Влияние английского языка на немецкий на примере англо-американских заимствований в немецком сленге и СМИ
Рубрика: Филология, лингвистика
Дата публикации: 24.02.2019 2019-02-24
Статья просмотрена: 539 раз
Библиографическое описание:
Радченко М. Л., Чернова Е. М. Влияние английского языка на немецкий на примере англо-американских заимствований в немецком сленге и СМИ // Молодой ученый. 2019. №8. С. 205-207. URL https://moluch.ru/archive/246/56738/ (дата обращения: 26.02.2020).
В настоящее время, изучая иностранный язык, мы часто замечаем, что «чистого, исконно немецкого языка» уже практически не встретишь. Особенно это касается современного, разговорного языка, молодежного сленга, специализированной лексики (например, используемой в IT-технологиях). Поэтому не удивительно, что изучающие немецкий язык часто задаются вопросом, почему они встречают так много английских слов, несмотря на то что в немецком языке есть собственный вариант обозначения конкретного предмета или явления. Особенно эта закономерность заметна для обучающихся, для которых немецкий язык является вторым, после английского.
В нашей статье мы хотели бы рассмотреть именно английские заимствования в немецком языке, учитываю тот факт, что введение второго иностранного языка — немецкого, позволяет интегрировать два изучаемых предмета, сопоставляя их и анализируя.
Прежде чем углубиться в практическую часть и разобраться с конкретными примерами, которые вызывают наибольший интерес, а подчас и удивление у обучающихся, хотелось бы привести небольшую теоретическую справку. Что такое «заимствование», как нам их различать и все ли заимствованные слова, в нашем случае англицизмы, так уж прочно внедряются и воспринимаются носителями заимствующего языка.
Сейчас нам уже немыслимо представить нашу жизнь без общения (на родном или иностранном языках), как устного — например, личная беседа, так и письменного — посредством переписки по E-mail или в социальных сетях — ВКонтакте, Twitter и др. При этом мы часто не придаем значения, какие слова мы произносим, из каких морфем они состоят и откуда она появились в языке. А тем временем, язык – это своеобразный социальный продукт общества, который находится в постоянном развитии и преобразовании. В процессе эволюции языка изменяются различные его системы — фонетическая, лексическая и грамматическая. Именно лексический фонд является основной базой любого языка. А поскольку язык подвижен и постоянно развивается, то лексическая система является самой восприимчивой к переменам. Для каждого исторического периода свойственна разная внеязыковая действительность и, делаем вывод, неизбежны изменения в языковой действительности, при этом важную роль играют заимствования из других языков, часто относящихся к одной языковой группе [8].
И так отметим, заимствование — это процесс, в результате которого в язык внедряются и закрепляются в нем различные «инородные» элементы. Заимствование — это неотъемлемая часть процесса исторического изменения языка, пополнение его лексического запаса. Заимствованные слова отражают изменения в этнических, социальных, экономических и культурных связях между различными языковыми группами [3].
Язык, принимая иноязычное слово, не оставляет его в неизменном состоянии на протяжении длительного времени. Новая лексическая единица постепенно преобразуются в соответствии с его [языка] фонетическими, морфологическими и лексическими закономерностями, приводятся в соответствие с системой языка в целом, то есть подвергаются процессу ассимиляции. В результате этого процесса заимствованное слово теряет свой — «чужой» — иноязычный характер, перестает выделяться на фоне специфической для заимствовавшего языка лексики, становится его неотъемлемой частью.
Поскольку мы не первые обратились к проблеме заимствований в немецком языке, отметим то, что многие исследователи уделяли внимание данному вопросу. И на основании изучения теоретической базы, может отметить, что по способу ассимиляции лексических заимствований исследователи обычно выделяют полностью ассимилированные единицы, например такие, как «Hobby», «Handy», «E-mail», и слова, продолжающие оставаться иностранными, т. е. неассимилированными заимствованиями — «Trendsport», «Powerfrau». Остается спорным вопрос о частично ассимилированных заимствованиях, поскольку одни лингвисты относят их к иностранным словам (Л. Р. Зиндер и Т. В. Строева, А. Л. Зеленецкий), другие выделяют их в отдельную группу (А. А. Искоз и А. Ф. Ленкова, И. Г. Добродомов).
При ассимиляции заимствований исследователи выделяют три этапа. Первый этап получил условное название «проникновение», при этом большинство слов на этой начальной стадии сохраняют свое исходное написание.
Со временем слово осваивается и при употребление данного заимствования в письменной и устной речи его форма стабилизируется, приближаясь к нормам заимствующего языка.
Следующий, второй этап — период заимствования. В этот период наиболее сильным оказывается семантическое влияние языка-источника на заимствованное слово. Получив широкое распространение, заимствованные слова постепенно приобретают черты, которые характерны для лексической базы заимствующего языка.
Следом наступает третий этап — «укоренение». Для этого этапа характерно полное подчинение заимствованного слова нормам заимствующего языка, использование широких возможностей внутриязыковой эволюции (словообразование, аббревиация, развитие внешней и внутренней валентности, семантические и стилистические сдвиги и т. д.).
Большинство лингвистов, которые занимаются проблемой ассимиляции заимствований, отмечают, что между полностью ассимилированными и неассимилированными заимствованиями отсутствует четкая граница, но существуют постепенные, более или менее плавные переходы от одного полюса к другому, когда одна и та же единица может порой демонстрировать разные ступени ассимиляции.
Для современного немецкого языка характерна тенденция проникновения новых, отсутствующих ранее слов, преимущественно английских или американских [4]. Объяснить данный феномен, наверное, нам будет не сложно. В современном мире информационных технологий и инновации, мире IT-технологий и социальных сетей, имеющих, как правило, англоязычную версию, сложно представить себе какой-либо язык без англицизмов. Не является исключением и немецкий язык. Заимствования-англицизмы проникают и прочно внедряются не только в техническую или научную сферы, они занимают прочное место в разговорном языке, сленге молодых людей, неизменно пребывающих в киберпространстве. Новые англо-американские заимствования становятся словами обиходного разговора практически каждого носителя языка.
В нашей статье мы хотим уделить внимание некоторым заимствованиям, англо-американским, которые наиболее часто встречаются на просторах Интернета и в языке немецкой прессы, а также привести несколько примеров способов их ассимиляции.
Слова-заимствования, представленные в работе, являются результатом выборки из немецких молодежных журналов, популярных газет, имеющихся в режиме online-доступа и специализированных web-сайтов. Работа была проведена совместно с учениками 10 класса, изучающих немецкий язык, как первый иностранный и с учениками 8-х классов, для которых немецкий язык — второй иностранный после английского.
Классификацию заимствований мы приведем в рамках морфологической классификации, то есть согласно их принадлежности к определенной части речи. По способу ассимиляции — по следующим видам — фонетическая, лексико-семантическая, орфографическая и грамматическая ассимиляции.
Выбранные нами слова-заимствования по большей части являются словами-существительными. Это такие англицизмы и американизмы, как:
− «Handy» — «мобильный телефон»,
Помимо этого, встречаются еще заимствования, которые относятся к прилагательным или к глаголам:
Представленные слова уже давно являются частью обиходной речи немецкоговорящего индивида, что зачастую, сами немцы уже не воспринимают их как слова-заимствования.
Большинство этих слов, попав в немецкий язык, не были полностью ассимилированы и продолжают сохранять свою изначальную форму, например:
− «Download» — «скачивание/загрузка чего-либо»,
− «Punkrockband» — «панк-рок группа».
