Языковая ассимиляция американских скандинавов

Языковая ассимиляция американских скандинавов

В современном английском языке существует довольно значительное количество слов, заимствованных из других языков. Английский язык принадлежит к западной группе германских языков. Поэтому в лексическом фонде современного английского языка встречается значительное количество слов, заимствованных из немецкого, шведского, датского, голландского и других языков этой группы. Английский язык больше, чем какой-либо другой язык заимствовал иностранные слова в условиях прямого непосредственного контакта во время захвата скандинавами части Англии, войн, путешествий, торговли, колонизаторской активности самих англичан.

Установлено, что наиболее проницаемыми являются подвижные элементы языка. Грамматический строй языка иностранным воздействиям почти не подвергается. Степень и интенсивность заимствования зависит от исторических условий и близкородственности языков. Мы рассмотрим влияние скандинавских говоров на среднеанглийский язык.

Период с IX до середины XI вв. называют скандинавскими нашествиями. Викинги (норвежцы и датчане) захватили Восточную, а затем и Северную Англию и образовали Danelagh – «область датского права». Англия входила в состав Датской империи до 1042 г. Географические названия говорят о том, что на востоке Англии были большие датские поселения. Ученые считают, что примерно с 900 г. на северо-западе страны в основном проживали норвежцы. Скандинавы образовали постоянные поселения. Воины получали наделы, усадьбы, обрабатывали землю, разводили скот. Соседи англосаксы, жившие рядом, заимствовали у них такие слова, как land – земля, grass – трава, bloom – цветение, цветок, root – корень, plough – плуг и многие другие.

Активному проникновению скандинавских слов в английский язык способствовала одинаковая ступень общественно-экономического и культурного развития завоевателей и англичан. Сильное влияние скандинавских языков объясняет также большое количество завоевателей и обширное общение со множеством поселений на Британских островах. Большинство заимствованных слов употреблялось в повседневной жизни. Они обозначали предметы домашней утвари, отношения между людьми, определяли их характер, индивидуальные особенности, явления объективной реальности и многое другое. И сейчас в употреблении такие слова, как rake – грабли, crave – требовать, scare –пугать, sly – хитрый, weak – слабый, ugly – уродливый, happy-счастливый, knife – нож, awkward – неудобный, drown – тонуть, life – жизнь, dirt – грязь и т.д. Очевидно, что заимствования из скандинавских языков представляли собой обычные, повседневные, широко употребляемые слова.

Некоторые скандинавские слова вытеснили английские, став более удобными в быту. Например, английское слово ey (яйцо) было вытеснено скандинавским egg.

Из скандинавских языков пришли в английский названия двух времён года (winter – зима, summer – лето). Ученые считают, что эти слова были очень важны для англосаксов. Они боялись лета, когда скандинавы совершали свои грабительские походы. Осенью воины возвращались домой. Поэтому англичане очень любили зиму.

Скандинавы оказали влияние и на названия дней недели. Англосаксы назвали четыре из них в честь скандинавских богов. Так, Tuesday – вторник – посвящен богу победы Тюру; Wednesday – среда – день бога Одина (Вотана); Thursday – четверг – носит имя бога Тора, сына Одина; Friday – пятница – считалась счастливым днём, т.к. была названа в честь Фригг – богини брака и семьи, жены Одина.

Скандинавские слова проникли в правовую систему (law – закон, bylaw – по закону, outlaw – вне закона) и в сферу экономики (score – счёт loan – заём, thrift – бережливость).

В районах обитания скандинавов возникло около 850 географических названий. Они образовывались присоединением скандинавских суффиксов -by (ск.byr – селение), -beck (ск.bekkr – ручей), -thorp (ск.thorp – деревня), -fell (ск.fjall – гора), -toft (ск.topt – поместье) и т.д. Примеры таких названий: Brenceby, Howthorp, Dolby, Lovestoft, Easthorp и др. Есть такие названия, которые составлены из двух частей – это скандинавское имя и английское окончание. Например, Toweton – имя Тове и английское окончание –ton. Предполагают, что когда скандинавы получали земельные наделы, они называли их своими именами.

