История американских ирландцев

folkvald

en orðstírr deyr aldregi hveim er sér góðan getr

40 – 60е годы XIX столетия стали одним из ключевых периодов в истории США. Продолжался промышленный рост, который позволит к концу XIX столетия стать США одним из мировых экономических лидеров. Американо-мексиканская война и приобретение Техаса, положили начало дальнейшему освоению и колонизации «Дикого Запада». Наконец, острый
экономический и политический конфликт между плантаторами рабовладельческого юга, и промышленниками капиталистического северо-востока, перерос в военное противостояние, продолжавшееся четыре
года, и унесшее жизни более 600 тысяч американцев.
С. Н. Бурин. На полях сражений Гражданской войны в США. М., 1988. С. 3

Победа Севера и отмена рабства, окончательно определили путь развития США, на основе капиталистических ценностей и свободной конкуренции. Однако в истории США того периода происходили и другие важные изменения,
приведшие к резкому изменению этнической ситуации в Америке. В особенности в крупных городах восточного побережья – в Чикаго, Нью-Йорке и Бостоне. Речь идет о волне иммиграции, захлестнувшей США в середине
XIX столетия. В первую очередь об иммиграции немцев и ирландцев-католиков. В период между падением Наполеона и начало 40х годов XIX века от одного до полутора миллионов ирландцев покинули
страну. Большая их часть осела в США.
C.У. Grada, A Note on Nineteenth Emigration Statistics, Population Studies, Vol. 29, No.1 (March 1975)

Обусловлена иммиграция была целым рядом причин. Ставшее традиционным для Ирландии после разделов Манстера и Ольстера обезземеливание ирландских крестьян, вкупе с ликвидацией в начале XVII столетия клановой системы, вынуждали
тысячи католиков отправляться на поиски лучшей доли в Новый свет. Таким образом, ирландцы прибывали в Америку на протяжении двух столетий, с момента основания первых английских колоний. Однако, массовая иммиграция в США, по своей массовости интенсивности превзошедшая все предыдущие переселения и начавшаяся в сороковые годы XIX века, было вызвана событием, ставшим национальной трагедией для жителей «Эйрин».
Широкое распространение картофеля к середине XIX столетия сделало его основной пищей для большинства ирландских семей. «Мир, вакцина и картошка» обусловили демографический взрыв на Британских островах .и в частности, в Ирландии. К 1841 году население Ирландии составляло 8222664 человек.
Л.И.Гольман; А.Д.Колпаков; .Э.Кунина; Ю.М.Сапрыкин. История Ирландии. М., 1980. С. 203.

В 1845 в Ирландии начался страшный голод (An Gorta Mуr). Причиной неурожая в 1845 году стал фитофтороз, или бурая фитофторозная гниль,— болезнь, вызываемая паразитическими грибами. Голод бушевал на протяжении 45 – 50 годов. По подсчетам историка Р.Фостера, жертвами голода и вызванных им эпидемий стали от 750 тысяч до миллиона ирландцев.
Foster, R.F. ‘Modern Ireland 1600–1972.1988. P. 324

По оценкам Д.Моркира, в 1845-1851 годах умерло от 1 миллиона 100 тысяч, до 1.5 миллиона человек.
Joel Makyr, Why Ireland staved, A quantitative and analytical history of the Irish economy 1800–1850. London., 1983, P. 266

Убыль населения в Коннахте составила 28.8%, в Мюнстере 22.5%.
Joe Lee, The Modernisation of Irish Society (Gill History of Ireland Series No.10) P. 2

Не последнюю роль в этой катастрофе сыграло британское правительство, которое, несмотря на голод, продолжало вывозить продовольствия из вымирающей страны. Спасаясь от голода и болезней, тысячи ирландцев отправились в Англию, США,
Канаду и Австралию. Набитые иммигрантами судна, были прозваны «гробовозками» или «кораблями смерти» ( Coffin ship).

Robert Whyte The Journey of an Irish Coffin Ship. 1847
http://xroads.virginia.edu/

Тем не менее, тысячи ирландцев еженедельно прибывали в гавани Нью-Йорка, Филадельфии и Бостона. Только за период 1845-1849 года в США прибыло около миллиона ирландцев.
Ruckenstein, L.; O’Malley, J.A. Everything Irish: The History, Literature, Art, Music, People, and Place. New York., 2003. P.195

В целом же, между 1820-1860 годом, ирландцы составляли две трети всех иммигрантов, прибывавших в США. У
них не было еды, не было работы. Многие даже не говорили на английском. Появление сотен тысяч ирландцев – католиков сразу встретило негативную реакцию со стороны коренных американцев протестантского вероисповедания. Свое политическое выражение эта неприязнь нашла в движении “нэйтивистов”. Антиирландская и антикатолическая риторика становилась все более популярной на протяжении 30х годов XIX вв. Однако сам по себе антикатолицизм имел в США давние традиции.
Католики с момента начала основания англопротестантских колоний в Новом свете считались «нежелательными элементами». Так, прибывшие в 1643 году в Вирджинию католические священники были депортированы обратно в Европу в
течении 5 дней.

James.R. Edwards, Jr., Keeping Exstremists Out:The History of Ideological Exclusion,and the Need for its Revival. Center for Immigration Studies(Sept.2005), P.2

Подобное отношение имело объективные причины. Первые европейские колонии возникли в Новом свете в первой половине XVII столетия, в период, когда противостояние католиков и протестантов в Европе достигло апогея, и вылилось в опустошительную и беспрецедентную по масштабам Тридцатилетнюю войну.

Символом нэйтивистского движения стала так называемое движение «незнаек» (Know Nothing). В 1849 в Нью-Йорке Чарльзом Алленом был образован «Орден звездно-полосатого замени»(Order of the Star Spangled Banner), члены
которого позже получили столь необычное прозвище. Название «незнайки», связанно с традиционным для участников организации отказом от каких-либо рассказов о движении. На все вопросы нэйтивисты отвечали «I don’t now».

Деятельность нэйтивистов Восточного побережья была направлена на «выдавливание» ирландцев из США. Для этого нэйтивисты использовали любые средства. На протяжении мая-июля 1844 года в Филадельфии вспыхнул целый ряд
антиирландских бунтов, инициаторами которых выступили протестанты-нэйтивисты из «Американской республиканской партии» (American Republican Party) . Данное событие в историографии именуется «восстанием коренных американцев», или «библейским восстанием».

Филадельфийское восстание 1844 года.

Поводом для восстания стал слухи, согласно которым католики пытались исключить из школьной программы изучение Библии. Результатом стали поджоги католических церквей, столкновения с солдатами. На протяжении 50-60х годов в крупных городах на восточном побережье развернулась ожесточенная борьба ирландских и протестантских банд. В одном Нью-Йорке
действовали десятки группировок, которые помимо политической борьбы промышляли обыкновенными грабежами, разбоем и речным пиратством. Среди них «Сорок воров» (40 Thieves), «Керрионианс» (Kerryonians), Гвардия Роача (Roach Guards) и т.д. В Нью-Йорке особенно острое противостояние возникло между ирландцами – католиками из банды «Мертвые кролики» (Dead Rabbits), возглавляемой Барри Сандерсом и Айданом «Черным псом» Берком и протестантами из Боуэри Бойс (Bowery Boys), возглавляемых одним из известнейших в Нью-Йорке «незнаек» Уильямом «Мясником Биллом» Пулом (William Poole Bill the Butcher).