Некоторые заимствования соединились с типично немецкими вариантами:
− «Hollywoodsfilm» — «голливудский фильм/фильм, снятый в Голливуде»,
− «Comedy-Programm» — «развлекательная программа».
Таким образом, имеем слова-заимствования, которые не являются исконными ни в немецком, ни в английском языках. Такие заимствования являются довольно интересными примерами, показывающими «вживую» интеграцию двух языков.
По способу ассимиляции мы хотели бы начать с фонетической ассимиляции, то есть адаптации звукового содержания англицизма под звуковую систему немецкого языка.
Как показывают различные исследования и наблюдения, данный процесс происходит не сразу и слово-заимствование еще определенное время продолжает сохранять свое изначальное звучание, несмотря на то что некоторые звуки отсутствуют в немецком языке [4]. Например, в словах «Job» и «Joggen» продолжает произноситься звукосочетание [dg]. Также стоить отметить, что большинство заимствований попросту не ассимилируются с фонетической точки зрения [6, с.54]. Таким образом, в немецкой речи мы нередко можем услышать заимствованные слова, произнесенные по правилам английского языка. Приведем несколько примеров: «live» [laiv], «das Download» [´daunləud], «das Puzzl» [pazl], «der Cover» [ˈkʌvə].
Следующий вид — орфографическая ассимиляция. Здесь мы можем видеть, что большая часть англицизмов является ассимилированной. Доказательством этого является написание заимствований по правилам немецкого правописания, то есть с заглавной буквы. Вот несколько примеров: «der Player», «der Trick», «die Cyberkultur», «der Modetrend».
Исключения встречаются редко, в основном, когда речь идет о заимствованиях, обозначающих какие-либо информационные средства, например: «das iPod».
Грамматическая ассимиляция. Анализируя данный вид, мы отметили, что англо-американизмы в своем большинстве только частично являются адаптированными к нормам грамматики немецкого языка. Признаками частичной ассимиляции могут служить — наличие артикля, как показателя грамматического рода, склонение у существительных (применение их в различных падежных формах). Например: «das Steak», «die Reality-Show», «das Surfbrett».
Грамматической ассимиляции в немецком языке подлежат не только существительные, а также прилагательные, которые начинают склоняться по правилам немецкой грамматики и имеют степени сравнения, например: «Er ist ein extrem cooler Typ…».
Стоит отметить, что английские заимствования, попав в немецкий язык, начинают активно включаться в словообразовательный процесс, адаптируясь к нормам принимающего языка. Примером этого могут быть следующие вариации: das Baby (das Babyjahr, der Babyboom, die Babyausstattung), der Styling (stylistish, der Stylist), das Shampoo (die Shampooflasche) и др.
Следующий вид ассимиляции, лексико-семантический, который показывает, что только часть англо-американизмов изменила свое изначальное значение, войдя в состав лексической базы немецкого языка. Одним из примеров, который нам продемонстрирует данное явление, является заимствованная лексема «cool». Это заимствование в немецком языке имеет вариант значения «классный», в котором оно и было первоначально заимствовано, а также лексико-семантический вариант значения «хладнокровный, сдержанный». Проиллюстрировать это нам помогут следующие примеры:
«Viele Leute finden diese Dauerberieselung auch cool».
«Er ist ein extrem cooler Typ, er lässt sich nie aus der Fassung bringen».
В последнем примере слово «cool» использовали не как английское заимствование с его изначальным значением, а в ином варианте значения, которое уже возникло исходя из контекста.
В нашей статье мы привели лишь некоторые из выбранных вариантов заимствований. Но и этих примеров может быть достаточно, чтобы показать, что в настоящее время англо-американизмы все чаще проникают в современный немецкий язык, занимая в нем прочное место, постепенно ассимилируясь и со временем превращаясь из заимствований в «немецкие» слова. Поскольку язык – это живой социальный механизм, который находится в постоянном движении и развитии, мы может предположить, что в будущем английских заимствований станет в немецком языке еще больше, так как английский язык продолжает оставаться ведущим языком в современном глобализированном мире.
Таким образом, тема для исследования влияния английского языка на немецкий остается открытой и неисчерпаемой областью исследований.
1. Денисова Ю. Н. Английские заимствования в немецких рекламных текстах / Ю. Н. Денисова, Е. В. Корнева. — Воронеж: ВГТУ, 2000. — Электронный ресурс. Режим доступа — URL: http://tpl1999.narod.ru/
2. Жабина Е. В. Англо-американские заимствования в лексике современного немецкого языка: диссертация. кандидата филологических наук. Барнаул, 2001.-272 с.
3. Зализняк А. А. Заимствование/ http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/
4. Зеленовская А. В., Стасевич Е. В. Заимствования в современном немецком языке / Белорусский государственный университет / http://elib.bsu.by/bitstream/123456789/9541/1/
5. Искоз А. А., Ленкова А. Ф. Лексикология немецкого языка. — Л.,1970. — 269 с.
6. Морозова О. Н., Носкова С. Э. О некоторых тенденциях языковых изменений в германской лингвокультуре// http://www.tverlingua.by.ru
7. Патрикеева А. А. Англицизмы в немецком языке (на материале языка рекламы): Автореф. дис. канд. филол. наук / Специальность 10.02.20 — Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание. — М., 2009. — 24 с.
Ассимиляция американских немцев
Многие народы были ассимилированы русскими и практически полностью утратили национальную идентичность. Но этого нельзя сказать о поволжских немцах, сумевших сохранить свой язык и культуру. Данный народ не затерялся среди населения огромной державы, прожив более 250 лет вдали от исторической родины.
Массовое заселение пустовавших земель
В XVIII веке наша страна существенно увеличила свои территории, превратившись в обширную империю. Земли Поволжья было необходимо заселить людьми, лояльными российской короне. Государыня Екатерина II решила, что трудолюбивые немцы как нельзя лучше подойдут для этой цели. Они-де займутся земледелием, различными ремеслами и тем самым посодействуют социально-экономическому развитию малолюдных территорий. Манифест «О позволении иностранцам селиться в России и свободном возвращении русских людей, бежавших за границу», который Екатерина II подписала в декабре 1762 года, дал старт массовому заселению Поволжья выходцами из германских земель. После окончания Семилетней войны (1756-1763 гг.) Пруссия переживала тяжелый экономический кризис. Многие немцы лишились своих владений и возможности достойно зарабатывать, а в России им пообещали обширные сельскохозяйственные угодья, налоговые льготы и поддержку властей.
Переселение носило массовый характер. Более 30 тысяч иностранцев прибыли в нашу страну в 1763-1766 годах. Из них порядка 26 тысяч человек были выходцами из германских земель. Этих людей отправили в Поволжье, на территорию современной Саратовской области, где они вскоре основали 105 поселений.
Первый фактор, объясняющий, почему поволжские немцы не ассимилировались с русскими, – это то, что они массово заселили малолюдные земли, жили в своеобразных колониях, где общались преимущественно на немецком языке и лишь со своими земляками.
Семейственность немцев
Кроме того, немцы – люди, ценящие семью. Они перебирались в нашу страну вместе с женами, детьми и со всеми родственниками. Поэтому второй фактор, заключается в том, что среди переселившихся практически не было холостых мужчин, которым нужно было бы брать в жены местных жительниц. Они были семейными людьми, а их подрастающие дети вполне могли найти невест и женихов среди «своих», что поощрялось родителями.