Также известно, что изменение произношения некоторых географических названий приблизило их к скандинавскому языку. Так, Шиптон превратился в Скиптон. Ученые выявили скандинавское воздействие и на произношение заднеязычных согласных [k], [g]. Так, если бы не оно, то сейчас мы бы произносили слова get и give как yet и yive.

Можно сказать, что заимствования скандинавских слов и влияние скандинавских говоров на английские слова происходили в нескольких направлениях. Иногда они дополняли значение подобных английских слов. Например, в древнеанглийском глагол cenan имел значение «оповестить, объявить», а значение «знать» у него появилось под влиянием скандинавского kenna «обучать, знать». Как говорилось выше, к некоторым английским словам добавлялись суффиксы из состава скандинавских слов. Их изменения иногда были связаны с другим звучанием букв. Часть слов была замещена новыми (OEniman –ONtaken). А также среднеанглийские личные местоимения 3-го лица множественного числа (hi, heo, he) были заменены скандинавским they. В образовании новых слов участвовали и имена скандинавов.

Нужно отметить, что значительное проникновение слов скандинавских говоров объясняется тем, что эти языки и английский язык были близко родственными языками. Поэтому многие скандинавские слова в процессе регулярного массового общения между англичанами и скандинавами оказывались более удобными для адекватного выражения мыслей. В то же время в современном английском языке многие скандинавские заимствования функционируют наравне с исконно английскими словами.

Однако слова скандинавских говоров, проникших в английский язык позднее нашествия варваров, не являются общеупотребительными и не имеют производных. Они в современном английском языке имеют характер единичных вкраплений. Например, tungsten, geyser, ski и др.

Известно, что из скандинавских наречий в английский язык заимствовано большое количество существительных и немало глаголов. Английский язык пополнился новыми географическими названиями и именами. Произошло обогащение его лексики.

Влияние скандинавских диалектов сделало английский язык более ярким и выразительным.

Скандинавские заимствования в английском языке

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 21 Февраля 2013 в 18:00, курсовая работа

Описание

В данной работе перед нами ставится задача рассмотреть возможные классификации скандинавских заимствований, а также этапы проникновения этих заимствований в английский язык и научиться отличать их от древних англосаксонских.
В качестве материала исследований был использован роман У.С. Моэма «Театр».
Работа состоит из введения, двух глав, сопровождающихся выводами, заключения, библиографии и приложения.

Содержание

Введение 3
Глава 1. Скандинавские заимствования как объект исследования 5
1.1. Классификация заимствований5
1.2. Фонетико-лексические характеристики скандинавских заимствований 7
1.3. Ассимиляция скандинавских слов 13
Выводы по первой главе15
Глава 2. Анализ скандинавских заимствований в романе У.С. Моэма «Theatre» 16
Выводы по второй главе20
Заключение 21
Библиография 22
Приложение

Работа состоит из 1 файл

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ.doc

Скандинавские лексические эквиваленты английских слов, расходящиеся с ними по значению, могли способствовать семантическим изменениям английских слов. Например, скандинавское существительное хлеб является этимологической параллелью древнеанглийскому bread – крошка, кусок; по звуковой своей форме новоанглийское bread – хлеб восходит к древнеанглийскому слову, но его значение под влиянием скандинавского изменилось. Тот же процесс, привнесения скандинавского значения в английское слово наблюдаем в таких словах, как bloom – масса металла и blomi – цветок, цветение; earl и eorl – человек благородного происхождения, смелый воин, jarl – наместник короля, правитель области; to dwell и dwellan – уводить прочь, мешать, обманывать, заблуждаться; plough – вспаханное поле и plogr – плуг. Если учитывать эти различные формы влияния скандинавского языка на английский словарный состав, то легко увидеть, что обычно называемое число заимствованных скандинавских слов в английском языке явно преувеличено. Английские лексикологи в этот подсчет неправомерно включают вместе с лексическими единицами, действительно пришедшими в английский национальный литературный язык в эпоху датского завоевания, и случаи фонетического или семантического влияния скандинавского языка. Правда, нужно иметь в виду, что далеко не все подлинные скандинавские заимствования среднеанглийской поры сохранились в английском языке до настоящего времени. Некоторая часть скандинавизмов сохранилась в северном диалекте, в Йоркшире, Кумберленде, Уэстморленде и т. п. Например, wapentake – район в графстве Йоркшир, dag – роса, nowt – скот и т. п., но их нельзя безоговорочно причислять к тем скандинавским заимствованиям, которые действительно стали неотъемлемым элементом общенационального английского языка.

