Кто контролирует нефть в Ираке
Силовую акцию в Ливии, также как и ранее американское вторжение в Ирак, некоторые объясняют нефтяными интересами Запада. Война в Ираке закончилась. Но, вопреки расхожим теориям, США не контролируют запасы иракской нефти.
Нефтепровод в Ираке
Восемь лет назад – накануне американского вторжения в Ирак – гамбургский еженедельник Spiegel не сомневался в истинных мотивах администрации США. Главная тема номера от 13 января 2003 года была вынесена на обложку, на которую поместили видоизмененный флаг США и заголовок: “Кровь ради нефти. О чем на самом деле идет речь в Ираке”. Статья заканчивалась цитатой бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера: “Нефть слишком важна, чтобы оставлять ее арабам”.
О нефтяных интересах США и Запада в арабском мире написаны сотни статей и комментариев. Некоторые теории выглядят очень убедительно. Например, публикация Джима Холта в Le Monde Diplomatique.
Военнослужащие США в Ираке
Пару лет назад, когда война в Ираке уже закончилась, Холт написал о создании в этой стране американских баз, цель которых, по его словам, – установление и поддержание контроля над иракскими запасами нефти. Фактов автор не привел, но для него ситуация очевидна, как и последствия: позитивные для США и Европы – стабильные цены на “черное золото”, и негативные для России, стран ОПЕК, Ирана, которые в случае усиленной выкачки американцами нефти из недр Ирака утратят передовые позиции на мировом рынке и возможность диктовать европейцам цены на энергетическое сырье. Китай, по мнению Холта, тоже окажется в проигрыше, поскольку будет полностью зависеть от Вашингтона, контролирующего львиную долю мировых запасов нефти.
Теория красивая, вот только действительность ее не подтверждает. Ирак и в самом деле располагает колоссальными запасами нефти. По новейшим оценкам, их – более 143 миллиардов баррелей, то есть на четверть больше, чем полагали раньше. Таким образом, Ирак входит в пятерку (по другим расчетам – даже в тройку) самых “нефтеимущих” стран мира. Причем речь идет только о разведанных запасах. Но обследования и пробные бурения проведены пока менее чем на четверти из тех 530 территорий, в недрах которых иракские геологи предполагают наличие ценного сырья.
Однако это – музыка будущего. А кто контролирует действующие сегодня месторождения? Американцы, которые якобы именно с такой целью вторгались в Ирак?
Нефтеперерабатывающий завод в Ираке
“Иракская нефть принадлежит народу Ирака”, – лаконично констатирует заместитель директора немецкого общества внешней политики барон Пауль фон Мальцан (Paul Freiherr von Maltzahn). До лета 2010 года он был послом ФРГ в Ираке и знает, о чем говорит. “Тезис о том, что американцы вторглись в Ирак ради нефти, – это не только упрощенный, но и ошибочный взгляд на вещи”, – заявил он в интервью Deutsche Welle. Доступ к иракской нефти можно получить благодаря поставкам нефтедобывающих фирм, в том числе американских, но не в результате оккупации страны, пояснил фон Мальцан.
Статья 108-я конституции Ирака, принятой в 2005 году, провозглашает нефть и газ “достоянием общественности во всех областях и административных округах” страны. На практике это означает, что энергетическое сырье находится под контролем исключительно иракского государства, а не каких-либо зарубежных концернов. То, что в самом Ираке идут споры между центром и регионами, курдами и шиитами о нефтяном дележе, сути дела не меняет.
Нефть остается национальным достоянием Ирака, и ни одно из решений бывшего диктатора Саддама Хусейна не вызывает столь позитивного отношения, как принятое еще в 1972 году о национализации иракской нефтяной компании – Iraq Petroleum Company, принадлежавшей западным концернам ExxonMobil, Shell, Total и BP. Вопреки расхожим мифам, западные энергетические концерны не особенно рвутся в Ирак. Во-первых, в стране не безопасно. А во-вторых, и это главное, в Ираке до сих пор не создан режим наибольшего благоприятствования иностранным инвестициям в нефтегазовые отрасли экономики.
Такие инвестиции мог бы облегчить закон о разделении труда с иностранными нефтяными компаниями. Законопроект предусматривает введение фиксированной формулы для распределения нефти и доходов от ее продажи в зависимости от капиталовложений. В оптимальном случае иностранная фирма, за свой счет целиком освоившая месторождение и предоставившая всю необходимую технику, могла бы получать до половины итоговой прибыли. Но закон еще не принят: против него возражают парламент и некоторые министры, считающие его возвратом к колониальному прошлому.
Головной офис ЛУКОЙЛа
Тем не менее, в Ираке, которому инвестиции нужны как воздух, уже дважды проводились международные тендеры на “техническое” участие иностранных фирм в разработке месторождений. Первый прошел в июне 2009 года и фактически потерпел фиаско. Из двух десятков проявивших интерес зарубежных компаний только одна в итоге решилась участвовать в нефтяном бизнесе на иракских условиях – два доллара с каждой проданной бочки. На риск пошел консорциум британского BP и китайского CNPC. Остальные иностранные участники хотели получать большую долю будущей прибыли – от 4 до 27 долларов с барреля, в зависимости от уровня сложности освоения того или иного месторождения.
Второй тендер был более успешным. По его итогам были подписаны десять контрактов, в том числе с российским ЛУКОЙЛом, фирмами из Китая, Нидерландов, Великобритании, Малайзии, Норвегии, Южной Кореи. Американским компаниям тоже кое-что перепало – одно-единственное соглашение.
За что боролись?
И ради этого американцы вторгались в Ирак? Положили в ходе военной кампании тысячи жизней и потратили на нее немереные миллиарды долларов? “Мы заинтересованы в стратегическом партнерстве с США, – говорил официальный представитель правительства Ирака Али Даббах, – но только один из 11 нефтяных контрактов с зарубежными фирмами получили США. Нам никто не может диктовать условия – ни США, ни страны региона”.
Для Пауля фон Мальцана факт весьма скромного участия США в разработке иракских месторождений служит дополнительным доказательством того, что американцы вторглись в Ирак по целому ряду причин, но явно не для того, чтобы прибрать к рукам нефть. “Если нефтяные компании США и рассчитывали на некие льготные для них условия, благодаря американскому присутствию в стране, то такие надежды оказались иллюзорными. Им приходится действовать на общих основаниях”, – заявил фон Мальцан в интервью Deutsche Welle.
Автор: Никита Жолквер, Берлин
Редактор: Сергей Вильгельм
Контекст
Тони Блэр защищает решение о вторжении в Ирак
По словам бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра, решение о вторжении в Ирак было оправданным. Лондон не желал рисковать тем, что в руках террористов могло оказаться биологическое оружие, заявил он. (29.01.2010)
Американских военных выводят за пределы иракских городов
30 июня 2009 года станет вехой в новейшей истории Ирака. К этому дню все дислоцированные в стране военнослужащие США должны быть выведены на базы за пределами иракских городов. Всего это 131 тысяча солдат и офицеров. (29.06.2009)
Демократия в Ираке оказалась дискредитированной
В связи с пятой годовщиной начала иракской войны газеты Германии подводят итоги периода, последовавшего за свержением диктаторского режима Саддама Хусейна. (20.03.2008)
- Дата 24.03.2011
- ТемыИнго Маннтойфель, “Нормандская четверка”, Донбасс, Таможенный союз, Беженцы в Европе, Владимир Маркин, Фонд “Наука и политика”, Газета Süddeutsche Zeitung, Александр Лукашенко, Базы ПРО в Восточной Европе
- Ключевые словаЛивия, силовая акция, Ирак, нефть, залежи, запасы, нефтяные интересы, Киссинджер, контроль, Китай, Россия, Вашингтон, баррель, Мальтцан, концен, местороэждение, конституция Ирака, ExxonMobil, Shell, Total, BP, Iraq Petroleum Company, ЛУКОЙЛ, Саддам Хусейн
- НапечататьНапечатать эту страницу
- Постоянная ссылка https://p.dw.com/p/10gyv
Также по теме
Комментарий: Человек имеет право на эвтаназию 26.02.2020
Человек имеет право на смерть с помощью эвтаназии решил Федеральный конституционный суд. И это правильно, считает Астрид Пранге. К активной эвтаназии, впрочем, решение суда не относится.
Эвтаназия в Бельгии: когда врач должен помочь умереть? 26.02.2020
В Германии официально разрешили эвтаназию. В Бельгии это произошло еще в 2002 году. В этой стране самый либеральный закон, регулирующий оказание помощи при добровольном уходе из жизни.
