Малые иммигрантские национальности

Страны иммигрантов: откуда и куда мигрируют больше всего

Миграционные потоки неуклонно растут. По данным ООН, данная тенденция стала активно проявляться в течение последних десятилетий. Так, доля иммигрантов в 1990 году составляла 2.9% мирового населения, а 55 лет назад, в 1965 году — 2.3%. Есть все основания считать, что темпы прироста доли иммигрантов в течение ближайших 10 лет будут стремительно увеличиваться.

В 2017 году в мире насчитывалось 258 млн иммигрантов, что составляет примерно 3.4% мирового населения. Сейчас подавляющее большинство людей живут в стране своего рождения. Но это пока. Ситуация быстро меняется.

По данным социологического исследования Gallup, которое проводилось в 2017 году, 15% населения мира — т.е. более 750 миллионов человек — хотели бы мигрировать, если бы у них была такая возможность.

Характерной особенностью современности по сравнению с тем, что было столетие назад, является изменение миграционных потоков между Севером и Югом. Сейчас значительная доля международных мигрантов пребывает из южных стран.

Международная миграция населения по регионам мира

Исходя из данных ООН за 2017 год, современных мигрантов можно разделить на четыре большие группы:

— мигранты «Юг-Север», родившиеся на Юге, которые живут на Севере (89 млн человек);

— мигранты «Юг-Юг», которые мигрировали из одной южной страны в другую (97 млн человек);

— мигранты «Север-Север», которые мигрировали из одной северной страны в другую (57 млн человек);

— мигранты «Север-Юг» — те, кто родился на Севере и мигрировали на Юг (14 млн человек).

Характерно, что последняя группа (Север-Юг), была доминирующей сто лет назад, но сегодня она значительно меньше всех остальных. При этом, несмотря на их масштабность, особенно в Европе, новые потоки мигрантов, возникшие с 2015 года в результате конфликтов на Ближнем Востоке, существенно не изменили глобальную картину международной миграции.

Самые желаемые направления международной миграции: страны, куда иммигрируют больше всего

Наиболее желаемым направлением для иммиграции остаются США: туда хотели бы переехать 21% желающих или 158 млн человек. Второе место занимает Канада: 6% и 47 млн; третье — Германия: примерно 6% и 42 млн, соответственно.

Топ-10 самых востребованных направлений для потенциальных мигрантов

США — это самое востребованное направление не только для потенциальной иммиграции. Первое место в мире по количеству иммигрантов (по факту) также занимают Соединенные Штаты: 48.2 млн или 15.1% населения США (по данным ООН за 2019 год). Второе место — Россия: 11.6 млн или 8.1% населения; третье — Саудовская Аравия: 10.8 млн и 34.1%, соответственно.

Топ-15 стран с наибольшим количеством иммигрантов в составе населения

При этом, если бы Евросоюз можно было считать одной страной, то первенство по количеству иммигрантов, скорее всего, досталось бы ему. Ведь если сложить количество иммигрантов всего 5 стран, вошедших в топ-15 (Германия, Великобритания, Франция, Испания, Италия), то получим 38.2 млн рождённых за рубежом и постоянно проживающих в данной стране.

В то же время, следует учитывать тот факт, что итоговые цифры могли бы измениться и в другую с торону вследствие того, что при рассмотрении Евросоюза в качестве одной страны, люди, переехавшие из Германии во Францию, например, не считались бы иммигрантами, т.к они оставались бы при этом резидентами единого государства.

С точки зрения пропорции иммигрантов в структуре населения особо выделяются Объединённые Арабские Эмираты. По данным ООН, 87.3% жителей этой страны родились за рубежом. За ними следуют Саудовская Аравия (34.1%), Швейцария (29.0%), Австралия (28.2%), Канада (21.0%). В остальных странах доля иммигрантов составляет менее 20% населения.

Главные доноры международной миграции: страны, откуда эмигрируют больше всего

Крупнейшим донором международной миграции является Индия: 15.9 млн человек, родившихся в Индии, сейчас проживают в других странах. Второе место по эмиграции занимает Мексика (12.5 млн), третье — Россия (10.4 млн).

Топ-15 стран, поставляющих наибольшее количество эмигрантов, переезжающих в другие страны

Интересным образом складывается ситуация с притоком и оттоком населения Украины. Так, например, Украина занимает 13-е место в мире по количеству иммигрантов (т.е людей, постоянно проживающих в Украине, но родившихся за рубежом). Это 4.9 млн человек или 11% ее населения, по данным ООН за 2019 год.

В то же время, Украина занимает 8-е место в мире по количеству эмигрантов, т.е людей, родившихся в Украине, но покинувших страну и сейчас проживающих за рубежом. Это 5.8 млн человек или 13.1% населения Украины (по данным ООН за 2015 год).

Тенденция, наблюдаемая сейчас в украинской демографии, постепенно обретает черты катастрофы. Представители наиболее квалифицированного труда, все чаще и все более массово принимают решение уезжать из страны (подробнее читайте тут: Украина стремительно теряет рабочую силу — Bloomberg).

Интересен и тот факт, что в процентном соотношении к количеству населения Украина занимает четвертое место (среди топ-15 стран по объёму эмиграции в абсолютных величинах). Из числа родившихся в этих странах, большую долю населения потеряли только Сирия (33.3%), Казахстан (22.0%) и Афганистан (14.4%).

Иммигрант поколения – Immigrant generations

Термин « первые иммигранты » относится к самому первым иммигрантам или детям таких иммигрантов. Термин второе поколение , следовательно , может относиться либо дети или внуки такого иммигранта. Эти термины используются как взаимозаменяемые из – за неоднозначности между ними.

По данным словаря Merriam-Webster «Сначала поколения» является

1. «Родились в США -используется американец иммигрантского происхождения»
2. «Иностранное происхождение -подержанный из натурализованного гражданина»

содержание

Первое поколение

Термин первого поколения , как она относится к национальности или места жительства человека в стране, имеет две несовместимые значения:

• Туземец гражданином или резидентом страны , чьи родители родились за рубежом, или иностранного происхождения гражданин , чьи родители эмигрировали , когда этот человек был очень молод, то есть, первый туземец поколение.
• Иностранного происхождения гражданин или житель , который иммигрировал в новую страну проживания, то есть первое поколение иммигрировать.

Эта неоднозначность захватываются и подтверждается в Оксфордском словаре английского языка ” определение s из„ поколения “:

. назначение члена первого (или второго, и т.д.) поколения семьи , чтобы сделать что – то или жить где – то; спекуляция обозначающее натурализованный иммигрант или потомок иммигрантов родителей , особы. в Соединенных Штатах . ( КДИ определение «поколения» , раздел 6b., термин «первое поколение» используется для обозначения иностранного происхождения жителей ( за исключением тех , кто родился за границей американских родителей).