1.3. Ассимиляция скандинавских заимствований

Ассимиляцией заимствованных слов называется приспособление их в фонетическом, грамматическом, семантическом и графическом отношении к системе принимающего их языка.

Степень ассимиляции может быть весьма различной и зависит от, того, насколько давно произошло заимствование, произошло ли оно устным путем или через книгу, насколько употребительно слово и т. д. Примером полностью ассимилировавшихся заимствований могут служить travel и sport, которые даже не ощущаются говорящими как иностранные, вполне соответствуют английской грамматической, фонетической и орфографической системам по формообразованию, произношению и написанию, нейтральны стилистически и могут образовывать производные или сложные слова, т. е. служить базой для словообразования.

Смешение со скандинавскими диалектами способствовало, прежде всего, ускорению начавшегося в английском языке процесса ослабления безударных окончаний и распада системы склонения и спряжения. В процессе образования смешанного англо-скандинавского диалекта должна была выработаться и единообразная грамматическая система. Морфологические расхождения между английским и скандинавским языками были более существенными, чем различия в лексике. Если не трудно отождествить скандинавское слово stein – с английским stan – камень (не говоря о таких соответствиях как древнеанглийское fisc – рыба, скандинавское fisk и так далее), то в системе словоизменения подобное отождествление грамматических аффиксов было невозможным. Например, окончания множественного числа существительных в английском и скандинавском языках:

dag – ar дни dag – as

fisk – ar рыбы fisc – as

han – ar петухи han – an

syn – ir сыновья sun – a

В результате столкновения двух разных систем словоизменения ни одна из них не сохранилась, обе они при взаимном контакте языков упростились, подверглись многочисленным аналогическим преобразованиям. Зависимость морфологических процессов в английском языке от скандинавского влияния подтверждается тем фактом, что особенно интенсивно этот процесс происходил в области Датского закона, где он завершился на сто с лишним лет раньше, чем в других областях.

Ассимиляция может быть полной или частичной.

Полная ассимиляция – когда ассимилируемый звук полностью совпадает с тем, которому он уподобляется (напр. Husband, Fellow), частичная ассимиляция – когда изменяется лишь несколько признаков ассимилируемого звука (напр. Sky)

Выводы по первой главе

Таким образом, общее положение о том, что в английском языке, помимо общих законов, обусловливающих развитие языка, действуют еще и собственные внутренние законы его развития, определяющие его национальную специфику, скандинавские заимствования, попадая в английский язык, постепенно ассимилируются в нем, подчиняясь его грамматическому, фонетическому и семантическому строю. Степень ассимиляции зависит от исторических условий развития каждого конкретного слова, т. е. от времени заимствования, характера заимствования, коммуникативной значимости слова и т. д.

Глава 2. Анализ скандинавских заимствований в романе У.С. Моэма «Theatre»

В практической части скандинавские заимствования исследуются на предмет сферы употребления полной и частичной ассимиляции в скандинавских заимствованиях. В качестве примера были взяты некоторые предложения из произведения У.С. Моэма “Театр”.

1) Skirt – юбка; (сканд. Skyrta), частичная ассимиляция.

She put on again the brown coat and skirt in which she had come to the theatre and the same hat.

Она снова надела коричневое пальто и юбку, в которой пришла в театр, и ту же шляпу.

2) Sky – небо; (сканд. Skye), частичная ассимиляция.

The grey sky made her sick for the grey sky of England.

Серые облака заставляли ее тосковать по серому небу Англии.

3) Skill – искусство, умение; (сканд. Skil), частичная ассимиляция.

Julia managed Charles with wonderful skill.