Побоище между Dead Rabbits и Bowery Boys на улицах Нью-Йорка

Это противостояние было раскрыто в известной книге Х.Ашбери «Банды Нью-Йорка», послужившей литературной основой для фильма М.Скорцезе Банды Нью-Йорка, вышедшего в 2002 году.
Однако нэйтивисты проявляли активность и в легальной политической борьбе. Широкое распространение получили антиирландские и антикатолические карикатуры, показывающие ирландцев агрессивными пьяницами, а католицизм угрозой для протестантской Америки. Одним из авторов был Томас Наст – отец американской карикатуры, этнический немец, сам родившийся за пределами США.

Стереотипное изображение ирландца.

Стоит отметить, что на юге САСШ дискриминация католиков не достигла таких масштабов. Историк Д.Глиссон пишет: «Терпимость коренных играла очень большую роль в интеграции ирландцев (в южное общество). Высший слой южан
никогда не выступал против ирландцев, поскольку, ирландские иммигранты никогда не угрожали статусу и положению южных штатов. Ирландцы были готовы взяться на опасную работу, тем самым освобождая от них рабов. Кроме того, южане осознавали важность ирландского фактора в вопросе сохранения рабства. Ирландцы не были противниками рабства и поддерживали идею «Юга для белых». Католицизм ирландцев также не представлял особого интереса для южан».
Gleeson; David T. The Irish in the South, 1815-1877. N.C. 2001. P.192-193.

Лояльное отношение южан к ирландцам была, таким образом обусловлено следующими факторами:
1) Заинтересованность в дешевой рабочей силе, а в перспективе и в новобранцах.
2) Наличием среди элиты юга определенного количества католиков, французского и португальского происхождения.
3) Лояльность ирландцев по отношению к социально-экономической структуре южных штатов.

Тем не менее, антикатолицизм в этот период по-прежнему оставался традиционным для американского общества. В особенности для жителей восточного побережья. Во время революций 1848 года папа римский Пий IX поддерживал реакционные и антиреволюционные силы. Предубеждение против ирландцев – католиков было настолько велико, что даже известный аболиционист Р.У.Эмерсон в своем письме Т.Карлейлю писал о «диких ирландцах, ведомых римскими священниками, вне сомнения, приверженными деспотизму».
John F.Kennedy, F Nation of Immigrants, NY., 1963. P.70.

Кроме того, поводом для подобных настроений вызывало распространенное мнение о наклонности ирландцев к насилию, пьянству и дебошу. Не случайно полицейские фургоны получили название «повозки для Падди» (Падди – ирл. Патрик). В 60е годы XIX половина арестованных полицией Нью-Йорка были ирландцы. Справедливости ради необходимо отметить, что к середине столетия ирландцы составляли четверть населения Нью-Йорка. Равно как и Бостона, Филадельфии и Балтимора. В Чикаго численность ирландцев превысила численность коренного населения. Не в последнюю очередь высокий уровень преступности был связан также с определенной дискриминацией ирландцев. В крупных городах на восточном побережье
получила распространение аббревиатура NINA (NO IRISH NEED APPLY) – «ирландцев просьба не беспокоиться».

Не добавило любви к ирландцам и массовое дезертирство ирландцев из армии Союза в годы американо-мексиканской войны (1846-1848), в результате которого, группа ирландских солдат перешла на сторону католиков – мексиканцев, создав батальон «Сан-Патрисио» (исп. Святой Патрик).
Бьюкенен. П.Дж. На Краю гибели. М., 2008. С.269.

Все это обусловливало политический успех и поддержку «нэйтивистов» со стороны значительной части коренных американцев протестантского вероисповедания. С начала 50х годов XIX столетия «Орден звездно-полосатого замени» начал все активнее участвовать в политической жизни. В 1854 шесть членов партии стали губернаторами, а семьдесят пять прошли по результатам выборов в конгресс. В 1856 году партия получила 21.6% голосов за своего кандидата – Милларда Филлмора.

John F.Kennedy, F Nation of Immigrants, NY., 1963. P.71.

Участие бывшего президента САСШ Филлмора было весьма примечательно, и характеризовало степень одобрения политического истеблишмента нэйтивистских идей.
Успех был отчасти обусловлен фактическим крахов вигов, в условиях назревающего конфликта северо-востока и рабовладельческого юга не сумевших найти свою нишу в американской политике.
Собственно в этот период «нейтивисты» оставались неофициальным движением, без четкой политической структуры. «Нэйтивистами» себя позиционировали как будущие республиканцы, так и демократы. В итоге мэром Сан-Франциско стал симпатизирующий «незнайкам» С.Уэбб, а губернатором Калифорнии Дж.Н.Джонсон. В том же году С.Робертс
основал калифорнийский филиал «незнаек», сконцентрированный на борьбе с китайской иммиграцией.
Однако в дальнейшем влияние «американской партии» начало сходить на нет. Произошедший раскол разделили
«нэйтивистов» на аболиционистов из северных штатов, и сторонников рабства из южных. Незнайки-северяне, в основной своей массе убежденные противники рабства, позже сыграют большую роль в формировании Республиканской партии, избрании президентов А.Линкольна. Примечательно, что «незнайкой» был выдающийся полководец армии Союза, будущий президент САСШ У.Грант.

Brimelow. P. Immigration and the American Identity: Selections from Chronicles: A Magazine of American Culture, 1985-1995. Rockford., P.225-226.

Ослаблению позиции «нэйтивистов» способствовало прекращение массовой иммиграции ирландцев и немцев. Кроме того, прибывшие в 40е годы ирландцы – католики постепенно начали адаптироваться к жизни в США. К 1855 около 30% нью-йоркских полицейских были ирландцами.
Lardner, James and Thomas Reppetto. NYPD: A City and Its Police. New York: Henry Holt & Co., 2000.

Огромное количество ирландцев служило в пожарной охране, работало в доках и т.д. При этом, ирландцы сохраняли свою этническую и религиозную идентичность. В годы Гражданской войны около 150 тысяч ирландцев сражалось в армии Союза.
http://www.civilwarhome.com/irish.htm

Многие из них состояли в полках, которые обобщенно называли ирландской бригадой (Irish Brigade). Среди них знаменитый 69й нью-йоркский пехотный полк, основанный в 1849 году бежавшими из Ирландии участниками ирландского восстания против британского владычества.
http://www.sixtyninth.net/lineage.html

Флаг 69го Нью-йоркского полка

В войну Севера и Юга полк вступил под командованием М.Коркорана. Полк принял участие в первой битве при Манассасе (Булл-Ран), Антиетаме. Фредирексберге, Чанселорвиле и Геттисберге. 69й присутствовал при капитуляции генерала Ли при Аппаматоксе.В войне также принимали участие состоящие из этнических ирландцев 88 и 63 нью-йоркские пехотные полки, 116й пенсильванский пехотный полк и т.д. Храбро сражался в первой битве при Манассасе (Булл-Ране) 11й нью-йоркский добровольческий пехотный полк(зуавов), укомплектованный в основном нью-йоркскими пожарными ирландского происхождения.

Ирландцы в армии Союза.

В то же время, в рядах армии Союза сражался 71й нью-йоркский пехотный полк, созданный «нэйтивистами» в 1849 году. Так, война поставила врагов в один ряд.

Офицеры 71го “нэйтивистского” полка.

Около 40 тысяч ирландцев воевало в рядах армии Конфедерации. Правда в отличие от северян, ирландцы КША не были сведены в национальные формирование, а сражались в составах полков разделенных по территориальному принципу.