Комментарий: Путин выдал индульгенцию на избиение протестующих 26.02.2020
Чрезмерная жестокость силовиков во время подавления протестных акций вовсе не смущает Путина, более того – именно он ее одобряет и поощряет, считает Федор Крашенинников.
Кому досталась иракская нефть
Иракское правительство распродает контракты на разработку нефтяных месторождений с молотка. Однако, вопреки ожиданиям, достаются они отнюдь не американским компаниям.
В середине сентября в ходе официального визита в Ирак вице-президент США Джо Байден встретился с иракским премьер-министром Нури аль-Малики. Байден пытался убедить его в том, что Ирак не сможет привлечь инвестиции иностранных нефтяных компаний, если будет предлагать им невыгодные контракты.
Американский вице-президент имел в виду вполне определенную историю. 30 июня багдадский отель Rashid принимал целую делегацию представителей крупнейших нефтяных компаний. Руководители американской ExxonMobil, японской Japex, британо-голландской Royal Dutch Shell, французской Total, британской BP и многих других корпораций прилетели в иракскую столицу, чтобы принять участие в первом более чем за три десятка лет масштабном аукционе, на котором разыгрывались 20-летние контракты на разработку иракских нефтяных месторождений. На торгах были представлены крайне привлекательные лоты — крупные месторождения качественной нефти, которую легко добывать.
Иракские власти, конечно, не намеревались расставаться с этим богатством. Они предлагали компаниям вложить средства в восстановление разрушенной нефтяной инфраструктуры и начать добывать нефть по установленной квоте, отдавая все деньги в иракский бюджет. А с того, что удастся добыть сверх квоты, получать фиксированную прибыль. Желающих потратить менее $1 на то, чтобы добыть баррель нефти из-под земли, а получить за его продажу намного больше, нашлось немало. Однако аукцион закончился почти полным провалом.
Иракскому правительству удалось заключить контракт на разработку только одного, самого крупного, месторождения Румайла на юге Ирака. Оно содержит 17 млрд баррелей нефти, почти 15% запасов всей страны. Его согласился обслуживать консорциум из британской компании BP и китайской China National Petroleum. Выяснилось, что условия иракских властей далеко не такие выгодные, как предполагали участники аукциона: с каждого барреля, добытого сверх квоты, BP и China National Petroleum будут получать всего лишь $2, а после уплаты налогов эта сумма снизится до 95 центов. Другим участникам аукциона такие условия показались не очень привлекательными, и они отозвали свои предложения. Американская корпорация ConocoPhillips, например, намеревалась получать $26,7 за баррель при разработке месторождения Бай-Хассан, а иракское правительство было согласно только на $4.
Именно от повторения подобной ситуации и предостерегал Байден иракского премьера. В середине декабря должен пройти еще один крупный аукцион, и, как ожидается, правительство Ирака будет более сговорчивым. Пока большинство иностранных нефтяных компаний остается в Ираке не у дел, и что самое удивительное, среди них оказались американские. Ведь с того момента, когда Соединенные Штаты начали бомбить Багдад, многие эксперты говорили, что американской администрацией руководили два основных мотива: желание США укрепить влияние на Ближнем Востоке путем свержения агрессивного и все более опасного режима Саддама Хусейна и стремление завладеть иракской нефтью.
Конечно, для таких утверждений были свои основания. Но виды на то, что американские нефтяные магнаты умножат свои доходы за счет иракских нефтяных запасов, становятся все неопределеннее. Зато все более четкие очертания приобретает другой вариант развития событий — использование иракской нефти для разрушения монополии ОПЕК.
Два плана в отношении иракской нефти появились в США еще до начала войны. И даже до инаугурации Джорджа Буша и вице-президента Дика Чейни. Американец иракского происхождения Фалах Альджибери рассказал в 2004 году журналисту Грэгу Пэласту, что за несколько недель до вступления Буша в президентскую должность в Белом доме прошло закрытое совещание, на которое пригласили иракских эмигрантов, имевших связи с американскими промышленными корпорациями. Обсуждали возможное нападение на Ирак и послевоенное устройство страны. Альджибери тоже попал на совещание. К тому времени он был признанным специалистом в нефтяной сфере — в 1999 и 2000 годах, к примеру, консультировал Bank of America по вопросам, касающимся ОПЕК.
Встречи с участием иракских специалистов стали регулярными, и к ним присоединились представители американских энергетических компаний. Заручившись поддержкой чиновников из министерства иностранный дел, они начали развивать идею о том, что в послевоенном Ираке нефтяная промышленность должна перейти под контроль единого государственного предприятия, которое заключало бы контракты преимущественно с американскими корпорациями на основе соглашений о разделе продукции (СРП). В соответствии с этим планом американцы получали возможность контролировать весь процесс добычи и транспортировки нефти, а также немалую часть доходов от этого. При этом Ирак должен был сохранять членство в ОПЕК и добывать нефть в соответствии с квотами организации — на уровне 3,5-4 млн баррелей в день. Это помогало бы удерживать высокие цены на нефть — в интересах ОПЕК и добывающих компаний.
Однако этот сценарий в конечном итоге не выдержал конкуренции с планом номер два — так называемым планом неоконсерваторов, который также появился еще до войны. В сентябре 2002 года Ариэль Коэн из института Heritage Foundation опубликовал статью “Дорога к экономическому процветанию для Ирака после свержения Саддама Хусейна”. Коэн выдвинул смелую идею — приватизировать всю нефтяную промышленность Ирака. Дюжина компаний, которые станут ею управлять, писал эксперт, будут конкурировать, поднимая уровень добычи. Это приведет к мощному увеличению экспорта, и странам ОПЕК придется реагировать: они начнут нарушать квоты, и высокие цены на нефть поддерживать не удастся. К тому же появление на нефтяном рынке нового игрока позволило бы удовлетворять спрос на энергоресурсы, который в ближайшие два десятка лет может вырасти в полтора раза.
Эта идея нашла поддержку на очень высоком уровне. Ее дальнейшей разработкой занимались члены администрации Джорджа Буша и представители консервативных исследовательских институтов, и через некоторое время позиция неоконсерваторов стала официальной позицией американского правительства. Специальная комиссия, в которую входили представители министерств обороны, внешней политики и финансов Соединенных Штатов, опубликовала в феврале 2003 года проект послевоенного устройства Ирака под названием “Переход иракской экономики от восстановления к стабильному развитию”. На 73-й странице в нем отмечается необходимость “приватизации иракских нефтяных и смежных с ними предприятий”.
В тот момент казалось, что боевые действия в Ираке удастся закончить быстро и контроль послевоенной ситуации будет целиком в руках лояльной США администрации. Однако все оказалось немного сложнее. Затянувшаяся война и нежелание иракских властей во всем повиноваться Вашингтону сделали невозможным точное выполнение какого бы то ни было плана. У нефтяных компаний снова появилась возможность отстаивать свои интересы, и борьба с неоконсерваторами продолжилась.
Через месяц после вторжения Соединенных Штатов в Ирак туда прилетел Филип Кэрролл, бывший глава американского отделения компании Shell Oil. Формально он был назначен советником иракского министерства нефтяной промышленности, но фактически руководил составлением планов развития всей нефтяной отрасли Ирака. Кэрролл стал главным защитником интересов компаний из стран коалиции и отчетливо дал понять Полу Бремеру, главе гражданской администрации Ирака, что не допустит приватизации иракских нефтяных ресурсов. В разговоре с Грэгом Пэластом Кэрролл позже сказал: “Многие неоконсеваторы смотрят на рынки, на демократию и на все остальное с идеологической точки зрения. Все без исключения международные нефтяные компании, наоборот,— крайне прагматичные коммерческие организации”. И добавил: “Идея передать контроль над иракскими ресурсами в частные руки могла прийти в голову только безмозглому”.
В поддержку своих аргументов против приватизации Филип Кэрролл мог сослаться на статистику нападений на нефтяную инфраструктуру. Только за три летних месяца 2003 года иракские боевики 13 раз атаковали трубопроводы и другие объекты нефтяной промышленности. Впоследствии эти атаки стали привычными, и их число достигло нескольких сотен. “Мы зафиксировали резкий рост количества терактов, нацеленных на нефтяные объекты после того, как стало известно о грядущей приватизации,— рассказывал Фалах Альджибери.— Повстанцы как будто обращались к иракскому населению со словами: “Смотрите, вы теряете свою страну, вы отдаете ресурсы кучке богатых миллиардеров, чтобы они пришли сюда и сделали вашу жизнь жалкой””.