Там нет универсального консенсуса в отношении какого из этих значений всегда предназначен.

1.5 поколения

Термин поколения 1,5 или 1.5G относится к лицам , которые иммигрировать в другую страну до или во время их ранних подростков . Они зарабатывают на наклейке « 1.5 поколения » , потому что они приносят с собой или поддерживать характеристики из своей страны, тем временем занимаясь ассимиляции и социализации с их новой стране. Часто, в случае маленьких детей, борьба языкового понимания происходит между их академическим языком и языком , на котором говорят дома. Их идентичность, таким образом, сочетание старой и новой культуры и традиции. Социолог Рубен Rumbaut был одним из первых , чтобы использовать этот термин для изучения результатов среди тех , кто прибывает в Соединенные Штаты до подросткового возраста, но с тех пор этот термин расширен за счет включения иностранных студентов, а также других уникальных лиц.

В зависимости от возраста иммиграции, в обществе, где они оседают, степень образования в их родной стране, а также других факторов, 1,5 особи поколения идентифицироваться с их странами происхождения в той или иной степени. Тем не менее, их идентификация зависит от их опыта, которые растут в новой стране. 1.5G индивидуумы часто на двух языках, и найти его легче ассимилироваться в местную культуру и общество, чем люди, которые иммигрировать, как взрослые. Многая 1,5 особи поколения также, становится би-культурной, совмещая обе культуры – культуру от страны происхождения с культурой новой страны.

Второе поколение

Термин « второе поколение » расширяет концепцию первого поколения одним поколения. Таким образом , этот термин имеет тот же тип неоднозначности в качестве «первого поколения» , а также дополнительные.

Как «первого поколения иммигрантов,» термин «второе поколение» может относиться к члену либо:

• Второе поколение семьи заселить, но первый изначально родился в, стране, или
• Второе поколение, рожденное в стране

В Соединенных Штатах, среди демографов и других социальных ученых, «второе поколение» относится к США рожденных детей иностранного происхождения родителей.

Термин иммигрантов второго поколения привлекает критику из – за его будучи оксиморон . А именно, говорят критики, «второе поколение иммигранты» не иммигрант, так как будучи «вторым поколением» означает , что человек рождаются в стране и это лицо родителями являются иммигрантами в вопросе. Обозначая поколение иммигрантов осложняются еще и тем , что иммигранты поколение не может соответствовать родословным поколениям семьи. Например, если семья из двух родителей и двух взрослых детей иммигрировать в другую страну, члены обеих поколений этой семьи можно считать «первым поколением» бывшим определением, так как родители и дети иностранного происхождения, для взрослых иммигранты. Точно так же, если оба родителя имели третьего ребенка позже, этот ребенок будет другого поколения иммигрантов от своих братьев и сестер. Для каждого поколения, коэффициент браков смешанного поколения далее convolutes вопрос, как человек может иметь иммигрантов на нескольких различных уровнях его родословной.

Эти неясности несмотря на это , маркировки поколения часто используются в просторечии, новостные статьи [1] , а также ссылки на статьи без преднамеренного уточнения места рождения или натурализации . Это может или не может быть возможным определить, из контекста, что подразумевается.

2.5 поколения

Когда демографы и другие социальные ученые в Соединенных Штатах используют термин «второе поколение», они, как правило, относятся к людям с одного иностранными происхождением родителей. Кроме того, Статистическое управление Канады определяет второе поколение людей, как тех людей, которые родились в Канаде и имели по крайней мере один из родителей родился за пределами Канады. Некоторые исследователи уже начали сомневаться в том числе с одним уроженцев родителей и тех, кто не рожденными родители должны быть объединены с свидетельства того, что существуют значительные различия в идентичности и различные результаты между двумя группами. Так, например, модель этнической идентификации с большинством этнической группой и наследие этнической группой различается между 1,0, 2,0 и 2,5 поколениями, таким образом, что существует большая поляризация между двумя идентичностями в 1,0 генерации (т.е. идентификация, как канадский предполагает дис идентифицируют в качестве члена наследия этнических общин и наоборот), отсутствия связи между двумя идентичностями в поколении 2.0 и положительная связи между двумя тождествами 2.5 поколения (то есть, это означает, что два тождества совместимы и, возможно, гибридизированный)

1,75 и 1,25 поколения

Рубен G Рамбаут придумал терминологию «1,75 поколения» и «1,25 поколения» иммигрант, для детей , которые находятся ближе к рождению или взрослой жизни , когда они иммигрировать. Дети , которые приходят в раннем детстве ( в возрасте от 0 до 5), называются как 1,75 поколения иммигрантов , поскольку их опыт ближе к истинному иммигранту второго поколения, родившийся в стране , где они живут: они сохраняют практически никакой памяти о своей стране рождения, были слишком молоды , чтобы идти в школу , чтобы научиться читать и писать в родительском языке в родной стране, как правило , изучают язык страны , где они иммиграцию без акцента и почти полностью социализированы там. Дети , которые приходят в подростковом возрасте ( в возрасте 13-17 лет) упоминаются как 1,25 поколения иммигрантов , поскольку их опыт ближе к первому поколению иммигрантов взрослых , чем родное родившемуся второму поколению.

Факторы, приводят к достижениям иммигрантов поколений

Большинство иммигрантов молодежь , как правило, имеют высшее академическое достижение на всех уровнях, иногда даже имея более высокие уровни послешкольного образования , чем их родители , бабушки и дедушки. Для того , чтобы объяснить это явление, есть несколько факторов, которые заметны:

1. Дети иммигрантов, как правило, больше в плане семейных обязательств, чем у детей, рожденных не иммигрантов, поэтому они, скорее всего, давление чувствуют серьезно учиться в школе и получить возможность обеспечить для своих родственников.
2. Оптимизм-идея , что если они положили в работе , которую они будут достижения социальной мобильности в принимающей стране, также является важным фактором , который побуждает иммигрантов поколения работать и добиться успеха.
3. Большинство поколений иммигрантов изучать свой родной язык наряду с местным национальным языком (ами) принимающей страны. Как билингвов, у них есть «преимущества на всех задач , особенно связанных с конфликтующими внимания».

Многие из этих факторов усиливаются и при поддержке родителей молодых иммигрантов, которые, возможно, только иммигрировали в первую очередь для того, чтобы обеспечить своим детям светлое будущее.

Почему Америка не является нацией иммигрантов?

Динамика волн и барьеров

Об авторе: Кирилл Родионов – независимый обозреватель.