Однако не все ирландцы горели желанием умирать за страну, которая не слишком тепло их приняла. Проявлением этого недовольства стало нью-йоркское призывное восстание (New York Draft Riots) в июле 1863 года. Причинами стала насильственная мобилизация и антивоенная риторика демократов, делавших ставку на ирландских иммигрантов. Насилию подвергались зажиточный ньюйоркцы и негры, в которых многие ирландцы видели причину войны и своих невзгод.

Несмотря на это ирландцы все в большей степени вливались в американское общество. Как уже было сказано, ирландцы толпами шли в полицию, пожарную охрану, давали львиную долю голосов за демократов в крупных городах
северо-востока. В 1860 году из 107 полицейских в г. Чикаго 49 были ирландцами. Чиф. О’Лири возглавлял полицию Нового Орлеана, а М.Фаллон полицию Сан-Франциско.
Potter, George W. To the Golden Door: The Story of the Irish in Ireland and America. New York., 1960. P. 530.

Ирландцы играли активную роль в профсоюзах и учебных заведениях. В 1928 году первый кандидат католик – Эл Смит баллотировался на пост президента США. В 1961 год в президентское кресло сел первый 100% ирландец-католик Джон Фр. Кэннеди.

Ирландский квартал в южном Бостоне

Движение «нэйтивистов» в 70е годы XIX столетия постепенно сошло на нет. Однако, уже в 1882 году был принят законодательный акт, ограничивающий иммиграцию китайцев, продленный в 1892 и 1902 годах. А в 1921 году был принят знаменитый «миграционный акт», по сути запрещавший иммиграцию из неевропейских стран.

PS Написано давно, и ошибки присутствуют. Однако оставлю в первозданном виде.

igornasa

Особенности американской жизни

Когда ирландец оказывается вне Ирландии, он часто становится уважаемым человеком.
Экономические и интеллектуальные условия, которые превалируют в его собственной стране,не позволяют развиться индивидуальности.
Ни один человек, у которого есть хоть капля собственного достоинства, не остается в Ирландии, а бежит из страны, которая как будто прошла испытания Иова.
(Джеймс Джойс)

Ирландия – вторая страна, давшая наибольшее число иммигрантов в США (первая – Германия, третья – Великобритания). Но прежде чем описывать ирландцев-иммигрантов, необходимо вспомнить кое-что

Из ирландской истории

Ирландия – далека от Европы, близка к Англии и разрывается между ними

1000 – 500 г.г. до н.э. – вторжение кельтов в Ирландию. Они принесли железные орудия труда и оружие.
432 г. н.э. – христианский миссионер Святой Патрик (покровитель Ирландии) обращает в христианство местное население
795 г н.э. – викинги начали совершать рейды на Ирландию, в 841 г. основали Дублин, а в 1014 в битве при Клонтарфе были разбиты.

1100-ые годы н.э. принесли англичан и это было началом самого главного конфликта ирландской истории. Противостояние – кельты и англосаксы, католики и протестанты – будет продолжаться до сегодняшних дней, отразившись даже в гимне и на флаге современной Ирландии.
Флаг Республики Ирландии состоит из прямоугольников зеленого, белого и оранжевого цвета

зеленый цвет отражает ирландскую национальную традицию
оранжевый цвет – оранжистскую (протестантскую) традицию
белый цвет – мир, или скорее, перемирие, между ними.

Слова из ирландского гимна (кстати, написанного изначально на английском языке, а потом переведенного на ирландский):

Восемь столетий были последовательностью завоеваний, ассимиляции завоевателей и безуспешных восстаний
1916 г. – Пасхальное восстание за независимость Ирландии было подавлено англичанами, но мужественное сопротивление, а затем скорая казнь руководителей восстания способствовали тому, что они и их последователи стали считаться мучениками и привлекли к себе симпатии значительной части общества.
1919-1921 г.г. – Создание Ирландской Республиканской Армии. Война за независимость
1921 г. – по англо-ирландскому договору шесть ольстерских провинций остались частью Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии.

По иронии истории Ирландия, первая английская колония, оказалась последней, а протестантские провинции Ольстера так и не стали частью католической страны.
2005 г. – руководство Ирландской Республиканской Армии выпустило официальный приказ о прекращении вооруженной борьбы, сдаче оружия и переходе к политическому решению конфликта

Ирландцы-иммигранты

Иммигранты-протестанты – Scotch-Irish

Иммигранты-католики

Хотя ирландцы-католики переселялись в Америку и в колониальный период, массовая иммиграция началась в середине XIX века, после Великого голода 1845-1849 годов, вызванного неурожаями картофеля, пораженного грибком.

Голод усугублялся другими вещами (неадекватная реакция Англии, разразившиеся эпидемии тифа и холеры). За четырехлетний период более миллиона людей умерло от голода, а другие два миллиона покинули страну.
Они были первой многочисленной этнической группой в Америке, чья культура очень сильно отличалась от доминантной протестантской/англо-саксонской – католики, носители анти-британских настроений и, кроме того, сельские жители.
Ирландцы были предвестниками будущих “новых” иммигрантов (китайцев, поляков, итальянцев), представителей сильно отличаюшихся культур, прибывающих в больших количествах, живущих в тяжелых условиях и допущенных только к низкоквалифицированным работам, столкнувшихся с невиданной доселе дискриминацией, но сумевших отстоять свое место под солнцем Америки.

Дискриминация

Хотя жизнь в Ирландии была тяжкой, эмиграция в Америку тоже не считалась радостным событием. Те, кто уезжал, понимал, что больше никогда не увидит Ирландии. Но остаться означало жить в нужде, болезнях и под гнетом англичан. Америка становилась мечтой, тем более что первые эмигранты описывали ее как страну изобилия. Их письма читались вслух на вечеринках и воодушевляли будущих эмигрантов. Толпы осаждали отправляющиеся в Америку суда, условия на которых были таковы, что их называли “кораблями-гробами”.

С момента причаливания иммигранты понимали, что жизнь в Америке будет борьбой за существование – сотни жадных носильщиков хватали их мешки, доносили до ближайших домов и требовали огромной платы за свои услуги. Нищие ирландцы не имели средств на переезд вглубь, поэтому они оставались в портах прибытия. Все богадельни были переполнены. Многие, отчаившись, начинали побираться. Ирландские эмигранты эпохи голода были самыми неблагополучными, каких когда-либо видели в Соединенных Штатах.

Свободная земля отторгала их. Очень долго бостонские объявления о работе включали фразу No Irish Need Apply (Ирландцам не беспокоиться)

Они вынуждены были жить в подвалах и хибарах, и не только из-за бедности – их считали нежелательными соседями. Их акцент и одежда вызывали насмешки, бедность и безграмотность – презрение.
Chicago Post писала “Ирландцы затопили наши тюрьмы и ночлежки; поскреби заключенного или нищего – и найдешь ирландского католика. Если посадить их на лодки и отправить домой, мы уничтожим преступность в стране.”
Ирландцы стереотипизировались как алкоголики, дебоширы, криминалы, а добравшиеся до какой-либо власти – как сплошные взяточники.

Иллюстрация из статьи-“исследования” в Harper’s Weekly, обосновывающая глубокую связь между обезьяноподобными ирландцами и неграми, которым противостоят благородные англосаксы.

Реакция

Ирландцы вынуждены были как-то реагировать на такое отношение.
Их ответ был оборонительно-агрессивным. Вместо того, чтобы смириться с существующим порядком вещей, они объединились и начали защищаться. На оскорбление отвечали насилием. Солидарность была их силой. Они молились и пили вместе, хотя чаще происходило второе. Их церковь была воинственная – церковь, которая боролась не только за души, но и за человеческие права.