В сентябре 2003 года Кэрролла сменил Роб Макки, глава одного из дочерних предприятий американской энергетической корпорации Halliburton и друг ее акционера и бывшего исполнительного директора Дика Чейни. Макки заказал новый план реформирования иракской нефтяной промышленности. Его составление министерство иностранных дел США поручило известной консалтинговой компании Bearingpoint, а главными идейными вдохновителями работы над планом стали руководители и консультанты нефтяных корпораций. Именно тогда у них появилась возможно приступить к реализации своей программы по созданию в Ираке государственного нефтяного предприятия, с которым иностранные компании могли бы заключать выгодные соглашения.
Итогом их плодотворной работы стал документ под названием “Варианты создания стабильной нефтяной промышленности в Ираке в долгосрочной перспективе”, который появился в декабре 2003 года. Его составители, советуя иракским властям как можно активнее привлекать в страну инвестиции, прозрачно намекнули им, что стоит справедливо делиться с иностранными нефтяными компаниями прибылями от добычи. “Страны, которые не предлагают нормы прибыли с учетом рисков,— написали они,— вряд ли смогут достичь значительных объемов внешних инвестиций, какими бы богатыми ни были их геологические ресурсы”.
Менее чем через год этот план лег в основу проекта так называемого закона о нефти, который должен был стать главным инструментом регулирования иракской нефтяной промышленности. Он получился еще более выгодным для международных корпораций. Их представители могли в соответствии с законом получить места в Федеральном совете нефтяной промышленности и влиять на то, с кем и на каких условиях заключаются договора.
После парламентских выборов, состоявшихся в Ираке 15 декабря 2005 года, в стране наконец появился действующий парламент, и к середине 2006 года было сформировано правительство с премьер-министром Ибрагимом Джаафари во главе. После нескольких месяцев обсуждений члены правительства одобрили проект закона о нефти и попытались быстро провести закон через парламент. Но у них ничего не вышло. Американский вице-президент Дик Чейни, со своей стороны, тоже подгонял депутатов, сказав на одной из пресс-конференций, что “с вопросами нужно разбираться в темпе” и что “неуместные задержки трудно поддаются объяснению”. Однако против закона долгое время выступали представители курдского региона, где находятся одни из самых больших месторождений нефти. Пользуясь определенной автономией, правительство Иракского Курдистана не хотело, чтобы всей нефтью в стране управляло предприятие, подчиненное центральным властям. К тому же в оппозиции закону оказались почти все профсоюзы нефтяной промышленности Ирака. И хотя его три раза переписывали, он до сих пор не принят.
Возможно, этот закон не будет принят никогда. Сейчас уже известно, что в иракском парламенте появился альтернативный проект энергетического законодательства, разработанный без консультаций с американцами. После 20 сентября нынешнего года члены комитета нефти, газа и природных ресурсов иракского парламента обещали начать обсуждение нового закона. В нем есть пункт о создании государственного предприятия, но оно уже не будет заключать щедрые соглашения о разделе прибыли. Вместо этого предлагается такая же модель работы с иностранными компаниями, по которой власти Ирака заключали договоры на аукционе в августе,— небольшая часть доходов в обмен на крупные инвестиции.
Последний шанс обеспечить себе привилегированный доступ к крупнейшим иракским месторождениям нефтяные корпорации упустили около года назад. 30 июня 2008 года иракское правительство заявило о том, что собирается заключить с компаниями Shell, BP, ExxonMobil, Chevron и Total контракты сроком на один-два года, не проводя при этом никаких тендеров. Это позволило бы западным компаниям обосноваться в Ираке и потом продлить контракты. Иракские власти впервые подпустили иностранных инвесторов к крупным месторождениям. Но то, что они сделали это, не рассмотрев предложения других компаний, вызвало подозрения, что решение было политическим. Контракты столкнулись с оппозицией внутри иракского парламента и американского конгресса. Их подписание затянулось, и 11 сентября прошлого года иракское правительство приняло решение их отменить.
После этого федеральные иракские власти выбрали другой путь. Они стали заключать нефтяные контракты по новой схеме — с фиксированной оплатой услуг по разработке и добыче нефти. В ноябре 2008 года они, к примеру, предложили именно эти условия китайской компании China National Petroleum, которая разрабатывает небольшое нефтяное месторождение Ахдаб к югу от Багдада.
Курдское региональное правительство, пользующееся широкой автономией, пытается самостоятельно привлекать иностранные компании, предлагая им договоры наподобие СРП, но они, за редким исключением, признаются центральными властями незаконными. Такие соглашения блокируются, а компании, которые уже успели их заключить, рискуют получить от Багдада запрет на ведение бизнеса в Ираке.
“Любое соглашение, достигнутое в обход федерального правительства, будет признано недействительным”,— сказал на пресс-конференции в апреле нынешнего года министр нефтяной промышленности Ирака Хусейн аль-Шаристани. В то же время он выразил надежду, что Ирак с помощью иностранных инвестиций сможет в относительно короткие сроки восстановить нефтяную инфраструктуру. А значит, и увеличить объемы добычи.
На данный момент, по его словам, в Ираке каждый день добывается 2,4 млн баррелей нефти — меньше, чем накануне вторжения. Но за следующие пять лет, считает аль-Шаристани, этот показатель можно довести до 6 млн баррелей в день. Это значит, что каждый год объемы ежедневной добычи нефти в Ираке будут расти на 720 тыс. баррелей. Аль-Шаристани не стал уточнять, как Ираку удастся этого достичь, оставаясь в составе ОПЕК. Дело в том, что в последние десять лет спрос на нефть из стран этой организации каждый год увеличивался в среднем на 500 тыс. баррелей в день. Вряд ли члены ОПЕК захотят, чтобы растущий спрос компенсировался исключительно за счет растущих поставок из Ирака.
Сейчас квота главенствующей в ОПЕК Саудовской Аравии, разведанные нефтяные запасы которой вдвое превышают иракские, установлена на уровне примерно 8-10 млн баррелей в день. И Ирак, очевидно, готовится составить ей конкуренцию, метясь для начала на второе в организации место по уровню добычи. Возможности для этого у него есть. Из 78 его месторождений пока разрабатывается не более 20. К тому же на западе страны, где нефть почти не добывается, могут быть скрыты такие же богатые запасы, как и на востоке. Некоторые эксперты считают, что с помощью тщательной геологической разведки в Ираке можно найти до 350 млрд баррелей нефти, то есть в три раза больше, чем у него есть сейчас.
Иракские власти под руководством премьера Нури аль-Малики заинтересованы в том, чтобы развивать энергетический сектор, потому что 75% бюджета пополняется доходами от продажи нефти. Без этого экономика страны не восстановится, и нынешнему правительству будет трудно сохранить поддержку населения. Поэтому перед парламентскими выборами, которые состоятся 30 января следующего года, иракские власти попытаются привлечь максимум иностранного капитала в нефтяную отрасль. Они уже объявили о том, что на декабрьском нефтяном аукционе предложат инвесторам более выгодные условия.
Администрация Барака Обамы, хоть и старается отстраниться от всего, что связано с именем Джорджа Буша, преследует ту же политику в отношении иракской нефти. Конечно, о плане неоконсерваторов по приватизации нефтяных месторождений никто уже не вспоминает. В поисках собственного благополучия, а затем и политического влияния Ирак и сам постарается ослабить влияние ОПЕК в определении цен на нефть. Как только это произойдет, стоимость нефти, очевидно, станет снижаться, что позволит Соединенным Штатам сэкономить немало средств на импорте энергоресурсов. И тогда иракская кампания может перейти из расходной части американского бюджета в доходную.
Нефтяная конкуренция в Ираке: новое поле холодной войны России и Запада
Частью холодной войны является соперничество за энергоресурсы. В последние годы оно особенно обострилось, в том числе потому, что знаменитой сланцевой революции в США через полтора десятка лет грозит как минимум стагнация. Ирак является одним из мест на карте мира, где пересекаются сырьевые интересы Москвы, Вашингтона и Лондона. Россия ввязалась в жестокую конкуренцию за иракскую нефть.
