Говоря об особенностях вульгарной политической экономии, Маркс пишет, что она «все снова и снова пережевывает материал, давно уже разработанный научной политической экономией, с целью дать приемлемое для буржуазии толкование, так сказать, наиболее грубых явлений экономической жизни и приспособить их к домашнему обиходу буржуа». Апологетическая политическая экономия взяла у классической ее отдельные ненаучные элементы и построила на них, как, например, на теории издержек производства Смита, всю свою экономическую теорию.
Современная буржуазная политическая экономия доводит до крайней степени вульгаризации ненаучные измышления вульгарной политической экономии начала XIX в. В этой своей роли как составная часть современной буржуазной политической экономии вульгарные теории начала XIX в. продолжают представлять опасность для мирового рабочего движения, а потому и борьба с ними имеет важное первостепенное значение.
Банкротство буржуазной политической экономии было вскрыто Марксом и Энгельсом. В борьбе с апологетическими буржуазными теориями родилась как прлная революция в науке марксистская пролетарская политическая экономия. Огромной научной заслугой нашего великого ученого и критика Н. Г. Чернышевского является то, что он в условиях еще крепостнической России мастерски, как говорит Маркс, осветил банкротство буржуазной политической экономии в своих «Очерках политической экономии по Миллю».
Источник: История экономических учений, М., 1963
 |
Обзоры и публикации |
|
 Недавнее вступление России в ВТО вызвало массу вопросов: принесет ли членство в этой организации реальные дивиденты стране? Не приведет ли оно к ухудшению экономического положения в ряде отраслей? Поговорим об этой проблеме подробнее.  Читать полностью >>
 (пока оценок нет) Загрузка... Сохранить себе в: |
Термин оффшор прочно вошел в наш экономический лексикон. Что же представляет собой на практике регистрация компании в оффшорной зоне? Есть ли какие-либо ограничения для владельцев подобных компаний? Рассмотрим эту тему в нашем обзоре. 
Многие слышали про ПИФы – паевые инвестиционные фонды, но немногие представляют себе механизм их деятельности на финансовом рынке. Как осуществляется управление ПИФами? На какую доходность можно рассчитывать инвестору? Разберем эти и другие вопросы. 
Венчурные инвестиции – занятие в высшей степени рискованное, но тем не менее в последние годы к этому вопросу приковано повышенное внимание. Чем же так привлекательно вложение в рискованные ценные бумаги или предприятия? Постараемся ответить на этот вопрос. 
Термин хеджирование не так часто, как другие, встречается в экономической литературе, однако знание основных моментов, связанных с хеджированием, необходимо и рядовому участнику товарной биржи или фьючерсного рынка, и крупному инвестору. Рассмотрим подробнее эту тему. 