Прибывшие немцы не разочаровали власти Российской империи. Они активно занялись земледелием, различными ремеслами, развитием мукомольной промышленности, а позднее наладили производство хлопчатобумажных и даже шелковых тканей.
Другая религия
Немецких колонистов, по указанию императрицы Екатерины II, никто не стал насильно обращать в православие. Эти люди получили свободу вероисповедания. Но переселенцам сообщили, что любая попытка склонять русских к католицизму или лютеранству будет сурово наказана.
Таким образом, третьим фактором, препятствующим ассимиляции, стала религия. Немцы старались вообще не общаться с православными, дабы не вызвать подозрений в миссионерской деятельности.
Люди, исповедующие разные религии, имеют мало точек соприкосновения. Если они не встречаются с соседями хотя бы раз в неделю во время богослужения, то они полноценно не общаются, не обсуждают новости и сплетни, не заводят дружеских отношений, и у молодежи нет возможности завести романтические знакомства. Принадлежность к разным религиозным общинам не дает зародиться ассимиляционным процессам.
Своя автономная республика
Как известно, молодая советская власть предоставила поволжским немцам право на национальное самоопределение. 19 декабря 1918 года на части территорий Самарской и Саратовской областей решением Совнаркома РСФСР была создана Автономная область немцев Поволжья, которая через пять лет преобразовалась в республику, получившую сокращенное название АССР НП. Ее столицей стал город Энгельс.
Четвертый фактор, позволивший этому народу сохранить свою национальную идентичность, – это наличие собственной автономии.
Впрочем, ужасы насильственной коллективизации российского крестьянства и голод, свирепствовавший в Поволжье в 30-е годы ХХ века, сполна ощутили и местные немцы. Если, по данным переписи населения СССР за 1926 года, численность этого народа превышала 379 тысяч человек, то в 1939 году сотрудники советской статистической службы насчитали 366 тысяч 685 поволжских немцев.
Язык, образование, газеты
Несмотря на общие с жителями всей страны беды, у населения автономной республики были возможности для развития своей культуры. Обучение в местных школах велось на немецком языке. На территории АССР НП работали 11 техникумов и 5 вузов. Кроме того, с 12 июня 1924 года вторым языком делопроизводства автономной республики официально являлся немецкий.
Пятый фактор – возможность учиться, работать и отдыхать по-своему.
В автономии на наречии выходцев из Германии издавалась 21 газета. Клубы, дома отдыха, Немецкий национальный театр и ТЮЗ для ребятишек – все это позволяло людям воспитывать детей и жить, не отрываясь от родной культуры и языка. Какая уж тут ассимиляция?
Депортация в Сибирь и Казахстан
Впрочем, в ХХ веке немцы Поволжья в силу объективных причин, таких как оторванность от исторической родины и соседство с русскими, неизбежно начали бы утрачивать национальную идентичность, если бы не Великая Отечественная война. Уже в 1935 году, после ухудшения отношений между СССР и Германией, многие жители АССР НП подверглись репрессиям. По приказу руководства НКВД в 1937 году были арестованы все немцы, трудившиеся на объектах военной промышленности, а служивших в Советской армии офицеров просто уволили.
После начала войны автономная республика была ликвидирована решением властей СССР, вынужденных защищаться от фашистской агрессии. 28 августа 1941 года был принят указ советского правительства «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Лишь по причине своей этнической принадлежности в Казахстан, Сибирь и республики Средней Азии были насильственно депортированы порядка 440 тысяч человек. Потомки переселенцев из Германии, прибывших в Россию еще в екатерининскую эпоху, столкнулись с негативным отношением к ним со стороны миллионов жителей СССР, потерявших на войне своих родных.
Шестым фактором, исключившим саму идею ассимиляции, стали лишения, которые пришлось перенести поволжским немцам. Гонения вынудили их противопоставить себя всем остальным народам и еще сильнее сплотиться. От депортации пострадали имевшие немецкое происхождение жители не только Поволжья, но и других регионов СССР. За годы Великой Отечественной войны были переселены около 950 тысяч человек, заподозренных советским руководством в неблагонадежности.
Возвращение на историческую родину
В 90-е годы ХХ века произошел массовый отъезд немцев на историческую родину. Так, по данным всесоюзной переписи населения 1989 года, в РСФСР проживали более 842 тысяч немцев, а в 2010 году в нашей стране остались лишь немногим более 394 тысяч представителей данного народа. Некоторые попытались вернуться в Поволжье, но их желание восстановить былую автономию встретило бурю протеста со стороны жителей Саратовской и Самарской областей. Осознав тщетность таких попыток, кто-то из немцев уехал в Германию, а кто-то наладил работу национально-культурных обществ в местах их компактного проживания. Эти люди продолжают сохранять свой язык и культуру, несмотря ни на какие сложности.
Грязные тайны союзников . Геноцид американских войск в отношение немецких военнопленных
В конце Второй мировой войны американцы столкнулись с тем, что поток сдающихся им в плен солдат вермахта приобрел колоссальные размеры. Только на оккупированных территориях Германии число немецких пленных достигло 2,5 млн человек. Согласно Женевской конвенции, которую американцы как бы соблюдали, военнопленным должны быть гарантированы три основных права: их питание и размещение должно соответствовать тем же стандартам, что и у победителей, они должны иметь возможность получать и отправлять почту, их обязаны посещать делегации Международного комитета Красного Креста, которым предписывается составлять об этом донесения “защищающей стороне”, под которой подразумевалась Швейцария. ( СССР в лице Сталина, не подписал Женевскую конвекцию, именно поэтому советские военнопленные не были никак защищены в немецком плену-прим.)
На практике же все вышло иначе. 26 апреля 1945 года главнокомандующий американскими войсками Эйзенхауэр одобрил создание нового класса пленных – т.н. “disarmed enemy forces” или по-русски “разоруженные силы неприятеля”. Эта изобретенная американцами категория не подпадала под Женевскую конвенцию и, значит, не должна была снабжаться продовольствием и всем прочим.
Первые немецкие военнопленные, попавшие к американцам, получили статус “разоруженных сил неприятеля” 4 мая 1945 года. В тот же день Минобороны США запретило отправку и получение военнопленными писем. Через несколько дней американский госдепартамент уведомил Международный комитет Красного Креста, что необходимость посещения лагерей его делегациями отпала.
Переведя немецких военнопленных в категорию “разоруженные силы неприятеля”, американцы получили свободу рук для создания условий, которые и в страшном сне не снились узникам немецких или советских лагерей. Более двух миллионов пленных немцев разместили в 19 гигантских лагерях вдоль Рейна, которые представляли собой неприспособленные для жизни территории, огороженные колючей проволокой. Не было ни бараков, ни туалетов, ни водоснабжения, ни даже самых примитивных кухонь. Пленные размещались на голой земле и были вынуждены рыть себе норы, чтобы укрыться от непогоды. Однако и это запрещалось – по вырытым норам великодушные американцы пускали бульдозеры. Многие пленные оказались заживо похороненными.
Питание было предельно скудным. При этом склады военного интендантства в тылах американской армии ломились от продовольствия и медикаментов. Медицинская помощь отсутствовала. Страдали и от голода, и от жажды. Росла смертность, особенно от дизентерии. Похоронные команды складывали заключенных штабелями, пересыпали известкой и хоронили во рвах.