В прошлом году, в декабре, было объявлено о победе над «Исламским государством» (запрещено в России) в Сирии и Ираке. Победные заявления сделали США и Россия. К голосам победителей присоединился Ирак, чей премьер, Хайдер Джавад аль-Абади, одновременно является верховным главнокомандующим. Аль-Абади как раз и провозгласил в Ираке «окончательный разгром» террористических сил, а заодно объявил самого себя идейным вдохновителем исторической победы над «ИГ». В заслугу себе он ставит и возвращение непокорных курдов в относительно мирное русло жизни. Впрочем, тут не обошлось без содействия других заинтересованных сторон: Турции и Ирана. Тем не менее, курдам активно возражали армия Ирака и так называемое народное ополчение. Скоро, в мае, в Ираке состоятся парламентские выборы, и у Хайдера аль-Абади есть шансы сохранить кресло и портфель премьер-министра.
Какими бы ни были результаты майских выборов в парламент, в стране останутся американцы. Этот вопрос не обсуждается. Одна из формальных причин сохранения американских сил в Ираке — нестабильность и вероятность возвращения терроризма. Одна из причин действительных — иракская нефть.
И этой нефтью интересуются не только американцы и иракцы. Нефтяной вопрос Ирака занимает и Россию.
Конкуренция за разработку месторождений нефти в Ираке весьма жёсткая. Россия уже поняла, что её конкурентами стали Соединённые Штаты и Великобритания, а также курды. Близким местным конкурентом является и Иран.
Все эти потенциальные «стороны» заинтересованы нефтяными богатствами территорий, расположенных в районе Киркука.
Какие шансы на делёжку пирога и получение справедливого куска у России?
В конце прошлого года Ирак на встречах с российскими представителями предложил России активно поучаствовать в послевоенном восстановлении страны и провести специальный деловой форум. Об этом рассказал корреспонденту РИА «Новости» посол Ирака в Египте Хабиб ас-Садр. Он выразил надежду на «руку помощи» Москвы.
«Мы надеемся, что Москва протянет руку помощи нам в восстановлении освобождённых районов, — сказал он. — Прошли важные встречи, на них обсуждалось сотрудничество во многих сферах, в том числе роль России в период после «ИГ». Российская сторона приветствовала предложение Ирака основать иракско-российский деловой форум». По словам посла, сотрудничеству «ничто не мешает».
Ранее, в начале декабря, с иракским коллегой Джаббаром аль-Лаиби встречался министр энергетики России Александр Новак. В октябре состоялась встреча Сергея Лаврова с главой МИД Ирака Ибрагимом аль-Джаафари.
В эти-то месяцы и стало ясно, что за иракскую нефть будет большая борьба.
Нефтяные ресурсы в иракском регионе Киркук — промышленная цель для всех сил в регионе, которые участвовали в войне. Запасы нефти в Киркуке оцениваются в 8 миллиардов баррелей. В этой провинции есть и аэропорт, и военная база. Иностранные эксперты из Европы уже признали, что в Киркуке налицо «территориальное соперничество» американцев, британцев и русских.
Русские, англичане и американцы начали гонку, которая может привести к «разделу» нефтепромысловой территории: каждый кусок будет контролироваться несколькими компаниями, которые получат там определённое «влияние». Представители самого Ирака, курды и «доверенные лица» из Ирана тоже не хотят остаться внакладе.
Иракские войска продвинулись на север Курдистана, к нефтепроводу и пограничным переходам в Сирию и Турцию. Контроль над переходами — часть общего правительственного плана.
До сих пор курдское региональное правительство М. Барзани контролировало единственный функционирующий экспортный трубопровод. Это правительство поддерживается силами США. По данным Вашингтонского института ближневосточной политики (WINEP), НПЗ, контролируемые курдами, имеют резервный потенциал для производства нефти, которого не хватает центральному правительству Ирака. Однако в результате войны Барзани уже не имеет былого влияния. И курдам в перспективе угрожает потеря самого важного актива — сильной позиции в этом нефтяном регионе.
По словам экспертов, нельзя забывать о роли Ирана. Действительно, ещё до прошлогоднего наступления на Киркук командир иранских бригад генерал Сулеймани призвал курдских воинов из формирований пешмерги покинуть Киркук. Помимо политических вопросов, нефть Киркука является очень важным элементом для Ирана, члена ОПЕК, заинтересованного в сохранении высоких цен на нефть. Контроль оппонентов Ирана над этими нефтяными месторождениями стал бы для Тегерана катастрофой. Об этом агентству «Рейтер» сказал «близкий друг иранского президента», отмечает «Deutsche Wirtschafts Nachrichten».
Однако Ирак вовсе не собирается одарять нефтью какую-то одну сторону.
Сразу после успешной операции в Киркуке иракский министр нефти опубликовал официальное заявление, в котором отметил, что британский нефтяной гигант «BP» может спланировать разработку нефтяных месторождений Киркука. Позднее в пресс-секретариате министерства нефти Ирака подтвердили «Financial Times», что такой запрос в «BP» действительно отправлен.
В настоящее время нефтяное месторождение Ирака «Румайла» разрабатывают совместно «BP», «PetroChina» и «Basra Oil Company» (BOC). По данным «BP», запасы нефти там составляют 17 миллиардов баррелей.
После наступления на Киркук о своих интересах высказались и русские, пишет «Deutsche Wirtschafts Nachrichten». Российский нефтяной гигант «Роснефть» заявил о своих интересах 19 октября 2017 г.: «Роснефть» согласна приобрести 60-процентную контрольную долю в трубопроводе Киркук — Джейхан.
Напомним, этот нефтепровод длиной 970 километров — самый большой нефтепровод Ирака. Он соединяет Киркукское месторождение и Джейхан в Турции.
Вступление в инфраструктурный проект явилось бы «Роснефти» способом достичь стратегических целей и повысить эффективность транспортировки нефти конечным потребителям, включая поставки на нефтеперерабатывающие заводы в Германии, отметил осенью прошлого года генеральный директор «Роснефти» Игорь Сечин. Согласно информации «Рейтер», «Роснефть» планирует инвестировать в проект 1,8 млрд. долларов. Компания вкладывалась в регион и прежде: по состоянию на декабрь 2016 года её инвестиции составили 4 млрд. долларов (данные того же агентства «Рейтер»).
Однако министерство нефти Ирака предупреждает: все сделки требуют одобрения иракского центрального правительства.
Теперь об американцах. Сейчас они намерены укрепляться на юге Ирака. Пока «Роснефть» расширяет присутствие на севере, американский нефтяной гигант «Exxon» планирует сконцентрировать производственные мощности на юге Ирака — около Басры и приграничных областей Ирана. Миллиардный проект Ирака и «Exxon» может вылиться в строительство нефтепроводов, хранилищ и поставку морской воды.
При такой конкуренции нельзя сказать, что Россия преуспела в своих начинаниях. Несмотря на посещение в декабре Багдада российским министром энергетики А. Новаком, который стремился решить накопившиеся проблемы компаний «Роснефть», «Газпром» и других, сотрудничество едва ли активизировалось.
Только в конце февраля 2018 г. в Москве состоялось заседание межправительственной комиссии по сотрудничеству, на котором иракская сторона снова попросила ускорить восстановление объектов энергоснабжения. Россия же, в свою очередь, предлагала закупить самолёты «Сухой Суперджет» и технику (от погрузчиков до машин для ремонта дорог). Но ни о какой конкретике не сообщается. Консультации будут продолжаться.
Позднее иракский посол в России Х. Мансур сообщил, что премьер-министр Ирака согласен принять господина Сечина в Багдаде на фоне ситуации с проектами «Роснефти» в иракском Курдистане. Об этом посол Хайдар Хади рассказал «РБК».
По словам Хади, встречу запросила «Роснефть». Любопытно, что представитель «Роснефти» Михаил Леонтьев сказал, что компания постоянно находится в контакте с иракскими партнёрами, но факт поездки Сечина подтвердить отказался.
Есть мнение, что в Багдаде не забыли высказывание Сечина, сделанное им после событий октября 2017 года. Ирак и Курдистан должны сами решать свои политические проблемы, сказал тогда Сечин. «Я не являюсь политиком, моё дело — добывать нефть. Мы строго соблюдаем законодательство в любой зоне, где работаем», — цитирует его «РБК».
Известно, что партнёр «Роснефти» от автономии курдов, компания «KAR Group», потеряла право работы на месторождениях Авана и Бай Хасан в Киркуке. МИД Ирака заявил, что переговоры о сотрудничестве ведутся только через Багдад, поскольку иракская конституция действует на всей территории республики.
Позднее, в феврале 2018 г., напоминает «Фонд стратегической культуры», Багдад посетил вице-президент «Роснефти» Дидье Касимиро. Пресс-релиз министерства нефти Ирака лаконично сообщил потом, что в том случае, если российская компания намеревается получить доступ к месторождениям Киркука, ей следует достигнуть соглашения с британской «BP» и далее координировать с ней действия.