Люди ступали на берег Америки в надежде и тревоге. Начиналась новая жизнь. «Добро пожаловать на Землю Свободы!» Иллюстрация 1887 года

Во внутрироссийских дискуссиях о миграционной политике часто слышны отсылки на опыт США, которые, в представлении поборников открытых границ со Средней Азией и Закавказьем, выглядят нацией иммигрантов. К сожалению, многие наблюдатели проходят мимо анализа реальной миграционной ситуации в Штатах, которая в последние десятилетия определяется растущим притоком выходцев из Мексики. Это касается как легальных работников (640 тыс. человек в 70-е годы, 1656 тыс. человек в 80-е годы и 2249 тыс. человек в 90-е), так и нелегалов, количество которых выросло с 1600 тыс. человек в 60-е годы до 12 900 тыс. человек в 1990-е.

Казалось бы, нет ничего удивительного в том, что страна, во всем мире действительно известная как нация иммигрантов, привлекательна для последних. Но загвоздка в том, что американская нация нацией иммигрантов не является. Как показал патриарх политической науки Сэмюэл Хантингтон в своей работе «Кто мы?», США были основаны переселенцами из Великобритании, белыми англосаксонскими протестантами, культура которых оказалась стержневой для зародившейся в XVIII столетии американской нации. Ее основу составили, во-первых, английский язык; во-вторых, идеалы протестантизма; в-третьих, политические и юридические установления, базировавшиеся на принципах главенства закона над действиями правительства, разделении властей на судебную, исполнительную и законодательную, незыблемости свободы слова. Неотъемлемыми компонентами американского социального этоса стали также ценности индивидуализма и рабочей этики.

В становлении американской нации Хантингтон выделяет несколько этапов. Первым из них стала третья четверть XVIII столетия, когда зародилась американская идентичность, которую начали перенимать британские колонисты. Вплоть до этого времени само название «Америка» применялось к территории, но никак не к обществу. Начиная же с 1740-х годов происходило стремительное развитие общеамериканского коллективного сознания. Этому в немалой степени способствовало Первое великое пробуждение, которое было связано с именем англиканского проповедника Джорджа Уайтфилда, выступавшего с проникновенными проповедями перед массовыми аудиториями. Переезжая из колонии в колонию, Уайтфилд сумел мобилизовать тысячи жителей и, как подчеркивает Хантингтон, фактически стал первым общеамериканским публичным политиком. В результате его деятельности была подготовлена почва для возникновения трансколониальных движений за независимость, которые обрели силу после Семилетней войны 1756–1763 годов. Победа Американской революции 1776–1783 годов фактически нивелировала прежние идентичности жителей Атлантического побережья, ранее считавших себя бриттами. Примерно треть населения колоний продолжала сохранять верность его королевскому величеству, из-за чего часть переселенцев, около 100 тыс. человек, была вынуждена перебраться в Канаду, Британию и Вест-Индию. Победа в войне против метрополии означала для американцев и потерю врага, наличие которого служило условием возвышения идентичности национальной над всеми прочими видами идентичностей.

Революция, как подчеркивает Хантингтон, превратила колонистов в американцев, но не сделала их нацией. После того как Америка обрела независимость, на протяжении более чем полувека национальная идентичность подвергалась вызовам со стороны идентичностей территориальных, что придавало хрупкость только что образованному союзу. Так, в 1803 и 1814–1815 годах представители Новой Англии планировали начать переговоры о возможном выходе из конфедерации штатов. Вплоть до начала Гражданской войны правительства штатов не упускали возможности отменять федеральные законы и препятствовать их применению. Что немаловажно, после подписания в 1818 году Англо-Американской конвенции, определившей границу между США и центральной частью Британской Северной Америки, и присоединения испанских и французских земель на юге и западе для Соединенных Штатов исчезла внешняя угроза. Единственным ее источником оставались индейцы, однако они были противниками слабыми и беспомощными. Опасность не могла исходить и от Мексики, которая лишилась существенной части собственной территории в результате войны 1846–1848 годов. Отсутствие риска иностранного вторжения позволило американцам сосредоточиться на внутренних противоречиях, связанных в первую очередь с проблемой рабовладения и с вопросом о том, допустимо ли использование подневольного труда угнанных из Африки чернокожих работников на землях Фронтира. Следствием этого оказалась Гражданская война, которая, собственно, и создала американскую нацию.

Эта последняя обрела зрелость в десятилетия после братоубийственных сражений, унесших жизни 600 тыс. американцев. Если перед войной тема автономии и отделения была популярна не только в южных, но и в северных штатах, то после 1865 года такая постановка вопроса стала казаться просто немыслимой. Хантингтон приводит слова Вудро Вильсона, который в 1915 году в своем президентском обращении к народу по случаю Дня памяти заявил, что Гражданская война «создала в стране то, чего в ней никогда ранее не существовало, – национальное сознание». Укреплению этой идентичности в немалой степени способствовал бурный экономический рост, начавшийся во второй половине 1860-х годов и приведший, в частности, к появлению трансконтинентальной железной дороги, которая связала воедино разрозненные штаты. Одновременно с этим, как грибы после дождя, стали появляться действующие на национальном уровне коммерческие корпорации и добровольные ассоциации. Достаточно сказать, что половина всех массовых организаций, привлекавших когда-либо в свои ряды более 1% граждан Америки, была учреждена между 1870 и 1920 годами. В свою очередь, национальное правительство, бывшее до Гражданской войны весьма слабым, после нее стало быстро набирать вес. В частности, был создан целый ряд новых министерств – сельского хозяйства (1862), юстиции (1870), торговли (1903) и труда (1913). В 1870-е годы на федеральном уровне началось регулирование иммиграции, а в 1890-е годы – использование железных дорог. Наибольшего же могущества национальное правительство достигло в годы Второй мировой войны.

Важнейшей составляющей роста общенационального самосознания стало примирение Севера и Юга. Уже в 1870-е годы ветераны-конфедераты добровольно участвовали в вооруженных акциях против индейцев. К середине 1890-х они стали регулярно приглашаться на ежегодные собрания Великой армии республики – низовой организации ветеранов Севера, члены которой к тому времени приняли объединяющий бывшие враждующие стороны лозунг «Одна страна, один флаг, одна судьба». Американо-испанская война 1898 года, предоставившая Югу возможность продемонстрировать собственную лояльность стране, завершила процесс примирения. Кульминацией демонстрации национального единства оказалось, по мнению Хантингтона, празднование 50-летия битвы при Геттисберге в 1913 году, которое совместно отмечали полсотни тысяч ветеранов союза и конфедерации. Другим символом укрепления национального самосознания стал культ звездно-полосатого флага, под которым американцы практически ни разу не сражались до Мексиканской войны 1846–1848 годов, но который обрел почти сакральный смысл в первые десятилетия после войны Гражданской. В этот же период стали регулярно отмечать День памяти и День благодарения, служившие поводом для проведения религиозных церемоний. Наконец, решающий вклад в процесс формирования нации внесли Первая и Вторая мировые войны, которые вызвали колоссальный прилив патриотизма и полностью подчинили все расовые, этнические и профессиональные идентичности идентификации национальной.