Расстрел бывшего ученика школы Адольфа Гитлера шестнадцатилетнего Гейнца Петри (Heinz Petry), осужденного американским военным судом за шпионаж. Подросток был расстрелян под Брауншвейгом (Braunschweig).Непонятно, в чью пользу мог шпионить этот школьник ? Война уже закончилась. В этот день казнили несколько человек в том числе двоих в возрасте 16 и 17 лет.
В 1989 году вышла книга Джеймса Бака “Лагеря смерти Эйзенхауэра. Последняя грязная тайна Второй мировой войны”, излагающая факты, к которым западные историки обращаются неохотно, В ней рассказывается о щедрой американской “пайке” – 1 кг хлеба на 40 пленных, смертности по 1000 человек в неделю и т.п. “Назовите это бессердечием, назовите это местью, назовите это враждебным неприятием, но в американском плену умер миллион немецких пленных”, – пишет Бак.
Его подсчеты можно было бы уточнить при анализе анкет на военнопленных, которые заводились в лагерях. Однако оказалось, что из 2,5 миллиона анкет 1,5 млн уничтожены, а фигурировавшие в них лица объявлены “без вести пропавшими”. Возможно, это и есть действительное количество немцев, погибших в американских лагерях.
В Нюрнберге уже начинался трибунал над руководителями Третьего Рейха, а совсем неподалеку, в долине Рейна, американцы вершили геноцид. Существуют разные объяснения жестокости Эйзенхауэра, в отношение простых немецких солдат, однако какими бы они ни были, cледует признать, что США, ничуть не отстали, может даже превзошли в послевоенной жестокости Советский Союз, понесшей в этой войне гораздо большие потери и обладавший гораздо большим опытом организации концлагерей.
Источник
pora_valit
pora_valitПора валить? Все об эмиграции.
Я эмигрантка. Я счастливая. Я родилась и выросла в прекрасном солнечном Кыргызстане. У меня было прекрасное детство, полное теплых воспоминаний и адская юность, полная болезненных переживаний. На то и другое, несомненно влияло мое окружение, но и мое восприятие происходящего. Но это не будет исповедь всей моей жизни и разбор полетов с личностями, которые сыграли важные роли в ней. Я хочу поведать, как я ассимилировалась.
Когда я жила в Кыргызстане, я не испытывала дискомфорта, до того, как пошла в школу. Там, в связи с моей фамилией – Ротермель, меня начали дразнить фашисткой, коверкать ее, и задавать вопрос, на который у меня никогда не было ответа: «Почему ты не в Германии?». Позже ситуация стала сложнее, потому что русские убывали, а необходимость националистического сознания в стране росла. Когда мама, против моей воли, отдала меня в Кыргызско-Турецкий лицей, стало совсем худо. Там были люди преимущественно киргизского происхождения, не из города и с довольно-таки сложным (для меня тогда) представлением о мире. В основном надо было общаться на киргизском языке, хорошо, что там была пара-тройка русских представителей. Я помню, пыталась учить этот язык. Но учительница часто отвечала мне, что не может дать объяснение тому или иному моменту, потому что она не знает причин и правил, потому что «вот так говорят». То же касалось и истории великого киргизского народа. Там я провела два года.
Опыт жизни в другой стране у меня тогда уже был, я почти год прожила в России, в деревне под Волгоградом, проучившись там весь пятый класс. Но не смотря на это, у меня не было тогда четких представлений о странах, и я не особо разделяла их. После возвращения в КР, я испытывала некий дискомфорт, но он был сложным из-за возраста, интеграции в школе, не потому что Россия как-то сильно меня изменила. 8-9 класс в Турецком лицее и больше я не выдержала. Потом я перешла в ПТУ. А у мамы возникла дикая идея эмигрировать в Норвегию. Собственно, идея была не ее, а ее друзей, но главное, что у меня на тот момент был сильнейший протест. А почему же мы не переехали в Германию? Да, у нас в семье действительно по линии отца мамы все немцы. И они все давно живут тут (в Германии). До меня всегда долетали лишь отголоски конфликтов мамы с родственниками, и я до сих пор не уверена почему же не получилось переехать в Германию давным-давно со всеми.
Потом мама облажалась. Ее обманули или она дала себя обмануть – это крайне завуалированная история, которая до сих пор покрыта прожилками тьмы. Она отвезла мою младшую сестру к бабушке в Россию (которая там только гостила у своей другой дочери), а сама продала ее квартиру и уехала работать в Чехию. Я осталась без квартиры, денег и планов. Хотя что-то вроде плана мама мне подкинула, чтобы я ехала в Германию по программе ау-пэир. Я поехала, с горем пополам собрав денег. За плечами остались скитания по паркам, ночевки по офисам друзей, и масса осуждения.
Когда я впервые приехала в Германию, меня конечно поразило почти все. Просто потому что тут, начиная от архитектуры и заканчивая языком, все было для меня новым. Я не могла тогда говорить по-немецки, только пара фраз. С семьей, у которой я жила, я говорила на английском. Они меня поддержали в желании выучить язык и помогли мне оплатить языковые курсы. Мне нравилось, что вокруг так чисто, что транспорт пунктуальный, что все приветливы, дружелюбны. Что такой большой выбор еды, я узнала, что многое ни то что я не пробовала, а даже не знала, о существовании этого. В целом тот приезд в Германию произвел на меня то самое впечатление, которое производит любая страна, которая сильно отличается от той, в которой ты вырос. Мой культурный шок прошел все его стадии и через полгода я начала адаптироваться. Но тут мне внезапно пришлось вернуться в КР.
Я прожила еще год в КР, перед тем как вернулась вновь в Германию и осталась тут навсегда. Конечно же в КР со мной случился обратный культурный шок. Теперь у меня был критический взгляд на все, и я осознанно сравнивала место, где я выросла и другое место, где я могла бы быть. Я понимала, на сколько мир огромен и что в нем есть другие люди, другие отношения, взгляды и возможности, которых нет и никогда не будет (в моей этой жизни) в КР. Будучи в Германии я познакомилась с замечательным мужчиной, влюбилась в него по уши и покинув страну, мы продолжили отношения. Он приезжал ко мне, мы встречались в Турции и вскоре мы решили пожениться. Вот так, через полтора года отношений, случилось знаменательное событие в моей жизни – у меня появился лучший муж в мире.
Жизнь в Германии другая. Другая и мною горячо любимая. Я тут люблю все и даже то, что бесило когда-то, или то, что вообще часто у людей (как я слышу) вызывает негатив – для меня объяснимо и меня устраивает.
Переехав жить сюда, я конечно же сначала основательно занялась изучением языка. Язык не простой, мне есть с чем сравнивать. Я говорю еще на английском и турецком. Но тем не менее выучить его можно и самое главное – нужно, если человек таки решается ассимилироваться. Собственно, есть несколько фаз. Сначала ты вдруг начинаешь говорить. Именно вдруг и именно говорить. Переступаешь барьер страха сделать ошибку и начинаешь молоть все подряд. Потом начинаешь понимать, при чем так, что ты ничего не переводишь в голове, а просто понимаешь. Будь то книга, фильм, разговор или лекция. Потом видишь сны на этом языке, собственно тогда же и понимаешь, что ты думаешь на нем. И когда-то, последняя фаза (резко досягаема) ты начинаешь считать на этом языке. Я потратила год, чтобы достичь допустимого уровня языка для университета. Но никто меня туда не допустил.