Россия пока проигрывает в конкуренции за иракскую нефть. Американцы и британцы напирают, Багдад демонстрирует неуступчивость, и эксперты уже говорят о надвигающейся «нефтяной войне» между Россией и Западом.
Вдобавок, если верить прогнозам Управления энергетической информации Минэнерго США (EIA), спустя пятнадцать лет американская нефтяная отрасль впадёт в стагнацию. Вырастет себестоимость, добыча упадёт, в результате мировые цены на чёрное золото могут подскочить. И выгоды от добычи нефти в Ираке станет ещё больше.
Близящееся сырьевое противостояние в Ираке, несомненно, приведёт к геополитическим последствиям и может дополнительно осложнить отношения между Россией и Западом. Холодная война становится всё горячее.
Безумство храбрых. Как американцы инвестировали в добычу нефти в Иракском Курдистане
В сентябре этого года команда нефтяников тихо и незаметно начала добычу нефти на месторождении Бина Бави в северном Ираке — в разработку вложилась американская нефтяная компания Prime Natural Resourses (Хьюстон). Под пристальным надзором местных вооруженных сил по защите нефти Курдистана к новому году команда предполагала пробурить скважину глубиной 9.500 футов (
2,9 км) и открыть месторождение с 500 млн баррелей нефти. Успех этого предприятия превратил бы компанию Prime и их партнеров в первых американцев, добывших нефть в пост-Саддамовском Ираке.
Учитывая сложность момента компания совершила дерзкий шаг. Несмотря на то, что таким образом Prime оставляет за собой первое место в гонке, опережая ExxonMobil, British Petroleum и Chevron. Борьба за черное золото разыгрывается на фоне бушующей в стране гражданской войны: сунниты, стоявшие у власти во время правления Саддама, претендуют на часть природных месторождений, находящихся по большей части на курдском севере и шиитском юге. Сейчас стороны близки к подписанию федерального акта о распределении природных богатств, который, возможно, успокоит агрессивно настроенное население. Однако ни федеральные, ни региональные власти не готовы позволить оппоненту принимать окончательное решение по этому вопросу. Пока разногласия внутри правительства не урегулированы, Дядюшка Сэм не позволит ни одной нефтяной компании — ни американской, ни какой бы то ни было еще — заключать сделки с какой-либо стороной. Такой ответ получил Прентис Томлинсон, генеральный директор Calibre Energy, одного из партнеров Prime, от Государственного департамента США. «Было бы неплохо, если бы нам сообщили об этом до того, как мы вложили деньги, — подмигивает Томлинсон. — Тем не менее, нет такого закона, который запрещал бы нам быть там».
Тем временем, предприятие искушает инвесторов быстрой и лёгкой прибылью. Первые инвесторы в Calibre Energy, купив акции на электронном внебиржевом рынке США с минимальными затратами получат $100 млн, если акции поступят на фондовый рынок в начале года. А ведь в Иракском Курдистане есть и другие западные инвесторы. В сентябре швейцарско-канадская нефтяная компания Addax Petroleum обнаружила примыкающее к Бина Бави месторождение Так-Так, объем запасов нефти на котором оценивается в 2 млрд баррелей, а в прошлом апреле норвежская фирма DNO International начала разрабатывать месторождение Тавке с запасами в 330 млн баррелей. Среди других нефтедобывающих компаний, находящихся в Ираке, можно назвать Heritage Oil и Western Oil Sands (Канада).
А где же акулы нефтяного рынка?
«Крупные игроки пока выжидают — они не могут позволить себе скандалов. Кого они могут отправить сюда на добычу, да и кто захочет сообщать семьям рабочих о том, что их близкие были убиты? — пожимает плечами Питер Ньюман, глава нефте- и газодобывающей компании Deloitte&Touche. — Кроме того, ставки для них слишком невысоки.
Начиная с 2003 года было зафиксировано более 375 нападений на нефтяные месторождения в Ираке: взрывали трубы, стреляли в технику, поджигали канистры с топливом. Дневной объем добычи нефти упал с 2,5 млн баррелей в день (столько добывалось в Ираке ежедневно до войны) до 1,9 млн баррелей. Принимая во внимание, что иракские запасы нефти оцениваются в 150 млрд баррелей — тем самым, Ирак уступает по данному показателю только Саудовской Аравии — страна могла бы, по мнению экспертов, без особых затруднений добывать 5 млн баррелей нефти в год в течение многих лет. Несмотря на то, что территории, находящиеся под контролем курдов, более безопасны, чем другие регионы страны, от послевоенного нефтяного дефицита страдает та часть страны, где находятся нелегальные скважины США.
120 км) от месторождения Бина Бави пролегает крупнейший иракский нефтепровод Киркук-Джейхан. До войны к средиземноморскому побережью Турции по нему ежедневно переправлялось 900 000 баррелей нефти. Сегодня, при удачном стечении обстоятельств, не более 500 000.
Нефть в Киркуке была впервые найдена в 1927 году турецкой нефтяной компанией Turkish Petroleum. Месторождение, объем которого оценивалось в 10 млрд баррелей, привлекло внимание Саддама, начавшего «чистку» региона в середине 70-х, избавляясь от курдов и переселяя на их место арабов-суннитов.
После вмешательства США курды смогли постепенно вернуться на покинутые ими территории, и вскоре вновь заявили права на нефтяные запасы, в том числе и посредством приглашения иностранных нефтедобывающих компаний.
Тем не менее, таким образом установить, кому принадлежат месторождения, не удалось. Вице-премьер Ирака по энергетике Хуссейн аль-Шахристани, шиит, непоколебимо заявляет, что Багдад не признает никаких сделок между иностранными нефтяными компаниями и Региональным правительством Курдистана (КРГ). В ответ Нечирван Базарни, премьер министр КРГ, выразил решимость курдов (составляющих 17% населения Ирака) отделиться от Багдада, если правомерность их притязаний на нефтяные запасы в регионе не будет признана федеральным правительством. «Мы считаем централизованную нефтяную политику, проводимую с момента основания Ирака, весьма неудачной», — сообщает Кубад Талабани, посол Южного (Иракского) Курдистана в США и сын президента Ирака.
Каким же образом в дело оказались замешаны иностранные компании? В 2002 году Джаляль Талабани, в то время председатель Патриотического союза Курдистана (на данный момент — президент Ирака), подписал с турецкой нефтедобывающей компанией Petoil and Genel Enerji первые договоренности о совместной добыче нефти, по котором курдам обещалась половина добытой нефти. Petoil была маленькой нефтяной компанией, владеющей очистительными станциями и занимающейся транспортировкой нефти на территории Турции, которая таким образом стала потребителем курдской неочищенной нефти. Однако компания нуждалась в партнере, с которым можно было разделить риски и найти средства для добычи нефти на месторождении Бина Бави.
Консультант по нефтедобыче из Техаса, ранее работавший в Petoil and Genel Enerji, предложил руководству встретиться с Ричардом Андерсоном, генеральным директором Prime, чтобы обсудить возможную сделку. Ради разговора с председетелем Petoil Гюнтекимом Кёксалем и генеральным менеджером Али Аком Андерсон посетил Анкару. После нескольких месяцев переговоров в 2004 году Prime решил инвестировать несколько миллионов долларов в 50% акций месторождения Бина Бави и несколько других проектов в Ираке. Новое предприятие получило название Pet Prime. «Мы думали, что американская компания будет идеальным партнером в этом регионе, по политическим, техническим и экономическим соображениям, — отмечает менеджер Ак в своей электронной переписке. — Prime — первая компания, которая проявила интерес». Позже Prime продал 20% своих акций Сalibre за $5,5 млн, а затем ещё 20% Hillwood Energy, дочерней компании Hillwood Development, возглавляемой Росcом Перо младшим, попросив в оплату приблизительно такую же сумму.
Prime Natural Resources — закрытое товарищество. В нефтяной гонке приобретенный 10 лет назад нью-йоркским инвестиционным фондом Elliot Associates, Prime находится у руля. Андерсен работает в компании с 1998 года, до этого в качестве приглашенного менеджера Hein&Associates он руководил аудиторским комитетом таких нефтедобывающих компаний, как Boots&Coots и Grant Geophysical. Пользуясь высокими ценами на нефть, Андерсон продал большую часть газовых и нефтяных месторождений Prime в восточном Техасе и на Мексиканском заливе. Компания продолжает владеть акциями на месторождении в Колумбии. Если добыча нефти в Бина Бави будет успешной, это станет самым крупным проектом Prime. Компания инвестировала десятки миллионов долларов в оценку сейсмических данных и спонсирование добычи нефти. В основном приглашались разработчики месторождений из Турции, Курдистана и Румынии.