Джулия удивительно ловко управлялась с Чарлзом.

4) Skin – кожа; (сканд. Skinn), частичная ассимиляция.

He had a white skin and rather a high colour; she wondered if he was consumptive.

У него была такая белая кожа и яркий румянец на скулах; что она подумала, нет ли у него чахотки?

5) Husband – муж; (сканд. Husbondi), полная ассимиляция.

Mrs. Gosselyn was a tall, stoutish, elderly woman, much taller than her husband, who gave you the impression that she was always trying to diminish her height.

Миссис Госселин была высокая полная пожилая женщина, куда выше мужа; при взгляде на нее чудилось, будто она все время старается съежиться.

6) Fellow – парень, приятель; (сканд. Felawe), полная ассимиляция.

Nice to have a young fellow like that around.

Хорошо иметь такого молодого парня рядом.

7) Window – окно; (сканд. Vindauga), полная ассимиляция.

The moment he had gone she turned out the lights and went to the window. Когда Том вышел, Джулия погасила свет и подошла к окну.

8) Ugly – безобразный, уродливый; (сканд. Uggligr), полная ассимиляция.

Real grief is ugly; the business of the actor is to represent it not only with truth but with beauty.

Настоящее горе уродливо; задача актера представить его не только правдиво, но и красиво.

9) Wrong – неправильный, неверный; (сканд. Rangr), полная ассимиляция.

It shows how wrong it is to judge people hastily.

Вот как неверно поспешно судить о людях.

10) Die – умирать; (сканд. Deyja), полная ассимиляция.

Because her love had died she felt that life had cheated her.

Ей казалось, что жизнь обманула ее, потому что ее любовь умерла.

11) Dream – мечта; (сканд. Draumr), полная ассимиляция.

A beautiful dream.

12) Anger – гнев; (сканд. Angr), полная ассимиляция.

Her anger gave her self-control.

Гнев вернул ей самообладание.

13) Fit – подходить; (сканд. Fitten), полная ассимиляция.

There was a tender melancholy in his verses that seemed to fit the grey Breton town, the sad old stone houses and the quietness of those steep and tortuous streets.

В его стихах была нежная меланхолия, которая, казалось ей, подходит к этому серому бретонскому городку, печальным старым каменным домам и тихим, крутым, извилистым улочкам.

14) Low – низкий, грузный; (сканд. Lagr), полная ассимиляция.

“You’ve been a wonderful friend to me, Charles,” she said in her low, rather husky voice.

«Вы были мне замечательным другом, Чарлз», – сказала она своим грудным,

чуть хрипловатым голосом.

15) Bread – хлеб; (сканд. Braud), полная ассимиляция.

She ate two pieces of brown bread and butter with the delicious sense of imperilling her immortal soul, and she took a long drink from the silver tankard.

Она съела два куска черного хлеба с маслом с восхитительным чувством, что губит свою бессмертную душу, и отпила большой глоток из высокой пивной кружки.

16) Want – хотеть, желать; (сканд. Vant), полная ассимиляция.

When you go to bed all you’ll want to do is to sleep.

Когда вы ляжете наконец в постель, вам одного

17) Give – давать, вручать; (сканд. Gefa), полная ассимиляция

“I’ll give you a three years’ contract, I’ll give you eight pounds a week and you’ll have to work like a horse.”

Я подпишу с вами контракт на три года, я буду платить вам восемь фунтов в неделю, и работать вам придется, как лошади.

Скандинавские языки.

Интересная, на мой взгляд, статья с определенной долей юмора о соседстве скандинавских языков. Вдруг кому понравится. (Мой перевод)

Пересечение Эресуннского моста из Дании в Швецию – это не только раздражающая пошлина (360 датских крон, около $66). Как водитель, чья любимая радиостанция начинает плохо ловить и звучать странно на определенном расстоянии от дома, совершающий эту поездку заметит любопытные перемены в языке, что и произошло с Джонсоном в один из недавних выходных.