Ирландцы прибыли в то время, когда растущая страна сильно нуждалась в рабочих руках. Большинство ирландцев работало на тяжелых низкооплачиваемых работах. Мужчины – в шахтах, на строительстве мостов, каналов и железных дорог. Это была опасная работа (как говорилось, под каждой шпалой похоронен ирландец). Женщины работали на текстильных фабриках или домработницами.

Во время Гражданской войны ирландцы проявили себя суровыми воинами знаменитых “Ирландских бригад”.

Ирландцы были уникальными иммигрантами. Они любили Америку, но не отказались ни от верности Ирландии, ни от своей католической веры.

Когда позже американцы столкнулись с многочисленной китайской, еврейской, славянской и итальянской иммиграцией, ирландцы перешли в категорию национального сокровища. Враждебность теперь была направлена на других.
Дни “No Irish Need Apply” закончились. Парад в День Святого Патрика заменил конфронтацию. Ирландцы не только добились признания своего праздника, но и заставили каждого почувствовать себя ирландцем в этот день. Амерканизация по-ирландски состоялась.

В 1850 г., в разгаре ирландской иммиграции, O. Brownson писал Из этих узких переулков, грязных улиц, сырых подвалов, удушливых чердаков когда-то выйдут одни из самых благородных сынов нашей страны, которых она будет рада признать и чествовать.

Его предсказание сбылось чуть более чем через сто лет, когда американец ирландского происхождения, католик по имени Джон Кеннеди въехал в Белый Дом.

Ирландцы в Америке

Когда ирландец оказывается вне Ирландии, он часто становится уважаемым человеком.
Экономические и интеллектуальные условия, которые превалируют в его собственной стране,не позволяют развиться индивидуальности.
Ни один человек, у которого есть хоть капля собственного достоинства, не остается в Ирландии, а бежит из страны, которая как будто прошла испытания Иова.
(Джеймс Джойс)

Ирландия – вторая страна, давшая наибольшее число иммигрантов в США (первая – Германия, третья – Великобритания). Но прежде чем описывать ирландцев-иммигрантов, необходимо вспомнить кое-что.

ИРЛАНДСКИЕ ИММИГРАНТЫ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

Поначалу на долю ирландских иммигрантов в США выпали невероятные тяготы. Они прозябали в городской нищете и подвергались насмешкам со стороны соседей. Но им и их потомкам удалось преодолеть все препятствия и добиться своего.
Кевин Кенни — профессор истории в Бостонском колледже в Бостоне, штат Массачусетс.
За столетие после 1820 года в Соединенные Штаты прибыло 5 миллионов ирландцев. Их переезд спровоцировал бурную реакцию среди некоторых уроженцев Америки, так называемых «нативистов», которые осуждали ирландцев за их поведение в обществе, их воздействие на экономику и принадлежность к католической конфессии. Тем не менее, к началу 20-го века ирландцы успешно ассимилировались.
Все легальные иммигранты, которые готовы выполнять положения Конституции США, имеют право стать гражданами США, причем белым иммигрантам не пришлось преодолевать серьезные препятствия на пути к натурализации. Несмотря на враждебное отношение нативистов, ирландцы никогда не сталкивались с расизмом, сопоставимым с отношением к афроамериканцам и выходцам из Азии, которым отказывали в гражданстве или ограничивали въезд в Соединенные Штаты. Превращая принадлежность к католицизму в свое преимущество и используя политические возможности, недоступные в Ирландии, ирландцы последовательно продвигались вверх в американском обществе.
Ирландцы составляли почти половину всех иммигрантов в США в 1840-е и треть в 1850-е годы. Эти цифры примечательны с учетом того, что территория Ирландии сопоставима с территорией штата Мэн, а численность ее населения никогда не превышала 8,5 млн. человек. В период с 1846 по 1855 год из-за неоднократных массовых неурожаев картофеля ирландское население сократилось на треть. Более 1 миллиона человек умерло от голода и сопутствующих ему заболеваний, а еще 1,5 миллиона перебрались в Соединенные Штаты. Многие ирландские иммигранты считали, что голода можно было бы избежать. «Картофельную гниль действительно ниспослал Всемогущий, — писал ирландский националист и политический ссыльный Джон Митчел, — однако голод создали англичане». Впоследствии в основу ирландского характера в Америке легло чувство отторжения и изгнания.

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ ТРУДНОСТИ
Ирландские эмигранты эпохи голода были самыми неблагополучными, каких когда-либо видели в Соединенных Штатах. Самые бедные жили в районе Файв-Пойнтс на нижнем Манхэттене в Нью-Йорке, который, по описанию английского романиста Чарльза Диккенса, «весь пропах грязью и отбросами», а «в переулках и аллеях грязи было по колено». Этот район, писал Диккенс, был заполнен «уродливыми многоквартирными домами, славящимися грабежами и убийствами; здесь сплошная мерзость, гниль и разруха».
Ирландская беднота жила в подвалах, на чердаках и в однокомнатных квартирах, где не было естественного освещения и вентиляции, часто эти помещения заливались нечистотами. Их обитатели страдали от высокой заболеваемости холерой, желтой лихорадкой, тифом, туберкулезом и пневмонией. Они также становились жертвами психических заболеваний, часто осложнявшихся алкоголизмом. На их долю приходилось непропорционально высокое число принимаемых в ночлежки и государственные больницы. Они возглавляли списки арестованных и заключенных, особенно за нарушения общественного порядка. В 1859 году в Нью-Йорке 55 процентов всех арестованных были лицами ирландского происхождения.
Ирландские иммигранты были, в основном, неквалифицированными людьми, которые работали за низкую плату и часто использовались в качестве запасной рабочей силы для прекращения забастовок. Работники из числа местных уроженцев беспокоились, что из-за этого снизятся их собственные заработки и завоевания профсоюзного движения будут подорваны. Многие американцы также опасались, что ирландцы никогда не продвинутся в обществе, а вместо этого станут первым постоянным рабочим классом в Соединенных Штатах, угрожающим основополагающему принципу жизни американцев в 19-м веке — подъему по социальной лестнице благодаря упорному труду.
Столь же тревожила нативистов и религия иммигрантов. Кому будут в итоге верны ирландские иммигранты-католики — Соединенным Штатам или Римской католической церкви? Обязаны ли они считаться с мнением своих священников по политическим вопросам? Есть ли у церкви, которую возглавляют папа, кардиналы, архиепископы и епископы, законное место в демократической республике? Почему ирландские иммигранты-католики отправляют своих детей в отдельные приходские школы, а не пользуются бесплатной государственной системой образования? Ирландцы отвечали, что в советах муниципальных школ преобладают евангельские протестанты. Свобода воспитания веры у детей по своему усмотрению, настаивали они, в полной мере соответствует образу жизни в Соединенных Штатах.
Нативисты регулярно совершали выпады против ирландских иммигрантов за их принадлежность к католичеству. В 1834 году толпа сожгла монастырь святой Урсулы в Чарльзтауне, штат Массачусетс. В 1836 году нативисты в Нью-Йорке опубликовали «Ужасающие откровения Марии Монк». Эта молодая неуравновешенная женщина утверждала, что во время своего пребывания в монастыре стала свидетельницей разврата и детоубийств. Книга стала популярным бестселлером. В 1844 году мятежные нативисты сожгли два католических храма в пригородах Филадельфии в споре о том, какую Библию преподавать в муниципальных школах — католическую или протестантскую версию короля Иакова.