Я пошла для развития языка и дальнейшей интеграции учиться на косметолога. В Германии можно учится в университете, в высшей специализированной школе или что-то вроде «получать образование при предприятии» или «практическо-ориентированное образование». Вот для последнего достаточно 10ти классов, как и было признано мое образование тут. Проучившись год и понаделав дополнительных курсов, я пошла работать по этой специальности, но одновременно решила, что пойду учится в гимназию и все равно поступлю в университет.
Я поступила в гимназию, потому что сдала математику и английский на отлично. Хотя ректор и доводил меня до слез, унижая перед всем классом, и вызывал в свой кабинет и объяснял, что с моим знанием немецкого, я не смогу закончить гимназию, а тем более 2х годичный интенсивный курс, а не трех летний стандартный, я все равно стояла на своем и повторяла, что нет – я смогу! Это было сложно, что и говорить. Тем более что мне пришлось учить французский, который все в классе знали, кроме меня и читали книги на нем, пока я учила «как дела?» «спасибо, хорошо, досвидания!». Кроме этого, мне всегда приходилось доказывать две вещи, что я знаю материал урока, и что я понимаю его. Т.е. те, у кого язык родной – понимают априори, а я вот нет. Мне учитель истории ни раз говорил, занижая оценки, что он сомневается, написала я это в контрольной, потому что я понимаю то, о чем пишу, или потому что я выучила наизусть это. Конечно мою окончательную оценку вытянул английский, математика, физика и химия. Но, когда мы всем классом ездили в Грецию, почти перед окончанием уже, ректор извинился передо мной, когда мы сидели смотрели на закат на море и обсуждали Кафку. Потом он ставил меня в пример другим. Приятно, но всегда думаешь «ах, так вот они, эти звезды. А я в терньях пробираясь, думала, что они ярче. »
После гимназии была очередь университета. Я тогда уже года 4 знала, что буду снимать кино, но не хотела идти в киношколу, мне нужен был университет. Он дает ни только научные знания и навыки, но и массу других полезных вещей: самоорганизация, дисциплина, критическую оценку. Тут в университете свободное расписание, которое ты можешь сам себе составить. И никто не бегает за тобой, не угнетает, но и не мотивирует. Тебе надо, ты и учись. Что дает плюсы, так я могла работать параллельно в mac cosmetics, заниматься проектами, спортом и домом. Но с другой стороны, переоцениваешь иногда свои возможности и легко может случится берн-аут. Кстати, в универ поступить не просто, даже после гимназии. Все зависит от окончательной оценки. А на киноведение, куда я и собиралась, оценка высокая. Мне пришлось еще семестр поучиться на информатике (но там меня увлекала лишь математика) и лишь потом перевестись на киноведение – я подвинулась по списку ожидания. Ни так давно тут ввели двойной бакалавр, если ты учишься на гуманитарном. Поэтому за одно я еще стала изучать философию. Учеба в университете оказалось тоже с двойной претензией – напиши курсовую, но докажи, что ты поняла все, ведь немецкий не родной.
Я пока лишь распиналась, о языке, который очень важен для успешной ассимиляции. Чтобы работать визажистом, вести бложек и следить за всей этой шушерой – моего знания немецкого давным-давно уже хватало. Но для того, чтобы писать курсовые, о трансцендентальности Канта и анализировать фильмы Хичкока, нужно потрудиться. Я тружусь до сих пор. Это иногда доводит до отчаяния, но я знаю, что в любой другой стране, с другим языком, было бы то же самое, просто, когда язык родной – немного легче. Поэтому я не понимаю истерик эмигрантов, которые возмущаются, что их держат за дураков, потому что они плохо говорят на *** языке. Я знаю, что я не могу больше писать по-русски без ошибок, и что даже читая мой пост тут, у многих складывается ощущение, что я глупая. Что уж говорить, о научных работах, например.
Теперь, о том, как легко застрять между двух культур.
Германия – самая либеральная и свободная страна, которая мне известна. Я это очень ценю и горжусь, что живу в такой стране. Мне нравится, что ты можешь быть здесь собой. Это следствие воспитания индивидуализма Америкой, которая после НС времен, очень боялась сплоченности нации. И эти прекрасные последствия теперь во всей красе по всюду. Я не социолог и не полит.аналитик, чтобы говорить, куда это приведет, но то, что я вижу сейчас – воодушевляет! Ты можешь быть любой религии, пола, сексуальной ориентации, нации, но ты остаешься личностью. Конечно, и здесь есть «простое» мышление, когда слышат мой акцент и сразу меня кладут на полку с лэйблом «русская», а это значит – легкого поведения, распущенная, пьющая, вульгарная, легкодоступная, хитрая и строгая. Удивление, что я не пью, не тусуюсь и не одеваюсь, как шалава, вызывает дикое недоумение. Говорить этим людям, о том, что русские это не только водка, лень и обман – бесполезно. Это болезненная часть ассимиляции. Точно так же, я давно отказалась объяснять, что я не из России, хоть и говорю на русском, что я из Кыргызстана, хоть и не имею азиатской внешности и что я немка, хоть и родилась не в Германии, и что я не турчанка, хотя знаю этот язык, у меня турецкая фамилия и я отлично знакома с их культурой. Когда-то я решила быть «выше» этого и часто свожу все к тому, что я просто Землянин.
В Германии уделяется внимание образованию и здесь свобода слова, свобода самовыражения. Это начинается с твоего индивидуализма и заканчивается тем, что ты можешь официально организовать демонстрацию. Да тут вообще все официально. И такая бюрократия может раздражать, но она облегчает многое, когда ты хочешь отстоять в чем-то свои права. А их тут не так уж и сложно отстаивать, потому что законы действительно работают. Что в свою очередь дает очень приятное ощущение защищенности и надёжности в завтрашнем дне. Эти же ощущения вызывает в целом социальное устройство государства. Многих бесит, что почти половина зарплаты уходит на налоги, но все равно это все делают, потому что польза очевидна. Хорошие дороги, возможность образования, возможность не сдохнуть пока ищешь работу, масса соц. и экопроектов.
Вообще, что касается технологий и инноваций в плане экологии – Германия впереди планеты всей! Нигде, даже в Европе, не говоря уже про Америку, Азию и другие части света, не контролируется так жестко взаимодействие потребителя и экосистемы. Тут масса проектов, которые способствуют продвижению альтернативной энергии, возможности делать выбор в пользу здоровой пищи, одежды, мебели, косметики и т.д. и самое важное – доступность. Т.е., например, для того, чтобы питаться здоровой пищей, не обязательно зарабатывать выше среднего.
Тут есть порядок. Он есть во всем и всегда есть правила для всего. И если ты не знаешь правил, то это не освобождает от последствий их нарушения. Но зато правила тоже дают гарантии и надежность. И как это не странно, но правила, не ограничивают, а наоборот делают свободнее, потому что ты знаешь, о рамках, а значит ты точно знаешь, о последствиях. Раньше, меня поражало, что соседи могут накапать, если ты поставишь машину возле собственного дома, в неправильном направлении по отношению улицы, а сейчас я считаю, что это правильно. Только у меня нет времени капать на других. Или если не расчистил зимой дорожку, которая проходит вдоль твоего дома – на, штраф. А если кто-то там еще и поскользнётся, и сломает ногу, то иди и плати теперь все в больнице. Ну и что? Зато я сама хожу по чужим расчищенным дорожкам и мне нравится.