Кто, откуда, сколько

Здесь важно отметить, что вплоть до последней трети XX столетия в основе дискуссий об ассимиляции мигрантов лежало представление о том, что приезжие из континентальных стран Европы перенимают стержневую для Америки англо-протестантскую культуру, а не изменяют ее. Процесс интеграции выходцев из Старого Света наиболее точно передавала метафора томатного супа, куда иммигранты добавляют различные ингредиенты и приправы, улучшающие вкус блюда, но при этом полностью поглощаются им. И действительно, если обратиться к той периодизации истории иммиграции в США, которую разработал профессор Нью-Йоркского университета Хейш Дайнер, то можно убедиться, что Америка достаточно успешно «перемалывала» представителей четырех волн мигрантов. К первой из них относятся поселенцы из Великобритании, прибывавшие в Америку с начала XVII по начало XIX столетия; единственной значимой небританской группой были чернокожие рабы, ввоз которых был законодательно запрещен в 1808 году. Вторая волна иммиграции, продолжавшаяся между 1820-ми и 1880-ми годами, была представлена в основном немцами (свыше 10 млн человек) и ирландцами (около 2 млн). Третья волна иммиграции началась в последние десятилетия XIX века и продолжалась вплоть до окончания Первой мировой войны; за это время в США прибыли почти 25 млн человек, в большинстве своем выходцев из стран Южной и Восточной Европы.

Начало четвертой волны иммиграции Дайнер относит к рубежу 1920-х годов, когда в США было серьезно ужесточено законодательство о правилах долгосрочного пребывания иностранцев. В 1921 и 1924 годах конгресс принял законодательные акты, установившие миграционные квоты, которые основывались на национальном происхождении приезжих: наибольшее предпочтение отдавалось выходцам из северо-западных стран Старого Света, при этом значительно ограничивалось количество прибывающих из Южной и Восточной Европы, а прием жителей Азии вообще объявлялся нецелесообразным. Одновременно с этим иммигранты из Мексики получили возможность относительно свободного переезда в США. С началом Великой депрессии американское правительство ликвидировало эти послабления и начало финансировать программу репатриации для мексиканцев, которой воспользовались 400 тыс. человек. После войны Министерство юстиции США провело операцию Wetback, в результате которой из страны депортировали более 1 млн приезжих из Мексики. А в годы Второй мировой войны были насильственно перемещены в специальные лагеря около 120 тыс. живших в США японцев, почти две трети из которых являлись американскими гражданами. Интернирование было санкционировано президентом Рузвельтом, подписавшим в 1942 году чрезвычайный указ № 9066. В 1944 году Верховный суд подтвердил конституционность этих мер, признав, что ограничение прав расовой группы допустимо, если того «требует общественная необходимость».

Начиная с 1965 года отсчитывается последняя волна иммиграции – именно тогда был принят закон Харта–Селлера, который отменил систему квот, базировавшуюся на принципе национального происхождения. Это привело к серьезному изменению характеристик миграционного притока. Если в 1960 году в число пяти основных стран – адресантов иммиграции входили Италия (1257 тыс. человек), Германия (990 тыс.), Канада (953 тыс.), Великобритания (833 тыс.) и Польша (748 тыс.), то в 2000 году – Мексика (7841 тыс.), Китай (1391 тыс.), Филиппины (1222 тыс.), Индия (1007 тыс.) и Куба (952 тыс. человек). Как видно, за четыре десятилетия резко выросло общее количество мигрантов, при этом приезжие из Азии и Латинской Америки вытеснили уроженцев Канады и европейских стран; наконец, еще одним значимым изменением стало появление одного доминирующего источника иммиграции – Мексики, на долю выходцев из которой в 2000 году приходилось 27,6% от совокупного числа мигрантов. Эта последняя доля существенно больше удельного веса иностранцев, прибывших из Китая (4,9%) и Филиппин (4,3%). Что характерно, выходцы из латиноамериканских государств составили более половины от общего количества иммигрантов, прибывших на территорию Соединенных Штатов в период между 1970 и 2000 годами. Это, в свою очередь, дает все основания для того, чтобы охарактеризовать современную волну иммиграции в качестве преимущественно испаноязычной. По подсчетам демографов, к 2040 году доля Hispanics в составе населения США возрастет до 25%.

Latinos и англо-протестантская культура

Целый ряд факторов осложняет интеграцию мексиканских иммигрантов в принимающее общество. В первую очередь чрезвычайно затруднена языковая ассимиляция. В случае всех предыдущих миграционных волн она проходила по следующей схеме: если первое поколение приезжих испытывало трудности в овладении английским языком, то их дети уже говорили как на английском, так и на языке своих родителей, а их внуки почти полностью забывали язык предков. У современных мексиканских иммигрантов в силу многочисленности Latinos сохраняется возможность поддерживать высокий уровень знания испанского не только во втором, но и в третьем поколении, которое, впрочем, пока только складывается. Другим барьером инкорпорирования мексиканцев в американский социум является их региональная концентрация: большинство Hispanics сосредоточены на юго-западе США, в Калифорнии, Аризоне и Техасе, то есть в штатах, которые вплоть до середины XIX века находились в составе Мексики. В силу этого мексиканцы не только сохраняют традиции и нормы родного для них общества, но и, что не менее важно, воспринимают переселение в США как освоение отнятых у них не по праву земель. Еще одним препятствием служит постоянство миграционного давления, вызванное наличием у Мексики и Соединенных Штатов общей протяженной границы, с одной стороны, и сохранением колоссального разрыва в уровне благосостояния между двумя странами – с другой; эти факторы обусловливают низкую вероятность прерывания иммиграции, как это было в случае второй и третьей миграционных волн, описанных выше.

В конечном счете действие всех этих факторов ставит под удар сохранение Америки как нации со стержневой англо-протестантской культурой. В долгосрочной перспективе над Соединенными Штатами может нависнуть угроза превращения в билингвальную страну наподобие Канады или Бельгии. Это, в свою очередь, поставит под вопрос само существование американской идентичности, исторически определявшейся через устои британских переселенцев, чьи потомки смогли ассимилировать несколько десятков миллионов европейских иммигрантов. Как подчеркивает Хантингтон, основой национального единства не могут быть исключительно политические принципы. Подтверждением тому служит пример СССР, Югославии и Чехословакии – государственных образований, попытавшихся объединить людей разных национальностей на базе коммунистической идеологии, но в итоге распавшихся по этнокультурным границам. Точно так же ценности свободы, равенства и торжества закона, являясь важными маркерами американского общества, не определяют его границы и состав. Политические идеи, какими бы замечательными они ни были, не могут дать человеку тот набор эмоциональных переживаний, которые он испытывает от осознания собственной принадлежности к определенной этнической, религиозной и национальной группе. Ровно поэтому, чтобы стать, к примеру, американцем, вовсе не достаточно поверить в принципы демократии: нужно эмигрировать в США, выучить английский язык, хорошо освоить историю Америки, принять образ жизни ее граждан и идентифицировать себя с Соединенными Штатами.