ИРЛАНДСКОЕ САМОСОЗНАНИЕ В АМЕРИКЕ
Отвергая обвинения в двойной лояльности, ирландские иммигранты настаивали на том, что они могут стать хорошими американцами, но будут делать это по-своему. Поскольку ирландцы разговаривали по-английски и были первой группой католиков, прибывших в Соединенные Штаты в большом количестве, они быстро взяли под контроль американскую католическую церковь. Как гласила народное изречение, церковь в Соединенных Штатах «единая, святая, соборная, апостольская — и ирландская». Католицизм стал важнейшей составляющей ирландского самосознания в Америке.
Враждебное отношение к католичеству оставалось характерным для американской культуры до 1960 года, когда президентом страны стал Джон Кеннеди. К тому времени ирландцы давно уже заправляли политической жизнью во многих американских городах, в том числе Нью-Йорке, Бостоне и Чикаго, контролируя местные отделения Демократической партии. В 1920-е годы они начали выдвигаться на общенациональную арену, когда Эл Смит стал первым католиком, который баллотировался в президенты. У Смита было мало шансов на избрание, но Кеннеди, который остро осознавал свое ирландское происхождение, в итоге положил конец давней антикатолической традиции в Америке. «Я не кандидат в президенты от католиков, — заявлял он в ходе кампании. — Я кандидат в президенты от Демократической партии, который оказался католиком. Я не выражаю мнения своей церкви по государственным вопросам — и церковь не выражает моего мнения».
Ирландские иммигранты стали хорошими американцами, не утратив своего религиозного и культурного наследия. Они продемонстрировали, что ассимиляция — это не односторонний процесс, при котором иммигранты должны подчиняться господствующей англо-протестантской культуре и отказываться от собственных традиций. Иммигранты всегда меняют Соединенные Штаты в той же мере, в какой Соединенные Штаты меняют их. Став американцами на свой манер, ирландцы обрели отчетливую этническую идентичность и помогли заложить основу современного культурного плюрализма в США.
Сегодня ирландцы — одна из самых процветающих этнических групп в Соединенных Штатах, которая значительно превышает средние показатели в стране по уровню образования, профессиональному положению, доходу и домовладению. В соответствии со своим последовательным продвижением вверх по общественной лестнице в течение 20-го века американские ирландцы уехали из замкнутых городских общин Северо-востока и Среднего Запада и поселились в пригородах и в больших и малых городах по всем Соединенным Штатам. Они также все чаще вступали в браки с представителями других национальностей, сначала с другими католиками, а затем и с другими американцами. Результатом этих перемен стало значительно менее цельное ощущение принадлежности к общине, чем в прошлом. Однако американские ирландцы сохраняют сильное чувство национальной гордости, особенно в сфере политики и культуры. В конце концов, быть американским ирландцем — значит быть частью успеха своей страны.

От ирландцев до евреев: самые крупные лобби США

22-06-2017, 13:01 | Политика

Недавно сенатский комитет по этике опубликовал отчеты, в которых отражена активность различных лоббистских структур в Америке. Особое внимание уделено деятельности этнолоббистских организаций, которые традиционно играют важную роль в процессе выработки и принятия внутри и внешнеполитических решений.

Американская нация изначально формировалась под влиянием концепции англоконформизма: британское происхождение, белый цвет кожи и протестантская вера. Последующие волны иммиграции из разных частей мира привели к размыванию этих элементов, и англоконформизм уступил место плавильному котлу, в котором и сформировалась нынешняя американская политическая нация. Несмотря на то, что все американцы объединены обязательствами, прописанными в Конституции, каждая этническая группа, будучи элементом нации, продолжает сохранять и укреплять собственную идентичность. В целом этнический лоббизм представляет собой не просто политический феномен. По сути, он олицетворяет американскую систему демократии в действии.

На сегодняшний день в Америке действуют два типа этнолоббистских групп. Первая группа представлена организациями, ориентированными на внутреннюю политику: индейцы (лобби «коренных народов»), пуэрториканцы и мексиканцы. Вторая группа – это крупные и влиятельные организации, стремящиеся влиять на внешнюю политику страны. Традиционно наиболее сильное воздействие оказывают ирландцы, кубинцы, израильтяне, поляки, греки и армяне. Основными критериями влияния являются следующие показатели: финансовая обеспеченность, крупные электоральные группы, присутствие в региональной и федеральной политике, а также наличие тесных контактов со страной происхождения. Важно подчеркнуть, что сами этнические группы влияния можно условно подразделить на две категории. Первая — это те, кто лоббируют интересы исторической родины, независимо от ее внутренних особенностей (форма правления, режим, уровень свободы и т.д.). Представители второй категории ориентированы на лоббирование смены политических режимов в странах происхождения.

Ирландцев можно считать наиболее влиятельной этнической группой в Америке. За последние сто лет они прошли путь от дискриминируемого католического меньшинства до вершин американского общественно-политического Олимпа. Финансовыми донорами ирландского лобби на протяжении длительного времени выступают такие влиятельные кланы, как Кеннеди, Морганы, О’Брайены, Уолтоны и Томсоны. Кеннеди, обладая существенными финансовыми возможностями, оказали помощь в борьбе за независимость Ирландии и сформировали один из самых мощных политических кланов в американской истории. Достаточно сказать, что единственным президентом США католического вероисповедования был Джон Кеннеди. С тех пор эта ирландская семья, став одним из ключевых факторов Демократической партии, помогла взрастить политиков такого калибра, как Билл Клинтон – 42-й президент США, Джозеф Байден — экс вице-президент США и Джон Керри – бывший госсекретарь США.

Наиболее видными представителями ирландской диаспоральной финансовой элиты являются Робсон Уолтон — владелец сети супермаркетов Wal-Mart и Дэвид Томсон — владелец и руководитель медиакомпании Thomson Reuters.Политические и финансовые возможности позволяют ирландским лоббистским организациям влиять на настроение крупных электоральных групп по всей стране. В Массачусетсе ирландцы составляют 22,8% от всего населения, в Монтане, Айове, Пенсильвании, Вермонте и Род-Айленде цифры колеблются от 17% до 19%, а в Нью-Йорке, Делавэре, Вашингтоне, Иллинойсе, Индиане и Арканзасе свое ирландское происхождение отмечают более 16% населения. Многие эксперты считают, что подобное избыточное влияние представителей ирландского этноса придало Ирландии негласный статус привилегированного союзника Соединенных Штатов. Более того, сегодня ирландцы, уверенные в завтрашнем дне своей исторической родины, выполняют роль лобби-исполнителей для других этнических групп влияния.

За последние 20 лет заметно укрепились позиции кубинского лобби. По данным за 2015 год, в Америке проживает всего лишь 2 млн этнических кубинцев, что составляет всего лишь 0,66% от всего населения. Несмотря на относительную малочисленность (по сравнению с мексиканцами), именно за кубинцами закрепился статус латиноамериканской элиты в США. В отличие от других испаноговорящих этносов, кубинцы не противопоставляют себя «белой Америке», позиционируя себя в качестве преданных граждан страны. Кубинская диаспора оказывает ключевое влияние на политические процессы в штате Флорида и имеет серьезный электоральный ресурс в Нью-Джерси и Неваде. На сегодняшний день восемь законодателей кубинского происхождения представлены в Конгрессе: пять конгрессменов в Палате представителей, а также три сенатора — Роберт Менендез (комитет по международным делам), Марко Рубио (комитет по международным делам) и Тед Круз (комитет по вооруженным силам).