Кстати, о больницах. Тут каждый обязан иметь страховку. Она разная и покрывает разный спектр услуг, но тем не менее есть у каждого. И только в этой стране, если человек поступит в больницу с угрозой смерти, не смотря на его любую страховку, ему окажут максимальную мед.помощь, без разбора, что он сможет, а что нет, оплатить. А вообще да, страховки тут не дешевые. Тут вообще нет ничего дешевого, надо заметить. Ни транспорт, ни услуги парикмахера (которые кстати все криворукие), ни жилье. Но, все сбалансированно и всегда можно найти что-то по карману. У студентов вообще скидки на все на свете, особенно, что касается образования и развлечения.
Хоть в восемь вечера на улицах все вымирает, потому что все трудятся и идут домой отдыхать, тут есть масса развлечений и они доступны. Вообще тут сложно проводить много времени на улице, просто из-за погоды. Потому что редко она бывает приятной, пару недель летом. И это лишь последний, единственный фактор, с которым я до сих пор не смирилась. Серая промозглая гнусность. Но дома вполне уютно. Потому что тут всегда есть свет, отопление и сами дома построены надежно на веки вечные, никаких халтурных картонок а-ля Америка.
Так вот, на счет отдыхать. Я слышу от эмигрантов, что немцы не умеют отдыхать. О, нет! Мы умеем! Просто тут два фактора: надо быть в курсе всего, чтобы понимать юмор любой страны и второй, «делу время, потехи час». Это факт и да, мы умеем отдыхать, но мы умеем и работать. И поэтому кажется, что все такие серьезные и скучные, спасу нет. На самом деле просто работают. А когда приходит время тусовки, то все весело и свободно.
Ах, это сладкое слово свобода. Она как-то тут во всем, даже в сексе и отношениях. Никакого сексизма, расизма и агрессии. Как-то тут все просто и не заморочено и никаких тебе эмоциональных истерик, и бурных всплесков неадекватности, разве что, если проблемы с психикой. Но и в этом случае, тут гораздо просто найти помощь и поддержку. Это я знаю не по наслышке.
Да, тут стремно одеваются и редко встретишь эстетов, но тем они ценнее. Да, тут тоже есть быдло, неприятные ситуации и обман. Но все как-то сбалансированно и в «пределах нормы» что ли? Ну просто нужно и быдло, у них тоже есть своя функция. Как и во всем. Все объяснимо. Вот девушки говорят тут страшные – это факт. Просто не следят за собой, тут фокус лежит не на внешности девушки, в ней воспитывают отголосками феминизма, что она личность и что может всего добиться и все получить сама. Но было бы несправедливо, не отметить, что мужчины тут тоже – совсем не мужчины. И пока воспитывали самостоятельных женщин, у мужчин отняли все мужское – унисекс для всех! Поэтому редко встретишь тут мужского мужчину, сопли сплошные, что на внешность серая непримечательность, что поведение – слизняки какие-то нерешительные. Но это обобщенно. Индивидуально все равно все находят своих половинок, и я вижу массу счастливых пар. Все ведь как-то рациональненько так, сходятся жить по делу. Это нагоняло бы уныние, если бы я была сингл.
До того, как я переехала сюда, мне просто не с чем было сравнивать. Я добавлю, что кроме сложностей ассимиляции, которые происходят на фоне процесса интеграции в новую культуру, есть еще та другая культура, которую ты несешь в себе. И даже когда ты осознанно или нет отказываешься от нее, у тебя еще остаются с ней связи в виде знакомых из прошлого. И они – это тоже сложная часть ассимиляции. Они не идут больше рядом с тобой изо дня в день, они понятия не имеют, о твоем опыте и они непременно начнут тебя рано или поздно не понимать, а ты их. И не потому что, шутить станет сложнее, а просто потому что ты уже ни тот, кто ты был. Можно сказать, что мы так или иначе все развиваемся и это правильно. Поэтому мы так или иначе меняем круг знакомых, но те, кто поменял страну и перенял другую культуру, знают, о чем я говорю. Твое мышление становится другим, в нем новые схемы, и они казалось бы в добавок к прошлым, поэтому ты вроде бы должен понимать старых знакомых, но это ни так. Старые схемы стерты, и ты понимаешь только, что твой мир стал шире и тебе в нем комфортно, в нем нет больше места тем, кого ты там раньше берег. Это тоже болезненный, но неотъемлемый процесс.
Я не вижу смысла жить в другой стране и нести в нее свою культуру, лучше просто остаться там, где тебе комфортно. Расставить свои приоритеты, найти себя. Все равно, каждый народ достоин своего правителя. И каждый народ и есть страна, когда вы присоединяетесь к этому народу, вы тоже становитесь формирующей частью культуры и частью страны. Будьте счастливы.
Краткая история концлагерей в США
Член Палаты Представителей от Нью-Йорка Александрия Окасио-Кортес вызвала бурю критики, как слева так и справа, а также в центральных СМИ, назвав концлагерями центры задержания иммигрантов в США. К её чести Окасио-Кортес не отказалась от своих слов, сославшись на научных экспертов и критикуя правительство Трампа за насильственное удержание незарегистрированных мигрантов, «где они подвергаются жестокому обращению в бесчеловечных условиях и умирают». Она также напомнила историю. «США управляли концентрационными лагерями ещё до того, как мы схватили японцев во время Второй мировой войны», – написала она в твиттере. – «Это настолько позорная история, что мы, как правило, игнорируем её. Эти лагеря проходят через всю нашу историю». И это верно. Мне захотелось составить исторический обзор использования гражданских концлагерей в США. Лагеря для военнопленных, какими бы ужасными они ни были, являются исключением из правовых норм Женевской конвенции.
Дорога слёз.
За полвека до подписания в 1830 году президентом Эндрю Джексоном Закона о переселении индейцев, молодой губернатор Вирджинии Томас Джефферсон использовал геноцид и этнические чистки для окончательного решения индейского вопроса. В 1780 году Джефферсон написал: «если мы должны вести кампанию против этих индейцев, конечной целью должно стать их истребление или удаление за озёра реки Иллинойс». Однако только при Джексоне «эмиграционные пункты» стали неотъемлемой частью политики удаления индейцев. Десятки тысяч представителей чероки, маскоги, семинолов, чикасо, чокто, понка, виннебаго и других коренных народов были насильственно изгнаны из своих домов и под дулами ружей отправлены в тюремные лагеря в Алабаме и Теннесси. Переполненность и отсутствие санитарии привели к вспышкам кори, холеры, коклюша, дизентерии и тифа, а нехватка еды и воды привели к многочисленным страданиям и смертям.
Тысячи мужчин, женщин и детей умерли от холода, голода и болезней в лагерях и во время маршей смерти, включая печально известную Дорогу слёз, которая достигала 1600 километров. Это массовое убийство Джексон называл «доброжелательной политикой» правительства США, и к тому же коренные американцы «лишены интеллекта, прилежания, моральных привычек и желания улучшения», необходимых для свободной и мирной жизни. «Оказавшись рядом с высшей расой, и не понимая причин свой неполноценности, они должны уступить силе обстоятельств и исчезнуть», – сказал этот президент в своём обращении к нации 1833 года. Кстати, Дональд Трамп называет его самым лучшим президентом.
Долгий марш.