Выводы для России

Какие уроки может извлечь для себя из американского опыта Россия? Первый и самый главный вывод заключается в том, что любая, даже наиболее открытая внешнему миру нация строится вокруг этнического и культурного ядра; действия, приводящие к ухудшению его (ядра) положения, могут нанести серьезный урон нации и даже поставить под угрозу само ее существование. Во-вторых, противопоставление гражданской и этнокультурной нации по меньшей мере спорно: основу политической общности составляет общность социокультурная, границы которой, как правило, очерчены территорией проживания той или иной этнической или конфессиональной группы. В-третьих, ни одно общество не может «переварить» нескончаемый поток мигрантов из инокультурных стран; даже если у социума есть значительный опыт ассимиляции иностранцев, процесс интеграции «чужаков» перестает работать, когда их приток носит массовый и постоянный характер. Наконец, в-четвертых, в условиях глобализации ошибочным является отказ от этнической и культурной дифференциации миграционных потоков: в силу высокого уровня развития коммуникационных технологий у мигрантов сохраняется возможность поддерживать идентичность, традиции и нормы родных для них стран, что, в свою очередь, подрывает целостность принимающих их обществ; именно поэтому так важно устанавливать мощные заградительные барьеры на пути приезжих из цивилизационно чуждых государств, и если уж открывать для кого-то двери, то только для высококвалифицированных профессионалов, которых в странах третьего мира с гулькин нос.

Новости DELFI – Крупнейший новостной портал на русском языке в Эстонии

О лицах иммигрантского происхождения

Совсем недавно в ряде русскоязычных СМИ Эстонии появилось несколько статей-размышлений о том, как же нас, русских жителей Эстонии, стоит именовать. Обсуждение, как всегда, было бурное.

В комментариях к статьям предлагалось множество вариантов. Хотя, если честно, никогда не понимал, почему нам нужно придумывать какое-то новое имя для себя.

Чем не устраивает кого-то, что русских называют русскими, татар — татарами, евреев — евреями и так далее? Ну не понимаю. Так вот, несмотря на все разнообразие предложенных вариантов, все лавры победителя должны, бесспорно, достаться Министерству культуры Эстонии. Именно оно сумело выразить в короткой форме наиболее емкое определение, как наиболее подходящее и объединяющие всех неэстонцев, проживающих на территории Эстонии, так и всецело отображающее нынешнее отношение правящей коалиции к тем же самым неэстонцам. ЛИмП — лицо иммигрантского происхождения.

Вот так вот, под одну гребенку всех: правопреемных и ”понаехавших тут”; родившихся на этой земле, причем порой уже третье, а то и четвертое поколение, и совсем ”тепленьких” ”политических” иммигрантов. Всех в один загон. Разве что, для полноты картины, не хватает лишь ”нашлепки” какой-нибудь на спину: ”лимп”, чтобы сразу издалека было видно, кто по улице идет или в общественном транспорте передвигается.

”Наша” интеграционная программа, как всегда, блистает. Нет, не эффектом или какой общественной пользой, а тем, что после появления очередной версии этой программы, такого социального ”виндуоса” (чем дальше — тем больше ”глюков”), задумываешься над тем, что сие дело есть эстонский перпетуум мобиле по освоению некоторыми личностями, приближенными к Тоомпеаским вершинам, бюджетных средств.

На самом деле, об интеграции уже столько говорено-переговорено, что даже не знаю, а прилично ли вообще в очередной раз заводить о ней разговор. С другой стороны, на эту тему можно говорить и говорить ровно столько раз, сколько средств на интеграцию выделяется. Чем больше сумма — тем больше востребованность темы.

В общем, разговоры на эту тему обещают быть вечными, как и вечна программа интеграции. В конце концов, мы все являемся налогоплательщиками, и именно за наши деньги нас поголовно в ”лимпы” зачислили. Конечно, им на Тоомпеа виднее, кто мы и что мы, а также как нам жить дальше: ”Высоко сижу! Далеко гляжу!” Вот только дальше традиционного предложения — изучать эстонский язык, они как-то в своих трудах продвинуться не могут.

Помните это эпохальное: ”Язык прокормит!”? Что бы ни говорили пиарщики и главные идеологи интеграции, знание эстонского языка в Эстонии ничего не гарантировало и не гарантирует: ни заработка, ни пропуска в ”большую” ”эстонскую семью”.

Что далеко за примерами ходить, Delfi писал о скандале с ”Инструментариумом”. Для женщины эстонский стал чуть ли не родным языком, дома с детьми, учащимися в эстонской школе, говорит по-эстонски, экзамен на высшую категорию сдан, о чем имеет справку из ”компетентных органов”. Ну, вроде, куда уж быть более проинтегрированной? Но нет — фамилия не эстонская.

Нет никакой интеграции. И не будет. И не потому, что русские не хотят изучать эстонский язык, или быть добропорядочными жителями Эстонии, а потому, что те, кто ”лица не иммигрантского происхождения” (ЛиНИП), забились в свой уголок, отгородились от ”лимпов” железобетонной стеной.

Эстонскому обществу давно пора понять, что если оно хочет добиться реальных результатов в деле интеграции, то нужно не от ”лимпов” отгораживаться, а ломать ту стену, за которой они от нас спрятались. Что давно пора менять вектор интеграционных процессов, и что ресурсы необходимо направлять не на полумифическое обучения эстонскому языку, а на интеграцию ”линипов” в эстонское гражданское общество.

Сейчас нужна программа, в которой будет поставлена задача интеграции именно эстонцев в общую европейскую семью. Неэстонцам не нужно объяснять необходимость владения эстонским языком, мы это хорошо все понимаем. Это эстонцам необходимо объяснить и разъяснить, что двуязычие в стране — это нормальная европейская практика, и его не стоит бояться. Также нужно объяснить, что партии национальных меньшинств в Европе — это нормальное явлении. И их квотированное представительство в парламентах — это тоже не страшно. Что многопартийность — это нормально. Это эстонцам нужно объяснить, что перевод описаний лекарств или законов страны на родной язык трети жителей страны не ведет к ее расколу и не угрожает ее территориальной целостности. Это эстонцам нужно объяснить, что образование на родном языке для крупнейшего национального меньшинства, да еще и компактно проживающего, — для Европы это нормально. Как среднего, так и гимназического с высшим и профессиональным.