Если удастся найти нефть, затраты возрастут, что вполне естественно для такого рода проектов — около $300 млн уйдет на строительство нефтепровода и перерабатывающих заводов.
Addax, чья прибыль за последний год насчитывает $2 млрд, уже вложил в проект $124 млн. Источник, близкий к проекту Так-Так, утверждает, что компании придется потратить еще $3 млрд в течении последующих 10 лет, для того чтобы построить инфраструктуру, способную обеспечить компании добычу 45% из оцениваемых 2,7 млрд баррелей. Недавно Addax расширил свое соглашение с курдами, получив право на разработку месторождения Кева Чермила, оцениваемое в 650 млн баррелей нефти. В этом году КРГ собирается транспортировать часть продукции на региональный рынок. Имея штаб-квартиру в Женеве (Швейцария) и будучи представленным на фондовой бирже Торонто, Addax привык к трудной работе: например, в Нигерии вместе с Shell и Chevron. Его партнер в северном Ираке, General Enerji, является частью крупного турецкого игрока на нефтяном рынке — конгломерата Curukova Group, возглавляемого председателем Мехметом Эммином Карамехметом.
DNO вложил примерно $100 млн долларов в три проекта по разведке нефти в Ираке. Компания с ежегодным доходом в $300 млн на сегодня имеет долю в нефтеразработках в Йемене, Экваториальной Гвинее, Мозамбике и на континентальном шельфе Норвегии.
Немногие компании могут похвастаться большей прибылью, чем Calibre Energy (Вашингтон). До рискованного проекта в Ираке Calibre была мелкой энергетической компанией, делами которой занимался Прентис Томлинсон, нефтяной магнат, владеющий несколькими газовыми и нефтяными месторождениями в Техасе. За последние 30 лет Томлинсон управлял несколькими десятками нефтяных компаний, некоторые из которых со временем перестали выдерживать конкуренцию. В конце 1990-х Benz Energy, компания небезызвестная на фондовой бирже Торонто, потерпела неудачу при разработке газового месторождения Оквейл (Миссиссиппи), но смогла пережить кризис, продав свои активы Prime Natural Resources. Некоторые из них получила Calibre Energy, основанная в 2005, что было обнародовано в январе 2006 при обратном слиянии с фиктивной компанией Harwood Doors&Mining Specialties. Заработав около $18 млн на частных проектах, Calibre купила долю в сентябрьском проекте Бина Бави.
Имея всего несколько скважин в Техасе, Calibre, тем не менее, является очень полезным инструментом для своих партнеров. В октябре она подписала договор с Security&Exchange Commission о том, что обязуется продать 71 млн акций, выкупленных первыми 160 инвесторами, но так и не выставленных на продажу (поменяла владельца только доля Calibre — это 4 млн акций). Появление акций на бирже должно совпасть с окончанием проекта в Бина Бави. Томлинсон, стоимость 20 млн акций которого увеличилась до $52 млн, утверждает, что ни он, ни члены совета директоров продавать свои доли не намерены. А как же прибыль первых инвесторов? Они инвестировали $19,5 млн в покупку 41,5 млн акций. Средняя стоимость акции: 47 центов. По словам Томлисона «это уникальная возможность, воспользоваться которой можно сейчас или никогда».
Добыча нефти в Ираке достигла рекордного уровня
В феврале объем нефтедобычи в Ираке составил в среднем 3,6 млн баррелей в день. Таким образом, пусть и в течение месяца, Ирак превысил свой рекорд нефтедобычи 1979 г. По итогам того года, когда к власти пришел Саддам Хусейн, а нефтяная промышленность страны переживала расцвет, в день в среднем добывалось 3,5 млн баррелей нефти.
Однако у страны множество проблем с ее экспортом.
Нефтедобыча растет
Сейчас в Ираке добывается на 50% больше нефти, чем четыре года назад. Компании, включая BP, Royal Dutch Shell и ExxonMobil, инвестировали миллиарды долларов, чтобы возродить добычу на месторождениях, потрепанных десятилетиями войн, санкций и просто пренебрежительного отношения. Но правительство Ирака не спешит модернизировать инфраструктуру для транспортировки нефти с месторождений в танкеры. При устаревших трубопроводах и ничтожных запасах в нефтехранилищах даже небольшие нарушения, например из-за техобслуживания насоса или ветреной погоды в Персидском заливе, могут вынудить компании остановить работу на скважинах. Кроме того, по-прежнему часто происходят нападения на нефтяников, а бюрократия и коррупция замедляют реализацию проектов, направленных на устранение этих проблем.
В марте средний объем добычи нефти в Ираке снизился на 340 000 баррелей в день, более чем на 9% по сравнению с февральским значением, свидетельствуют данные Международного энергетического агентства (МЭА). Виной этому стала атака на экспортный нефтепровод на севере страны.
Власти Ирака часто приказывают иностранным операторам сократить объемы добычи перед непогодой или на фоне поломок оборудования, говорят работающие в стране сотрудники западных компаний. «У них нет хранилищ, зато есть проблемы с перекачивающими станциями на трубопроводах», – отмечает Дайан Мунро, аналитик МЭА по нефтяным рынкам.
Мировой рынок нефти уже привык к постепенному наращиванию поставок из Ирака. Вместе со сланцевым бумом в США и нефтеносными песками Канады рост объемов добычи в Ираке помог стабилизировать цены на фоне растущего мирового спроса и крупных сбоев в поставках из Ливии и Сирии. По прогнозам МЭА, в течение следующих 20 лет Ирак будет вносить наибольший вклад в рост мирового объема нефтедобычи, к 2035 г. страна будет добывать около 8 млн баррелей в день. При этом МЭА предупреждает: если Ирак не достигнет этой цели и будет добывать, например, 5 млн баррелей в день, цены на нефть будут на 10% выше, чем могли бы быть.
Рост объемов добычи иракской нефти также критически важен для Багдада и Вашингтона. Продажа нефти обеспечивает 90% доходов бюджета Ирака, поэтому она имеет ключевое значение для стабильности страны. В прошлом году бюджетный дефицит достиг 6% ВВП, поскольку Ирак не смог достичь целей по экспорту нефти и увеличил расходы на оборону. В стране по-прежнему распространено насилие на религиозной почве, а связанные с «Аль-Каидой» группировки захватили район на западе Ирака.
Инфраструктурные проблемы
После нефтяного бума, пик которого пришелся на 1970-е гг., нефтяная промышленность Ирака страдала из-за войн и санкций. После того как войска под руководством США в 2003 г. вторглись в страну, западные эксперты обнаружили, что нефтехранилища Ирака находятся в тяжелом состоянии из-за недофинансирования и неэффективного управления в течение многих лет. В последующие годы американские и иракские инженеры изо всех сил пытались увеличить объемы нефтедобычи. Крупный прорыв произошел в 2009 г. BP и китайская CNPC подписали 20-летнее соглашение на разработку гигантского месторождения «Румайла». Год спустя Ирак выдал новые контракты на разработку ряда других месторождений, в том числе «Маджнун», где совместно работают Shell и Petronas.
Компании при этом столкнулись с серьезными проблемами. Shell пришлось углубить русло реки, чтобы разместить док, необходимый для разгрузки тяжелого оборудования, говорит Ханс Нийкамп, руководитель Shell в Ираке. Также компания вынуждена была устранить тонны неразорвавшихся боеприпасов, оставшихся после сражений. Но сейчас эти усилия приносят плоды. Shell начала добычу нефти на месторождении «Маджнун» в сентябре, и сейчас она составляет 200 000 баррелей в день. В марте «Лукойл» начал добывать 120 000 баррелей в день на месторождении «Западная Курна – 2». А BP быстро увеличивает объемы добычи в «Румайле». Если до начала работы BP в 2010 г. они составляли около 1 млн баррелей в день, то теперь – примерно 1,4 млн.
Для работы на месторождении BP построила на месторождении жилье и офисное здание для 4000 иностранных работников. Аккуратно ухоженные живые изгороди и цветники скрывают бетонные убежища для них на случай минометных атак.