Спустя десятилетия, когда сиу и другие коренные народы оказали сопротивление белому вторжению и воровству их земель, губернатор Миннесоты Александер Рэмси призвал к очередному геноциду и этнической чистке. «Индейцы сиу Миннесоты должны быть истреблены или навсегда изгнаны за границы штата», – заявил он в 1862 году, предложив 200 долларов за каждый скальп убегающего или сопротивляющегося индейца. Около 1700 женщин, детей и стариков дакота были согнаны в концлагерь, построенный на священном месте. Многие не добрались до этого лагеря. Председатель племени мендота-дакота Джим Андерсон сказал, что «во время этого марша многие наши родственники умерли. Они были убиты поселенцами, когда они проходили через посёлки, детей забирали из рук матерей и убивали, а женщин расстреливали или закалывали штыками». Выжившие столкнулись с зимними бурями, болезнями и голодом. Многие не пережили зиму.
Через два года генерал гражданской войны и знаменитый убийца индейцев Джеймс Генри Карлтон 480 километров гнал 10 тысяч людей навахо в условиях смертельной зимы от их Родины в регионе Четырёх углов до концлагеря в Форт-Самнер в Нью-Мексико. Это последовало за кампанией выжженной земли, во время которой знаменитый житель приграничья Кит Карсон пытался заморить голодом навахо, когда сотни индейцев погибли или были порабощены белыми поселенцами и конкурирующим племенами во время так называемого Долгого марша. Выжившие после марша смерти в Форт-Самнер столкнулись с голодом, нехваткой дров для отопления и приготовления пищи во время чрезвычайно холодной зимы и опустошительных болезней. В качестве ежедневных оскорблений им запрещали молиться, проводить религиозные церемонии и петь народные песни. Считается, что во время интернирования в Форт-Самнер погибли около 1500 человек, многие из них – дети и младенцы.
Лагеря для беглых негров.
Примерно в это же время армия северян захватывала освобождённых рабов по всему Югу и принуждала их к тяжёлым каторжным работам в поражённых болезнями «лагерях для беглых негров», поскольку сбежавшие и освобождённые рабы считались захваченным вражеским имуществом. «Там много болезней, страданий и нищеты», – писал Джеймс Йитман из Западной санитарной комиссии после посещения одного такого лагеря близ Натчеса (Миссисипи) в 1863 году. – «Не было ни одного дома, в котором я побывал, куда бы не вошла смерть. 75 умерли за один день, некоторые вернулись к своим хозяевам, не выдержав страданий». В лагере Янгс-Пойнт (Луизиана) Йитман обнаружил «страшные болезни и смерти», поскольку каждый день от болезней и голода умирали 30-50 человек. В лагере близ Натчеса летом 1863 года удерживалось более 4000 чёрных беженцев, и к осени от оспы и кори погибли 2000 человек – в основном, дети.
«Доброжелательная ассимиляция» в «пригородах ада».
Когда индейцы перестали мешать расширению американской империи, США нацелились на соседние страны. После свержения монархии на Гавайях и аннексии этих островов, началась война с Испанией, окончившаяся захватом первых американских колоний на Кубе, Пуэрто-Рико, Гуаме и Филиппинах. Филиппинцы оказали сопротивление, и армия США жестоко подавила восстание. Подражая Эндрю Джексону, президент Уильям Маккинли назвал это «доброжелательной ассимиляцией» Филиппин в растущую американскую империю. Генерал Джейк Смит приказывал своим солдатам «убивать всех старше 10 лет» на острове Самар. Будущий президент и администратор колониального правления архипелага Уильям Говард Тафт развернул кампанию «умиротворения», которая состояла из антипартизанских операций, пыток, внесудебных казней, депортаций и заключения в концлагеря, которые один комендант назвал «пригородами ада». Генерал Джеймс Франклин Белл, ожидая новую должность начальника концлагеря в Батангасе, заявил: «всё вежливое и внимательное отношение к жителям этого места закончится, когда я стану командующим».
Он имел в виду следующее. В декабре 1901 года Белл дал жителям Батангаса двухнедельный срок, чтобы они покинули свои дома и отправились в лагерь. Всё, что они оставили – их дома, фермы, домашний скот, продовольственные склады и инструменты – были украдены или разрушения солдатами США. Тех, кто отказывался идти в лагерь, расстреливали, как и случайных заключённых – в качестве мести за убитого партизанами американца. Условия во многих концлагерях были ужасающими. Голод, болезни и пытки, включая утопления, царили повсюду. В некоторых лагерях вымирало до 20% заключённых. Для экономии еды 1300 заключённых концлагеря в Батангасе заставили копать огромные ямы, а затем расстреливали по 20 человек и хоронили в этих ямах. «Чтобы сохранить заключённых, нужно было использовать солдат короткими партиями», – объяснял один солдат. – «Ничего не оставалось, кроме их убийства».
Концлагеря для граждан США.
Во время обеих мировых войн тысячи немцев из США и южноамериканских стран были заключены в концлагеря на территории США. Однако, цвет их кожи и высокий уровень ассимиляции спасли большинство американских немцев от интернирования, и условия в их лагерях были намного лучше, чем в лагерях для негров и индейцев. Американским японцам не столь повезло. После бомбардировки Перл-Харбора президент Франклин Рузвельт издал указ №9066, по которому все японцы, живущие на Западном побережье, были схвачены и брошены в десятки гражданских центров задержаний (организованных на местах бывших конюшен, из которых ещё не вывезли навоз), центров переселений, военных баз и «гражданских изоляционных центров» – в суровые тюремные лагеря, в которых удерживались «проблемные заключённые», особенно те, кто не хотел давать клятву верности США. Условия в этих лагерях были различными, но общим было переполненность, отсутствие санитарии, дефицит топлива и еды. Многие эти лагеря были расположены в отдалённых пустынях, кишащих скорпионами и змеями.
Невероятно, но тысячи американских японцев добровольно вызывались сражаться за страну, которая лишала их свободы только за их национальность. Это были самые смелые американские солдаты. Однако Верховный суд встал на сторону правительства в трёх делах по поводу антиконституционности лишения свободы американских японцев. И американская пресса, поддерживая истерию «жёлтой угрозы», оправдывала массовое заключение японцев. Это интернирование продолжалось всю войну и даже дольше, и многие заключённые потеряли свои дома, предприятия и имущество. В 1988 году президент Рональд Рейган принёс формальные извинения и назначил компенсацию интернированным в размере 20 тыс. долларов.
Кроме японцев и немцев, во время Второй мировой войны в лагеря попали и некоторые американские итальянцы. Кроме того, боясь перехода на сторону Японии коренных жителей Аляски алеутов, правительство США насильственно вывозило их из мест жительства, а их деревни полностью сжигало. Около 900 алеутов были лишены свободы и удерживались на территориях заброшенных фабрик и заводов без водопровода, электричества и туалетов, и с нехваткой нормальной еды, воды и тёплого белья. Почти 10% погибли в этих лагерях. Некоторых из них насильно заставляли охотиться на морских котиков.
В первые годы Холодной войны Конгресс принял Закон о контроле за подрывной деятельностью, преодолев в 1950 году вето президента Гарри Трумэна, что привело к построению шести концлагерей для коммунистов, пацифистов, правозащитников и других американцев, которых посчитали опасными в случае объявления чрезвычайного положения. Верховный суд поддержал этот закон в эпоху маккартизма. Но в 1960-х суд постановил, что его требования регистрации коммунистов в правительственных учреждениях и запрет им получать паспорта и государственную работу нарушают Конституцию. Эти лагеря, которые так и не использовались, были закрыты к концу десятилетия.
От Японии до Вьетнама.