Конечно, сейчас можно потребовать изменить в программе ”лимпы” на национальные меньшинства, разделить их на классы, в зависимости от того, когда они тут ”понаехали”. Но это даже полумерой не назовешь, ибо программная ошибка заключается в самой сути нынешнего подхода к проблеме интеграции. И если эту ошибку не исправить, мы не то что на месте будем топтаться, пропасть между ”линипами” и ”лимпами” будет лишь увеличиваться, ставя под угрозу будущее Эстонии.

Признак нищеты: вещи, которые нельзя держать дома

6 веских причин отказаться от душевой кабины

Не поверите: манипуляции с лотками для яиц

К каким последствиям приведет бесснежная зима?

Последствия иммиграции: прогнозы и проблематика

“Полит.ру” продолжает публикацию исследования оксфордского демографа, ученицы голландского праволиберального политика, профессора истории Пима Фортейна (убит в 2002 году), эксперта ряда европейских правых партий Маргрет Саттеруэйт (см. часть 1 и часть 2). Написанный по-русски специально для “Полит.ру” текст освещает различные аспекты проблемы демографического спада в европейских странах в контексте проблемы миграции.

Демографические последствия миграции

По данным ООН, в 2002 году более 175 миллионов людей в мире проживали не в той стране, в которой родились. Около 106 миллионов из них жили в развитых странах: 56 миллионов в Европе (8,5% общего населения), 46 миллионов – в англоговорящих странах, не принимая в расчет Соединенное Королевство, (большинство – 35 миллионов, или 13,8, – в США) и 4 миллиона – в индустриальных странах Азии. Однако “европейская” цифра 56 миллионов обманчиво высока. Она включает в себя 24 миллиона жителей бывших советских республик, большинство из которых были рождены в других республиках того же Советского Союза. До 1992 г. большинство из них не были бы классифицированы как рожденные за пределами своей этнической родины. События 1991 года мгновенно превратили их в иностранцев в ранее своей же собственной стране. В 2001 году наибольшее число иммигрантов наблюдалось в Западной Европе (18,8 млн абсолютным числом и 10,3% по отношению к общему населению). Во Франции и Германии их было 6 и 7 млн соответственно, около 10% населения, примерно такое же соотношение было и в Нидерландах (1,6 млн). Это почти равно проценту иммигрантов в США (12,4%). В Люксембурге и Швейцарии этот показатель (выше 20%) приблизился к соответствующему показателю в таких странах, как Канада или Австралия.

В Северной Европе, где демографически доминирует Соединенное Королевство, доля иностранцев в населении несколько ниже, в целом 7,8%. Латвия и Эстония имеют куда больший процент вследствие планированной “русификации” населения в советское время. Рост иностранцев в Ирландии вследствие экономического бума в конце 1990-х до уровня 8% – явление новое, и часть из них составляют этнические ирландцы, рожденные за пределами страны. Подобные данные по месту рождения не принимают во внимание гражданство. Большинство иммигрантов являются иностранными гражданами. Возвращающиеся и претендующие на гражданство по праву происхождения составляют очень малую долю. Восточноевропейские Aussiedler (репатрианты), зачастую имеющие весьма отдаленное немецкое происхождение, в больших количествах переехали в Западную Германию начиная с того момента, как Основной Закон признал их право на это на основе jus sanguinis (происхождения): 2,3 млн в период с 1987 по 1996 годы. Процесс их прибывания продолжается (105,000 в 1999 году). Их не включают в статистику по иммиграции, но они включены в статистику, касающуюся натурализации. Южноевропейские страны также имеют весьма невысокий процент иммигрантского населения (2-5%), но это по официальной статистике, которая не учитывает огромное число нелегалов.

Британия занимала в 2002 и 2003 годах первое место в списке стран Европы по числу поданных прошений об убежище: 103,000 и 60,000 прошений соответственно (данные UNHCR). Германия же в 2003 году получила 50,500, Франция- 59,300, а Австрия – 32,300. По сравнению с первыми 9 месяцами 2003 года, число прошений об убежище в период с января по сентябрь 2004 в Соединенном Королевстве сократилось на 36%, в Нидерландах – на 33%, а в Ирландии – на 46%.

В 2000 году Франция удовлетворила 15% прошений об убежище. Германия – меньше 3%. Средняя же цифра в Великобритании в период с 1997 по 2004 год (годы пребывания господина Блера на посту премьер-министра) составила 37%, но поистине секретом Полишинеля для граждан и СМИ Соединенного Королевства является тот факт, что 80% “отказников” так и так задержались в “гостеприимной” стране своей мечты.

Гражданство и натурализация

Иммиграция вносит значительный вклад как в общий объем, так и в этнический состав населения многих европейских стран, – и в настоящий момент, и в прогнозах на будущее. Происходит это благодаря высокому уровню иммиграции как таковой и естественному приросту среди населения иммигрантского происхождения. На сегодняшний день в Западной Европе около 10% населения представляют рожденные за ее пределами – в США, традиционно иммигрантской стране, этот процент всего немногим выше, а еще больший процент населения имеет иммигрантское происхождение. В 2000 году до 20% всех рожденных в Европе детей были от матерей иммигрантского или иностранного происхождения.

Основным показателем иммигрантского статуса в континентальной Европе является гражданство, однако показатель этот вводит в заблуждение по многим аспектам. Натурализация заставляет иностранцев “исчезать” – зачастую в очень больших количествах. Именно ей мы и обязаны очевидно абсурдным снижением иностранцев в составе населения Франции с 1982 (3,72 млн) по 1999 год (3,26 млн), в Нидерландах с 1990 (692,400) по 1999 год (651,500), а также в Бельгии за тот же период времени с 905,000 до 865,000. Некоторые утверждают, что это лишь является подтверждением того, как иностранцы доказывают свою преданность и знания касательно их новой родины. Однако такое утверждение можно считать лишь частично соответствующим действительности, особенно в случае тех стран, где натурализация рассматривается не как признание ассимиляции с местной культурой, а, наоборот, как изначальное поощрение интеграции.

Натурализация сыграла огромную роль в формальном снижении доли иностранного населения. В Европе в середине 1990-х доля рожденных за пределами страны, но еще не получивших ее гражданства, упала: до 48% в Нидерландах, хотя в Дании сохранилась на уровне 92%. Полностью эффект международных миграций – рост населения иммигрантского происхождения, в т.ч. следующих его поколений, – можно будет проследить по статистике гражданства только в том случае, если дети иностранных мигрантов решат сохранить гражданство, которое имели их родители. Это легко можно увидеть на основе статистики населения в Австрии, Германии и Швейцарии, где, по крайней мере на протяжении долгого времени, натурализация иностранных граждан являлась малораспространенной процедурой.