Но транспортировать нефть с месторождений на танкеры для отправки на мировые рынки оказалось намного труднее. В южном порте Басра, на который приходится около 90% экспорта Ирака, не хватает нефтехранилищ приемлемого качества. Поэтому, когда плохая погода замедляет погрузку нефти на танкеры, инженерам приходится тормозить добычу на месторождениях. Кроме того, вызывать задержки могут обычные процедуры техобслуживания устаревших нефтепроводов. Правительство Ирака признает эти проблемы, поэтому поручило построить 16 новых хранилищ, но пока готовы только четыре. «У нас действительно недостаточно хранилищ, чтобы продолжать добычу и хранить нефть, поэтому грузить ее на танкеры можно, когда погода улучшается», – говорил на пресс-конференции в январе заместитель премьер-министра Ирака Хусейн Аль-Шахристани.
Зимой Shell приходилось несколько раз прерывать добычу нефти на месторождении «Маджнун» из-за плохих погодных условий в районе порта, говорит Нийкамп. А по словам Хорнбрука, власти Ирака просили сократить дневные объемы добычи BP примерно на 20%. При этом они редко объясняют причины своих запросов. Представитель министерства нефтяной промышленности Ирака на запросы прокомментировать ситуацию не ответил. «В зависимости от того, насколько сильным было сокращение, нужно от нескольких дней до нескольких недель, чтобы возобновить работу на всех скважинах в полном объеме», – говорит Хорнбрук.
Кроме того, увеличить объемы экспорта мешают бюрократия, коррупция и вспышки насилия. В 2013 г. нефтесервисные компании Schlumberger и Baker Hughes временно приостановили работу в Ираке из-за религиозных протестов. А оборудование Shell обычно простаивает в доке возле месторождения «Маджнун» в течение трех недель, пока не пройдет таможенное оформление, поскольку иракские чиновники используют для этого устаревший подход, утверждает Нийкамп. Также тяжело попасть в Ирак иностранным работникам, им приходится сдавать анализы крови и по несколько месяцев оформлять визу. В рейтинге стран по индексу восприятия коррупции Transparency International Ирак занимает 171-е место из 177.
«У нас крайне устаревшая административная система, которую необходимо серьезно менять», – говорит Али аль-Мусави, советник премьер-министра Ирака Нури аль-Малики. При этом он добавляет, что у правительства и лично премьер-министра есть твердое намерение развивать инфраструктуру.
По словам Али аль-Рикаби, генерального менеджера иракской компании, занимающейся строительством нефтепроводов и насосного оборудования для перекачки нефти, иммиграционные и таможенные задержки ему серьезно мешают. «Трубопроводы нужно строить быстро, – говорит он. – Но если три месяца ушло только на то, чтобы привезти людей, то как можно работать? Конечно, задержка с нефтепроводами ведет к задержке с добычей и с экспортом».
Нефть в Ираке
С самого начала иракской кампании я был уверен, что она обернется для западных стран провалом. А все ждали провала нефтяных цен и готовились увидеть их по $10 за баррель. Пришлось объяснить, что даже для выхода Ирака на уровни добычи 1991 года потребуется как минимум 5 лет….
1. Политические мифы и реалии
Итак, американцы вошли в Ирак. Теперь проблема заключается в том, чтобы из него выйти.
Нет особых сомнений, что через несколько недель или месяцев американские войска смогут подавить сопротивление иракской армии и займут города Ирака. Но уже сейчас видно, что с хлебом-солью их встречать не будут. Следовательно, потребуются серьезные военные силы для поддержки хоть какой-то власти в стране.
Вряд ли США собираются долго держать Ирак в состоянии оккупации. В отсутствии государственной власти им придется взять на себя все хлопоты по пропитанию 25 млн. населения, которое, к тому же, любит США, как собака палку. Придется срочно искать пристойную вывеску для новой власти. И такие попытки уже делаются.
Однако, диктаторские режимы возникают не случайно, а в достаточно определенных социальных условиях. Главным из этих условий является НИЩЕТА И ЗАБИТОСТЬ НАРОДА, а другим, не менее важным, — НАЛИЧИЕ ДОСТАТОЧНО МАСШТАБНОЙ ИДЕИ, которая объединяет голодный люд вокруг вождя. А уж как он будет себя именовать: император, фюрер или генеральный секретарь, не столь важно.
Можно устранить диктатора, но это не изменит социальной обстановки. Материальное положение населения Ирака после войны еще более ухудшится. А что касается масштабных идей, то в Ираке их даже избыток. Тут и тысячелетний ислам со священной войной против неверных, и независимость курдов, и, наконец, ненависть к своим «освободителям».
Когда американцы уверяют, что несут в Ирак демократию, это выглядит детской наивностью. Ибо В ГОЛОДНОЙ СТРАНЕ НИКАКОЙ ДЕМОКРАТИИ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ, Россия здесь служит самым ярким примером. Разглагольствования наших демократов о личной свободе у голодного ничего, кроме ненависти, не вызывают, для него это свобода свистеть в кулак при зарплате в 50 долларов. Поэтому он и на выборы не пойдет, и не упустит случая плюнуть в суп более предприимчивому соседу.
Бытует миф, что нефтяные богатства Ирака достаточны для того, чтобы установить в стране рай и всеобщее процветание. Отнюдь. Вот перед вами простые расчеты.
Потенциал нефтедобычи Ирака составляет 300 млн. тонн в год. До первой войны в заливе Ирак добывал чуть больше 200 млн., в период экономических санкций добыча снижалась до 80-120 млн. т/год. Больше 300 млн. тонн в год добывать просто нельзя, потеряешь запасы. Допустим даже, что нефтепромыслы Ирака во время войны не пострадают, и за три года (невероятно короткий срок) удастся достичь максимума отборов нефти. При цене $20 за баррель это дает годовую выручку в $ 44 млрд. Вроде бы неплохо, сопоставимо с российским бюджетом. Но давайте исключим из этой суммы прибыль нефтяных компаний (30-40 %), поставки из-за рубежа и оплату зарубежных специалистов (15-25 %), содержание военного контингента (оценить его сложно). Останется порядка 40% ($17,6 млрд.) их нужно разделить на 25 млн. человек населения, и мы получим скромную сумму $704 в год на одного человека. Вот что могут заработать иракцы на своих нефтяных запасах.
Добавим, в слаборазвитых странах нигде и никогда природная рента не распределялась на благо всего народа, правящая верхушка всегда успевает 60-90% нефтяных доходов употребить на собственное обогащение, оставляя прочему населению ровно столько, чтобы не умереть с голоду.
Можно возразить, указывая на высокие среднедушевые доходы других нефтедобывающих арабских стран. Кстати, демократией в этих странах даже не пахнет. А более высокие доходы легко объясняются малочисленностью коренного населения. В Ираке среднегодовая добыча на одного жителя в лучшем случае достигнет 12 т/год, а в ОАЕ она составляет 55 т/год, в Саудовской Аравии, и Катаре еще выше. Наконец, на основе нефтедолларов и под знаменем престола и ислама арабским странам удалось развить приличную инфраструктуру туризма, офшорную торговлю, что тоже дает изрядную часть реальных доходов. В Ираке эти доходы пока не просматриваются.
К слову, Ханты-Мансийский округ в России добывает на душу населения 160 тонн нефти в год, при этом среднегодовой доход его жителей даже при нынешних высоких ценах на нефть составляет всего лишь $ 3250, т.е. чуть больше 11 % стоимости этой нефти. Отношение к сырьевым регионам во всем мире одинаковое.
Вот и получается, что после войны процветание Ираку не грозит, а население будет вынуждено на свой страх и риск искать себе источники пропитания. Тут уж в каждой стране по-разному. В Афганистане специализируются на производстве наркотиков, в Чечне процветало воровство той же нефти и похищение людей, а в Ираке наиболее вероятны военные действия. Ибо в стране достаточно враждующих между собой политических, этнических и религиозных группировок, а наиболее простое средство повышения своих доходов – ограбить соседа.
Чтобы избежать междоусобицы, АМЕРИКАНЦАМ НУЖНО УСТАНОВИТЬ В СТРАНЕ ДИКТАТУРУ не менее жестокую, чем диктатура Хуссейна. Но это полностью противоречит их нынешней концепции демократов-освободителей. К тому же, для новой диктатуры под эгидой США не видно объединяющей идеи, кроме ислама, а США с исламом не в ладах и поощрять фундаменталистские настроения явно не будут.
Таким образом, после окончания боевых действий в Ираке в политическом аспекте просматриваются два варианта развития событий:
1) США до конца года приводят к власти в Багдаде военное или гражданское правительство, формируют военные базы, эвакуируют значительную часть войск, после чего правительство теряет контроль над частью страны и несколько лет проходит в состоянии ограниченной (или полномасштабной) гражданской войны.