На последних президентских выборах сенаторы Рубио и Круз считались одними из фаворитов от Республиканской партии. На праймериз действующему президенту Дональду Трампу противостоял именно Тед Круз, набравший рекордные для латиноамериканца 25% голосов. Крупнейшим финансовым донором кубинского лобби является третий в мире по богатству человек — Джефф Безос, основатель компании Amazon и владелец издательского дома The Washington Post. Другие спонсоры представляют, как правило, крупный, средний и малый бизнес. В отличие от ирландского лобби, кубинская группа влияния выступает против политического диалога Вашингтона с Гаваной. Это связано с тем, что значительная часть американских кубинцев выступает против режима братьев Кастро. По мнению лидеров ведущих про-кубинских организаций, Америка должна устранить коммунистов и помочь в развитии демократических процессов на исторической Родине.

Израильское лобби оказывает существенное влияние на ближневосточную политику США. Ученые Джон Миршаймер и Стивен Уолт в работе «Израильское лобби и внешняя политика США» отмечают, что про-израильские организации в Америке лояльны интересам Государства Израиль. Эту точку зрения поддерживает Ноам Хомский, профессор Массачусетского технологического университета, считающий, что избыточное влияние израильского лобби наносит вред национальным интересам США на Ближнем Востоке. Политическая сила этого лобби основывается на идеологической близости консервативного иудаизма и американского протестантизма. Наиболее влиятельные пасторы во время своих проповедей отмечают, что защита священной земли Израиля — это долг христианской Америки. Учитывая то, что идеи протестантизма лежат в основе идеологической базы Республиканской партии, «слоны» последовательно выступают за укрепление и расширение политического диалога США с Израилем.

Более того, Американо-Израильский комитет по общественным делам (АИКОД) пользуется финансовой поддержкой многих американских бизнесменов еврейского происхождения: владельца медиакорпорации Bloomberg и бывшего мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга, председателя совета директоров и гендиректора крупнейшей игорной компании США Las Vegas Sands Шелдона Адельсона и со-основателя Microsoft Стивена Балмера. АИКОД оказывает особую поддержку неоконсерваторам — надпартийной элите, объединенной вокруг идеи американской исключительности. Одной из своих основных внешнеполитических задач неоконсерваторы видят в устранении угроз Израилю — главному форпосту Америки на перекрестке цивилизаций. Примечательно, что далеко не все американские евреи поддерживают деятельность израильского лобби. Значительная часть еврейской общины — приверженцы течения реформистского иудаизма — ориентирована на Демократическую партию. Например, влиятельный филантроп еврейского происхождения Джордж Сорос критикует политику Израиля и деятельность АИКОД.

В целом меняющаяся политическая конфигурация время от времени усиливает одни этнолоббистские группы и ослабляет другие. В течение десяти лет наблюдается спад активности армянского лобби, которое, обладая значительными политическими и финансовыми ресурсами, оказывало существенное влияние на американскую политику в период 1980-90-х годов. В аналогичном кризисе находятся греческие этнолоббистские организации. При этом расширяется политическое и финансовое влияние польского лобби, которое становится серьезным фактором в процессе выработки американской политики в Европе.

«Хайп вокруг лепреконов, радуг и горшков»

Почему ирландцы так похожи на русских

Говорим «ирландский» — и мысленно продолжаем: виски, кофе, сеттер, терьер, волкодав, танец. Если набрать в поисковой строке «ирландский писатель», можно не без удивления прочесть имена тех, кто в сознании широкого русскоязычного читателя считаются авторами английскими: Джеймса Джойса, Джонатана Свифта, Оскара Уайльда, Сэмюэла Беккета, Бернарда Шоу, Брэма Стокера и других. Ирландская культура — одна из древнейших в Европе, и после 700 лет господства Англии страна восстановила свою национальную идентичность гораздо быстрее, чем это происходит в России после 70 лет существования Советского Союза. В рамках литературного проекта «Скрытое золото ХХ века» в скором времени будут изданы две книги ирландских авторов, которые ранее целиком не выходили на русском. В чем уникальность ирландской истории и культуры и почему ирландцы так похожи на русских, «Ленте.ру» рассказала переводчик Шаши Мартынова.

Сферический ирландец в вакууме

Примерно со времен Шекспира Ирландия — с посторонней помощью — начала создавать образ, который сейчас называется «сценическим ирландцем». Впервые он появился в «Генрихе V». Эту инициативу подхватили другие драматурги. Потом то, что начиналось в театре, выплеснулось с подмостков в народ, и образом ирландца, который сейчас обитает у людей в головах, мы в значительной степени обязаны английским драматургам, сложным отношениям между Англией и Ирландией и 700-летнему господству первой над второй.

В определении того, кто такой «сценический ирландец», я придерживаюсь позиции выдающегося ирландского мыслителя ХХ века Деклана Киберда, который посвятил свою жизнь (дай ему бог здоровья — он еще жив) изучению того, как мировая культура и история создали Ирландию. Этот «сценический ирландец» был придуман англичанами для того, чтобы у Англии появился «другой»: собирательная фигура всего того, что Англия не. Особенно он оказался востребован в викторианскую эпоху.

Примерно с того времени, как в Англии началась промышленная революция, английскому культурному пространству и менталитету было приятно считать себя эффективными, то есть не расходующими себя на эмоции, фантазии и грезы. Вся сновидческая реальность и связанные с ней чувства признаются неэффективными, ненужными и отставляются далеко в сторону. Постулируется, что англичане — это сдержанность, холодность, закрытость — то, что до сих пор стереотипически связывается с Англией. А ирландцы — это все, что противоположно.

В этом смысле взросление культуры не очень отличается от человеческого взросления. Особенно в подростковом возрасте. Только взрослый человек может определить себя как самость без отрицания. Я есть это и это, умею то и то, добился того и того. Когда мы маленькие, у нас пока нет достижений и провалов, нам приходится определять себя через «я — не. »: я не Вася, не Петя и не Катя. А кто ты? Я не знаю. В этом отношении Англии был нужен «другой», и до этого другого было рукой подать — соседний остров. И он был все, что Англия вроде как не: недисциплинированный, ленивый, вздорный, взбалмошный, эмоциональный, сентиментальный. Похоже на классический конфликт физиков и лириков. Этот набор качеств и закрепился за ирландцами на определенное время.

Под маской ирландца скрывался ирландец

Где-то с середины XIX века и чуть далее, когда в индустриализованную Англию хлынул поток рабочих мигрантов из Ирландии, ирландцам даже выгоден был этот стереотип. Потому что когда человек приезжает из глухой деревни (а Ирландия — это в основном пространство не городское) в город, то он оказывается на другой планете, где нет ничего общего с той коммунальной жизнью, которую он вел в деревне. И тут ему предлагают готовую маску этакого деревенского дурачка — и он принимает ее на себя. Мы при этом понимаем, что даже деревенские ирландцы — сметливые, ушлые, наблюдательные, ехидные, демонстрирующие бытовую хватку и способность выживать в экстремальных обстоятельствах. Но этот образ был выгоден, и ирландцы, особенно перебравшиеся в Англию, его какое-то время поддерживали — сознательно или бессознательно.