Хотя данную статистику нельзя считать полностью удовлетворительной, при сохранении сегодняшнего уровня иммиграции объем населения иностранного происхождения (независимо от разнения формулировок, его определяющих) может к 2005 году достичь до 30% от общего населения западноевропейских стран. Однако определения различаются: в нидерландских прогнозах под населением иностранного происхождения понимают лишь самих иммигрантов и их детей, в то время как в Дании, США или Германии таковыми считаются все потомки. Сравнение с прогнозом при нулевой миграции хорошо показывает ключевую роль иммиграции в этих процессах.

Сравнительная таблица усредненного варианта и варианта при нулевой миграции в прогнозах роста населения иммигрантского происхождения 2000-2050 (в % от общего населения)

Германия

Нидерланды

Дания

средний вариант

нулевая миграция

средний вариант

нулевая миграция

базовый сценарий

средний вариант

нулевая миграция

Данные любезно предоставлены национальными статистическими организациями.

Различия в определении иммигрантского или иностранного населения зачастую представляют значительную трудность для демографических, социологических и экономических расчетов. Многие страны по причине печально знаменитой политкорректности или же просто недостаточно доработанной системы проведения исследований и содержания информации просто-напросто не обладают информацией относительно этнического состава страны, значительно затрудняя работу демографов, генетиков, социологов. На сегодняшний день лишь Соединенное Королевство ведет четкую и организованную статистику развития и соотношения этнических групп в обществе. В других же странах приходится учитывать заранее, что реальный процент присутствия этнических меньшинств в общем составе населения может оказаться куда выше, чем заложено в прогнозах.

Причины же его роста также отличаются в различных странах. Если в Великобритании и Нидерландах основная доля прироста приходится на иммиграцию как таковую плюс на высокую рождаемость в иммигрантских семьях, а смешанные браки все же остаются редкостью, то в России, например, основная иммиграция приходится на этнические группы, обычную рождаемость у которых нельзя считать отличительно высокой. Из пятнадцати основных этнических групп, составляющих иммиграционный приток в Москву, только у таджиков и узбеков рождаемость превышает уровень простого воспроизводства, у других (чеченцев, дагестанцев, ингушей) она находится примерно на этом уровне, у остальных же рождаемость также значительно ниже его, хотя, возможно, и не такая низкая, как у русского населения. Однако здесь большую роль играет высокий процент смешанных браков, а именно, популярность браков русских женщин с мужчинами других национальностей, среди которых преобладают выходцы из кавказского региона.

В целом, в России в куда меньшей степени наблюдается тенденция, впервые отмеченная Д.Коулманом в Европе, заключающаяся в более высоком уровне рождаемости у первого поколения иммигрантов, переехавших в Европу, по сравнению с тем, который они с наибольшей вероятностью имели бы в своей собственной стране. В следующем поколении, как правило, наблюдается резкое сокращение рождаемости, хотя и не до такого уровня, какой имеет местное население. Однако в последующих поколениях можно иногда наблюдать и сокращение рождаемости ниже “местного” уровня. Так, например, в целом, среди этнических групп, проживающих на территории Великобритании длительное время (китайцы-1,48, чернокожие выходцы из Карибского региона -1,67, выходцы из Индии – 1,63, евреи – 1,56), можно обнаружить более низкие показатели рождаемости, чем у белого населения (1,75). В России же подобная тенденция слабо выражена, и иммигранты в целом с самого начала постепенно “подстраиваются” под местные показатели (исключение составляют цыгане). В браках же между русскими женщинами и иностранными мужчинами женщины сохраняют в основном свои “родные” установки рождаемости (исключение, по результатам исследования, составили лишь браки между россиянками и гражданами Афганистана).

Если рассматривать иммиграцию в Европе в целом, то можно с уверенностью заключить, что большая часть прибывающих иммигрантов происходят из стран, находящихся на стадии незаконченного демографического перехода. Именно сочетание высокого уровня иммиграции с высоким уровнем рождаемости и относительно молодым средним возрастом приезжего населения и послужило причиной столь резкого его роста. Нынешние темпы иммиграции во многие западные страны вкупе со значительно более высокими темпами роста населения иностранного происхождения трансформируют структуру и состав нашего общества. И хотя под населением иностранного происхождения мы понимаем приезжих как из других стран Европы, так и из государств, находящихся за ее пределами, однако, согласно прогнозам, объем населения европейского происхождения (изначально составляющего, к примеру, половину всех иностранцев в Нидерландах) будет расти лишь недолгое время и в незначительно – перед тем, как наступит период его стабилизации, а затем и постепенного сокращения. Большинство прогнозов сходятся на том, что более высокие показатели рождаемости у иммигрантского населения будут постепенно (а в некоторых случаях и достаточно резко) снижаться, приближаясь к показателям, наблюдаемым у местного населения. Основные изменения в составе населения будут происходить за счет новых миграций. Вариант прогноза, основывающийся на нулевой миграции, показывает, что рост населения иностранного происхождения будет в таком случае весьма незначительным. Однако если иммиграция в развитые страны останется на сегодняшнем уровне, этнический и социальный состав большинства стран Западной Европы и США изменится радикально и навсегда.

Демографические последствия ЕС и его расширения

В последние десятилетия Европейский Союз претерпел кардинальные изменения, включив в свой состав ряд новых стран и, таким образом, не только расширив свое политическое влияние, но и прямым или косвенным образом изменив ситуацию с рождаемостью, миграциями и здравоохранением внутри себя.

Наиболее вероятным последствием подобных изменений является унификация поведенческих установок в области структуры семьи под влиянием все более унифицируемой политики в отношении семьи и здравоохранения в различных странах-членах ЕС. Европейская Комиссия уже неоднократно выражала свое убеждение в том, что демографические показатели и другие социальные характеристики таких стран становятся все более схожими, и в том, что это является лишь подтверждением необходимости введения сходной политики в их отношении, – убеждение, разделяемое далеко не всеми независимыми демографами. Демографическая унификация уже рассматривается как один из показателей столь желаемой гармонизации социальных условий в Европе. Несмотря на то что на данный момент никакой общеевропейской директивы, относящейся к стандартам рождаемости, смертности или структуры семьи внутри ЕС, издано не было, вопрос о возможности разработки гармонизированных внутриевропейских оптимальных показателей уже поднимался (Gesano, 1999).