2) США увеличивают свое военное присутствие в Ираке, вводят в страну дополнительный контингент, обеспечивающий существование нового правительства и охрану нефтепромыслов, и в этих условиях начинают восстановление действующих и обустройство новых месторождений, чтобы компенсировать свои военные расходы, внести замешательство в состав ОПЕК и получить реальный контроль за мировым рынком нефти.
Можно упомянуть и третий вариант – восстановление Ирака под эгидой ООН, но пока его шансы на реализацию настолько малы, что и обсуждать не стоит.
В случае гражданской войны в Ираке прогнозирование нефтяного рынка не представляет сложности: будет рост нефтяных цен с последующей их стабилизацией на достаточно высоком уровне. Поэтому рассмотрим второй вариант, когда нефтяной потенциал Ирака полностью реализуется и может создать избыток нефти на рынке.
2. Время и деньги
Нефтяная промышленность Ирака уже 10 лет находится в глубочайшем упадке. Из-за режима санкций Ирак все эти годы испытывал трудности с поставками оборудования; инвестиций и вовсе не было, поэтому обновление основных фондов производилось не лучше, чем в России. Создалось поистине катастрофическое положение с инженерными кадрами. Большая часть специалистов эмигрировала, образовавшийся вакуум лишь в малой степени был заполнен приглашенными спецами из Европы и России, а сейчас выехали и они. Все же значительный фонд простаивающих скважин позволяет рассчитывать, что в течение двух лет Ирак сможет нарастить добычу до 180-200 млн.т/год при отсутствии террористических актов, саботажа и прочих осложнений. Дальше придется осваивать новые месторождения.
В первом приближении инвестиции в бурение скважин и обустройство нефтепромыслов составляют 10-15% от стоимости добываемой нефти. Если нужно в ближайшие 6 лет добыть 1,5 млрд. тонн, придется вложить не менее $ 20 млрд. При стабильном политическом режиме желающих предоставить такие кредиты будет предостаточно. Но никто не даст ни цента, если работать придется под звуки автоматных очередей или в ожидании военного переворота.
Далее. Нефтяные запасы Ирака по своему качеству не одинаковы. На юге страны, близ границы с Кувейтом есть несколько неосвоенных высокопродуктивных месторождений, где дебит скважин достигает 500-1500 т/сут, следовательно, можно добыть 1 млн. тонн в год из 3-4 скважин. Что же касается севера и северо-запада, где расположена основная часть запасов, то там продуктивность скважин в несколько раз ниже (80-150 т/сут), и бурить их придется гораздо больше. Для обустройства наиболее крупных месторождений (Румейла, Западная Курна) потребуется примерно 2 тыс. скважин, это работа для 60-70 буровых бригад в течение 3 лет.
Не стоит забывать, что для бурения нужна еще развитая промышленная инфраструктура: мощности энергетики, строительных, геофизических и сервисных предприятий, промышленные базы для хранения и контроля труб и прочего сложного оборудования, и все это нужно обеспечить достаточно квалифицированным персоналом.
Крупнейшее в мире Самотлорское месторождение вышло на максимум добычи (156 млн.т/год) за 15 лет вовсе не из-за недостатка средств или труб. Быстрота в данном случае экономически не выгодна, ибо приходится концентрировать огромные мощности, которые уже через 5 лет станут ненужными.
Вот и развеялся второй миф о том, что Ирак может чуть ли не завтра залить весь мир дешевой нефтью. При самых благоприятных обстоятельствах нужно отвести 1-1,5 года на восстановление ранее достигнутых уровней добычи и 3 года на освоение новых мощностей.
3.Нефтяные цены и российские компании
Политические деятели и пресса неоднократно заявляли о больших интересах наших нефтяных компаний в Ираке, назывались даже цифры в $30 млрд. Но реальные финансовые потери «Лукойла» и «Зарубежнефти» не превышают ничтожной суммы в пару миллионов долларов, это стоимость предварительных оценок и затрат на заключение контрактов. Все остальное нужно трактовать, как возможную долю даже не дохода, а выручки будущих лет. А как известно, от недополученной прибыли никто еще не умирал.
Несколько сложнее оценить возможные потери наших нефтяников в случае дальнейшего снижения мировой цены на нефть. Но и здесь они находятся в более благоприятном положении, чем зарубежные гранды.
Во-первых, внутренние цены на нефть в России и сейчас находятся на уровне $12 за баррель, а год назад были втрое ниже. И, представьте себе, ни одна из нефтяных компаний не обанкротилась.
Во-вторых, более 60 % добываемой в стране нефти перерабатывается и реализуется в виде нефтепродуктов, главным образом, моторных топлив. А спрос на бензин в России и странах СНГ интенсивно растет, соответственно цены бензина тоже имеют хорошие возможности для роста. Достаточно вспомнить, как в прошлом году нефть на внутреннем рынке подешевела в 3,5 раза, а бензин – всего лишь на 15-20%, которые уже давно и с избытком отыграны.
У крупнейших западных компаний таких возможностей нет. Ибо цены на бензин в Европе и Америке уже настолько высоки, что стали фактором сдерживания экономического роста. Поэтому западные компании сейчас заинтересованы в дешевой нефти, это позволяет им снизить издержки, в первую очередь за счет бюджетов нефтедобывающих стран, в том числе, и России.
В долгосрочном плане снижение (но не обвал) нефтяных цен для российской нефтяной промышленности даже полезно. Уменьшение доходности экспорта нефти неизбежно заставит нефтяные компании резервировать свои мощности, углублять переработку, выходить на зарубежные рынки нефтепродуктов. Ибо нынешний рост добычи повсеместно идет с превышением проектных отборов, как бы не пришлось с этого высокого коня круто падать.
4.Цена надежд и страхов
Общеизвестно, что средняя многолетняя цена нефти на мировом рынке составляет $18 за баррель и подрастает примерно на $1-1,5 за каждые 10 лет. Этот рост связан не только с инфляцией, но в большей степени с тем, что в мире становится все меньше запасов, которые выгодно добывать при таких ценах. На старых почти уже выработанных месторождениях издержки возрастают настолько, что скважины консервируют, чтобы вернуться к ним при более благоприятной конъюнктуре или с новыми технологиями.
Новые месторождения все чаще открываются в отдаленных глухих провинциях или морских глубинах, их освоение требует больше средств на строительство, эксплуатацию и страховку.
На фоне общего поступательного движения нефтяных цен каждые 2-4 года возникают локальные минимумы и максимумы, обусловленные политическими или экономическими причинами. Сейчас высокие цены удерживаются уже 3 года, в мирных условиях следовало бы вполне обоснованно ожидать спада. Но сначала этому помешали действия ОПЕК, а потом ожидание войны в Ираке.
Вместе с тем, в мире есть очень мощные силы, заинтересованные в дешевой нефти, и всеми доступными средствами играющие на понижение. Самым интеллигентным оружием в арсенале этих игроков является дезинформация. Ее эффективность тем более высока, что бизнес и биржа не всегда вникают в сущность происходящих процессов, а чаще ориентируются на высказывания разных экспертов или прессы.
В прошлом году в интернете прошла информация о возможных колоссальных нефтяных резервах в прикаспийской провинции. Цифра в 285 млрд. баррелей убивает наповал – это 25 % всех мировых запасов. Но зайдите на сайты крупнейших нефтяных компаний: там на весь бывший СССР отводится в 4 раза меньше. А реальная годовая добыча Азербайджана, Казахстана и Туркмении за последние 12 лет, хотя и выросла, но все же составляет менее 0,2 % от дутых оценок.
Сейчас в связи с войной в Ираке нагнетаются страхи по поводу возможного раскола ОПЕК, перепроизводства нефти и снижения цен до 8-12 $ за баррель. На минуту допустим, что эти худшие прогнозы сбываются. В первый же год при таких ценах объем инвестиций сократится вдвое, еще через два года – впятеро. Приостановятся начатые проекты, при таких ценах они не окупаются. А поскольку отбор запасов обычно составляет 3-5 % в год, то и уровень добычи сократится, по меньшей мере, на 10 %. Что произойдет дальше с ценами, пояснять не надо.
Если кому и нравится постоянно находиться на качелях дикого рынка образца XIX века – флаг ему в руки. Но мировые тенденции состоят в том, что человечеству все равно придется регулировать потребление земных ресурсов. А цены на них будут все больше приближаться к реальному соотношению спроса и предложения.
Как там состояние запасов нефти в Америке? Медленно, но все же снижаются? То-то же.
Загрузка...