Великий голод середины XIX века — фантастическое по своей чудовищности событие в истории Ирландии, когда 20 процентов населения страны погибло или уехало. Понятно, что потом случилась Вторая мировая, и мир повидал еще не такое, но до изобретения оружия массового поражения и без всяких эпидемий потерять столько людей просто потому, что им кушать было нечего, — это было чудовищно. И надо сказать, что население Ирландии не восстановилось до прежних размеров до сих пор. Поэтому трагедия Великого голода актуальна для Ирландии и поныне влияет на представление ирландцев о самих себе, на их позицию относительно окружающего мира и тем более определяла накал страстей в период Ирландского возрождения рубежа XIX-XX веков, когда страна наконец обрела независимость от Англии.

Лепреконы и прочая нечисть

Позже, уже в ХХ веке, на фоне того самого «сценического ирландца» — веселого остроязыкого раздолбая — возникает консьюмеристское общество со всем этим коммерческим хайпом вокруг лепреконов, радуг, горшков с золотом, танцев типа Lord of the Dance, которые имеют довольно косвенное отношение к народной традиции. Страна, которая долго была в нищете, наконец поняла, что богатство ее истории, темперамент (потому что без темперамента в их условиях не выживешь — и климат не фонтан, и история последних 700 лет не располагала к расслабленности) — это все можно коммерциализировать. Это нормальное занятие любой европейской культуры. Просто среди европейских стран Ирландия настолько богата гуманитарно, что богаче едва ли не любой культуры, не считая античной.

Так произошло, в частности, еще и потому, что Ирландия никогда не была под Римом. Городская культура пришла к ней не через те каналы, через которые ее получила континентальная Европа. И организация отношений между людьми была не такая, и иерархические взаимосвязи в обществе выстраивались не под давлением римского права и римского порядка.

Ирландия же вообще была очень дробная — такая Тверская область, разбитая на районы размером примерно с Чертаново. В каждом был свой король и свои взаимоотношения с соседями. При этом вплоть до прихода англо-норманнов в XII веке это все было единое культурное непрерывное пространство более или менее единого языка (диалектов было полно, но люди друг друга понимали), единого старого закона, едва ли не одного из самых старых из сохранившихся законодательных систем на земле. Основан он был на житейской логике, потому что в Ирландии не было ни карательной, ни законодательной власти в римском ее понимании.

Закон был традицией, а традиция — законом. Раз в какое-то время происходило собрание народа при верховном короле, вершился суд, вносились прецедентарные поправки. И эта древняя, непрерывная на протяжении тысячелетий традиция создала уникальную культуру, которую ирландцы — после того, как англичане оставили их в покое, — коммерциализировали, и мы сейчас имеем всех этих лепреконов, которые в массовом сознании связаны с Ирландией, как матрешка, балалайка, медведи и снег — с Россией. При этом мы понимаем, что «на здоровье» мы, выпивая, не говорим, матрешек друг другу дарим только очень по большому стебу, и нужно быть очень специфически имиджево ориентированным человеком, чтобы носить картуз с гвоздикой в повседневной жизни.

Ирландские писатели, которым пришлось отстаивать свою ирландскость

А теперь о том, почему мы взялись издавать на русском языке авторов, которые никому не известны. Во-первых, ирландские великие писатели уровня Уайльда, Шоу, Джойса, Беккета, О’Кейси, Йейтса, Хини — так или иначе, в большей или меньшей степени переведены на русский. Другое дело, что мало кто догадывается о том, что они ирландцы. А они ирландцы. При том что понятие ирландскости — оно очень, очень непростое.

Почему? Потому что Ирландия — та же Америка, только в пределах Европы. Пока не началось завоевание того полушария, Ирландия была краем Европы. Дальше — большая вода. Волна за волной люди, которые шли на запад, в конечном счете упирались в предел — в Ирландию. И туда наприходила прорва народу, поэтому генетически ирландцы — это смесь иберийских кельтов, континентальных кельтов, англосаксов, скандинавов. Поэтому разумно считать ирландцами тех, кто сам считает себя ирландцем.

Внутри Ирландии с XII-XIV веков первая волна англо-норманнов очень быстро адаптировалась, ассимилировалась, и эти люди, которые были до Кромвеля, назывались «старыми англичанами» — Old English. Так вот они считаются абсолютными ирландцами, при том что в дремучем анамнезе у них не кельты, а англосаксы и норманны. Но они родили детей, эти дети уже говорили по-ирландски, носили ирландскую одежду, пели ирландские песни и были ирландцами, потому что их отцы женились на ирландских женщинах. А воспитывает ребенка мать, говорит с ним на своем языке, поэтому ребенок — ирландец, независимо от того, какие у него крови по папе. В этом смысле совершенно матриархальная история.

До той поры, пока Англия была католической, все, кто пришел в Ирландию, становились ирландцами. В эту старую, вязкую, завораживающую культуру люди падали с головой и растворялись в ней. Потому что англо-нормандской культуре к тому моменту было 100 лет. Эта смесь англосаксов и норманнов была таким вот чудищем Франкенштейна, которое еще не осознало себя как отдельную самость. А у Ирландии к тому времени уже семь веков была письменность, они были очагом европейской цивилизации, спасали от темного Средневековья всю католическую Европу, были центром просвещения. И в VI-VIII веках с севера Европы на юг пришла толпа католических просветителей.

Но в эпоху Тюдоров ситуация поменялась: Англия перестала быть католической, а ирландцы стали врагами, потому что остались католиками. И дальше это уже был конфликт национально-религиозный. На этой почве представления об ирландце изменились, и политика в XIX веке приравняла ирландскость к католицизму — то есть культурный аспект отпал, а религиозный остался, и англоязычным протестантам, считавшим себя ирландцами до мозга костей, пришлось нелегко — литераторам в особенности.

Теперь о литературе. У Ирландии четыре нобелевских лауреата по литературе — Йейтс, Шоу, Беккет, Хини. И это у нации, в которой всего пять миллионов человек. Это во-первых. Во-вторых, в их тени, особенно в тени Джойса, выросла огромная литература, часть которой, к счастью, существует и по-русски. И это нам хотелось бы тоже подчеркнуть.

Почему О’Крихинь и Стивенз?

Ну и в этом году мы решили издать двух авторов, имевших прямое или косвенное отношение к ирландскому Возрождению. Первый — Томас О’Крихинь с книгой «Островитянин». Он писал по-ирландски, и Юрий Андрейчук перевел его с ирландского, что особенно ценно, потому что есть тенденция переводить ирландских писателей с английских переводов. Средневековая ирландская литература переводится на русский давно, но современная ирландская литература, написанная на ирландском языке, в русскоязычном пространстве почти не фигурирует. И мы решили начать этот поход — не то чтобы наполеоновский, но некоторые планы на десяток книг, переводимых с ирландского, у нас есть.

Больше двух книг в год мы делать не будем, потому что Юра [Андрейчук] больше не осилит: с ирландского переводить — это не баран чихнул, а у Юры еще преподавательская нагрузка. Но очень хочется показать русскому читателю, что ирландский язык не умер — это не латынь, и насколько богата литература на ирландском языке. И модернизм, и постмодернизм в ней есть. Ирландская литература в силу исторических причин больше склонна к малому жанру, нежели к романной форме. И «Улисс», в общем, не очень-то замаскированный сборник рассказов, что никак не умаляет его достоинств, но важно понимать, что вся традиция ирландского творчества в языке организует это литературное пространство как пространство малой формы: поэзия, рассказы, драматургия. Хотя, глядишь, представим читателям и некоторый набор привычных нам романов.