Со времени подписания Амстердамского договора и саммита в Тампере политика в области миграции и предоставления убежища перестала быть в ведении отдельных государств, перейдя в поле ответственности Евросоюза. Вопрос об общеевропейской иммиграционной политике был выдвинут на обсуждение в 2000 году, несмотря на значительные различия в демографических и экономических условиях между разными странами ЕС. По замыслу, два фонда – (Cohesion Fund) и the structural fund – призваны способствовать уничтожению экономического неравенства внутри ЕС и регулировать ряд других показателей, которые, как считается, должны помочь унифицировать стандарты, связанные с институтом семьи. Однако, если экономические проблемы еврозоны будут продолжать расти, все это может в целом оказать не очень положительный эффект на семьи. Более того, эффект новых налоговых правил, а также правил, способствующих конкурентоспособности, введенных в отношении недавно присоединившихся стран, могут (по крайне мере, в краткосрочной перспективе) оказать негативное влияние на отдельные сектора экономики. Пример Восточной Германии за 15 лет, прошедших со дня ее объединения с Западной Германией, далеко не внушает оптимизма в отношении процесса экономического или демографического восстановления. Тем не менее, находится немало желающих дальнейшего расширения ЕС с включением в него наиболее нестабильных экономических и политических систем, таких, какие имеют Балканские государства и Турция. В таком случае, задача гармонизации экономических и социальных институтов стран-членов ЕС, а следовательно, косвенным образом и поведенческих установок их населения, значительно затруднится. Демографическое разнообразие в Европе неизбежно остается реальностью, по крайней мере, в течение какого-то времени.

Иммигрант и эмигрант — в чем между ними разница

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Современный мир отличается высокой географической мобильностью людей, которые мигрируют внутри государств и переезжают из одной страны в другую.

В последнем случае мы говорим о взаимосвязанных процессах эмиграции и иммиграции.

Давайте разберемся кого называют иммигрантом и эмигрантом, в чем между ними разница и что заставляет людей покидать свою родину.

Эмигрант — это.

Эмигрант (фр. emigre) — это человек, который переселяется из своей страны в другую. Термин актуален для лица, покинувшего свою родину.

Причины, по которым люди становятся эмигрантами, можно разделить на две большие группы:

1. Добровольные — трудоустройство, получение образования, воссоединение с родственниками или с исторической родиной, заключение брака с гражданином зарубежного государства.
2. Вынужденные — войны, вооруженные конфликты, голод, болезни, нищета, преследование по этническим, политическим, религиозным, культурным мотивам.

Относить к эмигрантам можно только тех лиц, которые покинули страну на долгий срок либо безвозвратно.

Туристы, работники, отправившиеся за рубеж по контракту, люди, уехавшие за границу с деловым визитом, не относятся к этой категории.

Иммигрант — это.

Иммигрант (лат. immigrans — вселяющийся) — это человек, который прибывает в какое-либо государство на долгий срок или для постоянного проживания. По отношению к коренным жителям новой для себя страны выступает чужаком.

Для таких людей при переезде на новое место требуется время на адаптацию (что это?) по причине языковых, культурных, этнических и ментальных отличий.

В последующем иммигранты ассимилируются с местным населением. Это означает, что происходит вытеснение ранее приобретенных социальных черт на заимствованные у другой нации или народа.

В чем же разница между эмигрантом и иммигрантом?

При ответе на этот вопрос нужно учитывать вектор (направление) их перемещения (миграции).

Первые выезжают из страны, вторые въезжают на длительный срок.

Исходя из этой логики человек сначала является эмигрантом, а на новом месте приобретает статус иммигранта.

Самые известные российские эмигранты

В числе самых известных российских эмигрантов сын Петра I Алексей, бежавший от преследования отца сначала в Австрию, а затем в Италию. Насильственное возвращение на родину строптивого отпрыска царя привело к его скорой смерти.

Вынужденным эмигрантом был один из лидеров революционного лагеря общественного движения А.Герцен, уехавший от царского режима в Лондон. Здесь он вел активную деятельность, издавая оппозиционную газету «Колокол».

Туманный Альбион стал излюбленным местом и других российских эмигрантов. Сюда в разное время переехали В.Резун (Суворов), прославившийся книгами «Ледокол» и «День-М», известный ресторатор М.Зельман, политик Б.Березовский.

В советское время эмигранты активно уезжали в США. По этому пути проследовал поэт И.Бродский, авиаконструктор И.Сикорский, писатели А.Солженицын и С.Довлатов.

Новое пристанище в Германии нашла математик С.Ковалевская и художник-абстракционист В.Кондинский. В Париже обосновались поэт К.Бальмонт и писатель И.Бунин. Некоторое время во французской столице жила и поэтесса М.Цветаева.

В чем польза и опасность иммигрантов

В истории есть немало примеров, когда иммигранты оказывали прямое влияние на развитие государства. Многие цивилизационные достижения США были бы невозможны без приезжих, среди них:

1. создатель Google С.Брин;
2. один из основателей популярного мессенджера WhatsApp Я.Кум;
3. ученый В.Зворыкин, создавший телевидение;
4. разработчик системы платежей PayPal М.Левчин;
5. основатель поисковой системы Yahoo Д.Янг;
6. один из основателей системы национальных парков Д.Мьюр и многие другие.

Вопреки существующим предубеждениям, иммигранты не способствуют падению уровня жизни и росту безработицы.

Так в Израиле с 1989 по 1997 год количество трудоспособного населения возросло на 15% за счет приезжих из стан бывшего СССР. Однако уровень безработицы (что это?) и доходы граждан остались, как минимум, на прежнем уровне.

Иммигранты во многих странах участвуют в формировании этнического предпринимательства. В западноевропейских странах китайцы специализируются на мелкой рознице, выходцы из Восточной Европы на питании, а вьетнамцы торгуют цветами.

Приезжие вносят вклад в благосостояние государства, платя налоги. Например, в Германии в период с 1990 по 2010 годы каждый иммигрант заплатил налогов на 3,3 тыс.евро больше, чем получил социальную помощь от государства.

В странах с небольшим естественным приростом именно иностранцы компенсируют нехватку трудоспособного населения.

Согласно прогнозам, в странах ЕС к 2050 году на одного гражданина пенсионного возраста придется двое работающих. Это означает, что Великобритании будут нужны до 5 млн работников, а Германии 6-7 млн.

С другой стороны, неконтролируемые потоки иммигрантов могут провоцировать разгул криминала, распространение инфекционных болезней и появление межнациональных конфликтов.

Заключение

Несмотря на то, что существует разница между эмигрантом и иммигрантом оба статуса выступают частью миграционного процесса, связанного с перемещением людей между странами.

Глобализация (что это?) и постоянно нарастающая открытость мира способствуют усилению миграции, поэтому в XXI веке даже жители отдаленной глубинки имеют шанс встретить иммигранта и сами стать эмигрантами.