Малоизвестно, что в результате американского завоевания в 1945 году острова Окинавы от малярии и других болезней в концлагерях умерло более 3000 местных жителей. Во время и после войны земли и дома окинавцев захватывались солдатами, фермы разрушались или сжигались, чтобы построить на их месте военные базы США. Около 300 тыс. гражданских лиц были отправлены в концлагеря. Один из выживших – Кенихиро Миядзато – позже вспоминал, что «очень много людей погибло, поэтому их трупы хоронили в огромной массовой могиле». В 1961 году президент Джон Кеннеди одобрил насильственное переселение 8,5 млн. южно-вьетнамских крестьян в 7000 лагерей, окружённых заборами, колючей проволокой, минными полями и военными охранниками. Это было сделано, чтобы заморить голодом повстанцев, лишить их пристанища и бойцов. Однако, это не привело к успеху, и американские и южно-вьетнамские войска сжигали дома местных жителей перед подходом армии Севера.
Войны с террористами и мигрантами.
Хотя лагеря для военнопленных не включены в этот обзор американских концлагерей, в глобальной «войне с терроризмом», начатой правительством Джорджа Буша после терактов 11 сентября 2001 года, наблюдается размывание границ между боевиками и гражданскими лицами. Бывший начальник штаба госсекретаря Колина Пауэлла полковник Лоуренс Уилкерсон говорил, что большинство мужчин и мальчиков, удерживаемых в военной тюрьме Гуантанамо, были невиновными, и содержались по политическим мотивам или для выбивания разведданных. Невиновные мирные жители также удерживались в военных тюрьмах в Ираке, Афганистане и других странах. Многие заключённые столкнулись с пытками и погибли в американских тюрьмах. Некоторые из них были лишены свободы без суда и предъявления обвинений в течение более 17 лет, так как юристы считали, что суды не смогут их осудить без доказательств.
Теперь дошла очередь и до иммигрантов. Несмотря на отчаянные возражения тех, кто совершает или оправдывает преступное разделение детей и родителей и заключение их в холодные клетки «летних лагерей», как их лицемерно называет правительство Трампа, мы снова имеем концлагеря на территории США. Попытка правительства Трампа изобразить детское тюремное заключение счастливым отдыхом напоминает пропагандистские фильмы Второй мировой войны, которые показывали, что японские заключённые довольны жизнью за колючей проволокой. Актёр Джордж Такей, который был интернирован во время той войны, не был доволен. «Я знаю, что такое концлагеря», – написал он. – «Я был в двух из них. В Америке. И да, у нас снова есть такие лагеря». Такей отметил отличие нынешних лагерей от прошлых: «По крайней мере, во время интернирования японо-американцев, я и другие дети не были разлучены со своими родителями», – написал он.
Русскоязычные евреи и немецкое общество: интеграция или ассимиляция?
Я живу в Германии уже более двадцати лет, но тема интеграции до сих пор витает в воздухе. Конечно, сейчас она больше касается не нас, еврейских эмигрантов из бывшего СССР, а сирийских беженцев, но суть от этого не меняется.
Дело в том, что проблема заключается в том, что под словом «интеграция» мы и немцы понимаем абсолютно разные вещи. Для немцев интеграция выглядит очень просто: ты говоришь по-немецки, отмечаешь немецкие праздники и разделяешь западные ценности. На первый взгляд, всё выглядит невинно, но тут есть существенный нюанс: почему всё это нужно делать за счёт родного языка и культуры?
Такой подход мне абсолютно не понятен: почему я должен забывать свой язык и культуру? Мне кажется, что это ошибочный взгляд на эту проблему. Никто не отрицает, что нужно знать немецкий язык, традиции и обычаи германского государства, но как быть с родным языком?
С другой стороны, никто нам не может помешать общаться на русском языке, выпускать русскоязычные СМИ, открывать русские магазины и т.д. Но почему немцы, узнав, что я дома общаюсь не на немецком языке, смотрят на меня как на инопланетянина?
Как-то я стал участником интересного разговора: мы ехали в экскурсионном автобусе, и на стоянке водитель, коренной немец, решил порассуждать на тему интеграции. Он задал такой вопрос: «За какую футбольную команду будет болеть итальянец, живущий в Германии?» Я ответил, что, конечно, за итальянскую! Такой ответ явно обескуражил нашего шофёра, который на полном серьёзе считал, что итальянец, проживающий в ФРГ, просто обязан болеть за сборную этой страны, а никак иначе! Мне кажется, что этот пример очень показателен и не требует особых пояснений.
То, что от нас требуют, больше похоже на ассимиляцию. Посмотрим, что это такое:
Ассимиля́ция (лат. assimilatio — уподобление, усвоение) в социологии и этнографии — потеря одной части социума (или целого этноса) своих отличительных черт и их замена на позаимствованные у другой части (другого этноса). В целом, это – этнокультурный сдвиг в самосознании определённой социальной группы, ранее представлявшей иную общность в плане языка, религии или культуры.
Естественно, никто не сможет у нас забрать нашей еврейской религии. Мы и так, ещё в советское время, были сильно ассимилированы и мало что знали о еврействе. Возможно, это прозвучит парадоксально, но именно в Германии многие евреи осознали и прочувствовали своё еврейское происхождение. Это, во многом произошло благодаря еврейским общинам, где есть возможность глубоко и всесторонне знакомиться с традициями многострадального еврейского народа.
Теперь вернёмся к интеграции. Она, в частности, предполагает «принятие индивида другими членами группы», а другими словами — нас немецким обществом. С этим тоже не всё так просто. В Германии, как и в любой другой стране, есть разделение на «своих» и «чужих», «аборигенов» и приезжих. В связи с этим местное население не особо жалует «понаехавших», но это можно понять. Кстати, мне и самому несколько раз задавали вопрос о том, когда я вернусь на Родину, видимо, намекая на известную пословицу о том, что «в гостях хорошо, а дома — лучше».
Не будем слишком строгими по отношению к коренному населению, хотя, как известно, любая медаль имеет две стороны, так что они видят эту проблему иначе, чем мы. Не стоит забывать, что Германия давно перестала быть мононациональной державой, поэтому тут проживают представители многих стран и континентов, что, по идее, должно было некоторым образом повлиять на мировоззрения германского общества.
В заключение хотелось бы сказать несколько слов по поводу русского языка. Мне пару раз делали замечания из-за того, что я говорю по-русски, но «меня терзают смутные сомнения» по поводу того, сделает ли кто-либо подобное замечание говорящим по-польски, по-турецки или по-итальянски. Видимо, в случае с русским языком у немцев срабатывает генетическая память. Кстати, это — парадокс, но именно благодаря русскому языку я зарабатываю в Германии деньги.
Поймите меня правильно: я вовсе не возражаю против интеграции, но нужно помнить, что это улица с двусторонним движением, поэтому и со стороны местного населения должен быть проявлен какой-либо интерес к нам, а иначе всё сводится к обычной ассимиляции, когда иностранцы просто растворяются в немецком обществе, которое их полностью поглощает.
У меня с самоидентификацией непростые взаимоотношения. Судите сами: по национальности я еврей, мой родной язык русский, гражданство у меня украинское, а постоянное место жительства — Германия. У вас ещё не взорвался мозг?
Всем известно, что «насильно мил не будешь». Может, и не надо нас силком тащить в немецкое общество? Существует неоднородная «русская диаспора», наравне с подобными диаспорами из других стран мира, так что можно сказать, что мы, по сути, живём в «параллельном мире», за что нас постоянно упрекают. Но ведь существует и опыт турецкой диаспоры, которая за 60 лет так и не интегрировалась.
Загрузка...