«Островитянин»

Томас О’Крихинь написал эпохальный биографический роман. О’Крихинь родился в середине XIX века, то есть примерно в Великий голод, и прожил довольно длинную жизнь уже в ХХ веке. Жил он на острове Бласкет. Это такой абсолютный заповедник в смысле культуры, языка, взаимоотношений и прочего. Бласкетцы, понятно, ездили на Большую землю — на основной остров — по своим делам, но у них специфическое все: одежда, походка, язык, они выделяются в толпе. И когда их спрашивали — ты что за ирландец такой, они отвечали: мы бласкетцы. Ирландия, с их точки зрения, опопсела, модернизировалась и вульгаризировалась, а они остались ветхозаветными.

Жизнь на Бласкете была жестокой, мрачной, таким непрерывным преодолением, когда на улицу можно было неделю не выйти, потому что ветер валил с ног. Потому что почва там — это камень, поросший травой, и нет ничего, кроме водорослей, чтобы эту почву удобрить. И люди на этом острове выживали. Их оттуда в середине ХХ века эвакуировали под тем предлогом, что там непригодные для жизни условия, а на самом деле — чтобы народ от налогов не уклонялся и вообще был подконтрольным. И сейчас эти острова потихонечку превращают в музеи-заповедники. В частности — Бласкет.

И житель этого острова с подачи одного своего приятеля неспешно, целой чередой писем составил автобиографию. И породил целое течение автобиографических свидетельств, которые призваны были зафиксировать уходящую реальность этого заповедника: на Бласкете таких мемуаристов возникло еще двое помимо О’Крихиня. В «Островитянине» очень сложный ирландский язык, специфический диалект, Юра с ним бодался почти год. И справочный аппарат большой.

«Островитянин» Томаса О’Крихиня — настоящая мемуарная, не беллетризованная Ирландия, уникальный документ. Есть еще один бонус: роман «Поющие Лазаря» Флэнна ОʼБрайена — в значительной мере кивок в сторону «Островитянина» и вообще мемуарного феномена Бласкета. Но это пародия не на самих островитян, а скорее на сентиментализацию этого пласта литературных высказываний. В целом это был популярный жанр, потому что ирландцы понимали: натура уходит; ее фиксация была ценна не только националистам, но и вообще интеллигентным людям — как память о прошлом.

«Ирландские чудные сказания»

Вторая книжка — «Ирландские чудные сказания» Джеймза Стивенза, такой образчик гэльского Ренессанса, с которым мы знакомы преимущественно по работам Йейтса, леди Грегори и, до некоторой степени, Джорджа Расселла. Это люди, которые занимались возрождением культуры, собиранием фольклора, перерождением и трансляцией собранного через театр. Стивенз одного поколения с Джойсом, тогда пересказы мифологического материала были модной штукой, занялся этим еще О’Грэйди-старший, и дальше — Йейтс, Грегори и Стивенз.

Но чем примечателен Стивенз — так это фантастическим чувством юмора. Если леди Грегори работала с текстами очень педантично, скрупулезно, то он взял десять сказаний и их переработал, пересказал, переложил. Он вытащил из этих текстов смешное, ироничное, хулиганское, живое, сдул с них патину вечности. К любому эпосу читатель нередко склонен относиться с благоговением и скукой, потому что там действуют люди с непонятной мотивацией, у них свои, отличные от наших ценности. Книга Стивенза может дать русскоязычному читателю возможность увидеть в мифологическом материале неустаревающую настоящую жизнь, живой смех и поэзию. Стивенз в этом смысле переводчик между временами.

В сухом остатке, как нам кажется, эти две книги дадут читателю возможность соприкоснуться со временем гэльского Ренессанса — то есть тем временем, когда Ирландия радикально переосмысляла себя и пересоздавала себя такой, какой мы сейчас ее видим, за пределами лубочных стереотипов.

7 фактов об ирландцах, которые не укладываются в головах у иностранцев

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Что вы первым делом представляете себе, когда кто-то говорит «Ирландия»? Море пива, веселых рыжих людей, лепреконов и листья клевера? Сегодня мы развенчаем многие стереотипы об Ирландии и постараемся показать ее с другой стороны. Например, расскажем вам, что рыжих в этой стране не так много, как принято думать, и по потреблению дублинского пива Guinness ирландцы далеко не впереди планеты всей. Готовы узнать неожиданные факты? Тогда поехали!

AdMe.ru предлагает вам увидеть ту Ирландию, о которой не расскажут на страницах путеводителей. Спойлер: будет круто и чертовски интересно. Так что устраиваемся поудобнее и читаем до конца.

7. Только 10 % ирландцев рыжие

Ирландцы ассоциируются в первую очередь с огненно-рыжими красавцами и красавицами. Сегодня мы вынуждены разбить этот стереотип при помощи статистики, согласно которой лишь 10 % ирландцев являются обладателями натурального рыжего цвета волос.

6. У Дракулы ирландские корни

Многие знают, что прототипом героя романа «Дракула» Брэма Стокера является реально живший человек — Влад III Басараб, более известный как Влад Дракула, князь Валахии (территория нынешней Румынии), живший в XV веке. Однако некоторые историки уверены, что Стокер, который родился и вырос в Дублине, черпал вдохновение для создания образа знаменитого кровопийцы в ирландском фольклоре.

Согласно легенде, Авертах был воеводой низкого роста, всегда очень бледным. Он терроризировал своих подданных, которые боялись его и считали колдуном. Однажды их терпение лопнуло, и они попросили одного воина убить их господина.

Воин дважды убивал колдуна, но каждый раз тот восставал из могилы и требовал от неверных подданных дань в виде кубка их собственной крови. Воевода не вернулся к жизни лишь тогда, когда воин по совету друида сначала отрубил Авертаху голову мечом из ясеня, а затем еще и похоронил его вверх ногами и положил на могилу огромный камень.

5. Королева пиратов

Грануаль, или Грейс О`Мэлли, — дочь вождя клана, ирландская бунтарка и гроза северных морей, жившая в XVI веке. После смерти отца Грануаль одолела брата в честной битве и заняла место вождя. Она промышляла пиратством, прекрасно владела мечом, сражалась на передовой наравне с мужчинами, отличалась смелостью и отвагой, была страстной натурой и одновременно вдумчивым стратегом, хорошим политиком.

По одной из легенд, на следующий день после родов храбрая Грейс уже участвовала в морском поединке с алжирскими пиратами и вдохновляла своих людей словами о том, что рожать хуже, чем сражаться.

4. Ирландия — 2-я в мире страна по потреблению чая

Статистические данные утверждают, что больше всех к чаю неравнодушны турки, а на почетном 2-м месте расположились ирландцы. Примечательно, что Великобритания оказалась лишь на 3-м месте.

3. День святого Патрика

День святого Патрика отмечается 17 марта и является государственным праздником в Ирландии, Северной Ирландии и в канадской провинции Ньюфаундленд и Лабрадор. В Канаде праздник лоббирует пивной бренд Guinness.

В Дублине и множестве других городов Ирландии проходят фестивали, парады и, конечно, пивные вечеринки во всех барах страны. На фотографии внизу можно оценить размах подготовки к торжеству в одном из пабов Дублина.

Символы праздника — трехпластинчатый лист клевера, ирландский флаг и лепреконы. В этот день принято носить одежду зеленого цвета. В американском городе Чикаго в день святого Патрика даже специально окрашивают реку в зеленый цвет. Зрелище действительно впечатляющее.

Нецентрализованно день святого Патрика отмечается во многих других странах мира. Особо широкий размах торжество приобретает в Великобритании, Канаде, США, Аргентине, Австралии и Новой Зеландии.