Датчанин в Швеции может прочитать большинство знаков: Vlkommen по-шведски означает то же, что и Velkommen по-датски. И датчанин поймет большинство коротких шведских слов, похожих на датские. Приветствие, которое в обоих языках пишется «hej», произносится как «hi» в датском и как «hey» в шведском, и никто не путается. «Спасибо» звучит как «tak» с одной стороны Эресуннского моста и произносится «tack» с другой. Даже не беря в расчет любезности, многое из лексики и грамматики схоже.

Датчане, шведы и норвежцы (и в меньшей степени исландцы и фарерцы) любят говорить, что их языки не «разные, но родственные друг другу», а «соседние» языки. Некоторые местные и лингвисты даже задумываются о том, что они могут оказаться диалектами одного языка. Когда скандинавы из разных стран встречаются, каждый пытается говорить на своем языке, возможно в результате слегка похожие слова из разных языков смешались. Прибегать к английскому там считается стыдным.

Однако, длинные, витиеватые и сложные разговоры – иначе говоря, действительно хорошие – другое дело. Новичку понимание разговора сразу на трех языках дается с трудом. Такие беседы ассиметричны: из трех главных скандинавских языков датский – белая ворона. Столетия звуковых изменений в Дании сделали его неловким членом скандинавского языкового трио, носителям двух других языков понимать его трудно. Когда швед спросил датского журналиста «Do you speak Swedish?» (вы говорите по-шведски?), ответное предложение «Danish?» (Датский?) было встречено моментальным переходом на английский. «I can’t really understand the Danes,» – застенчиво признался он (я не очень понимаю датчан).

Конечно, он мог научиться. Статья профессора датского языка из шведского Уппсальского Университета обещает, что швед может научиться понимать датский всего за 16 часов обучения. А учитывая, что Копенгаген и Мальмё по своей натуре почти близнецы (а в Швеции и цены ниже), многие датчане захотят отплатить услугой за услугу и выучить шведский. Датская газета Politiken к летнему фестивалю культуры в Мальмё опубликовала нахальный мини-словарь для датчан. (Фраза «Where did you get your mullet haircut?» (Где тебе сделали эту стрижку маллет?) на датском – «Where did you get your Swede-neck?» (Где тебе сделали эту шведскую шею? [букв.]), а на шведском «Where did you get your hockey haircut?» (Где тебе сделали эту хоккейную стрижку?).

Несмотря на все шутки и недопонимания, шведы, датчане и норвежцы неплохо взаимодействуют со своими «соседними языками». У большинства нет времени учить языки друг друга в деталях, но они стараются, как только могут, из чувства солидарности. (В словаре газеты Politiken также есть фраза на шведском, чтоб сказать «Почему ты отвечаешь на английском? Мы же скандинавы, в конце концов»). Помогает то, что все три страны одинаково важны и весомы: Швеция – самая большая и густонаселенная, Норвегия – самая богатая, а Дания – бывший колониальный тяжеловес и нынешний культурный фаворит. Ни одна не ставит себя выше других.

Многие другие языки на лингвистических условиях могут считаться «соседними», это категория, которая избегает выбора между «разные языки» и «диалекты», подчеркивая при этом близость и сходства. Но на пути часто встает политика. Когда один язык больше или престижнее другого, его носителям трудно устоять и не принизить язык поскромнее. Последняя статья Джонсона о Каталанском и Испанском инициировала появление сотен страдальческих комментариев из-за катастрофической политической ситуации. Подобный разгром можно наблюдать и в южнославянских языках среди бывших Югославии, Македонии и Болгарии, где националистические трения делают сходство (и часто почти полную идентичность) языков предметом разногласий, а не дружбы.

Легко забыть, но Швеция и Норвегия чуть не начали войну в 1905 из-за объявленной Норвегией независимости. И еще до этого Дания изрядно повоевала со Швецией (и правила Норвегией из Копенгагена до 1814). Но сегодня все довольно спокойно, а война разворачивается только между словами вроде «Swede-neck». На что шведы могут ответить (как это сделал один комик), что они в отличие от датчан хоть не говорят, как «Чубакка с кровоизлиянием в мозг». И все это – безвредные шутки. Если бы только другие языковые группы могли так же найти свое внутреннее родство.

Влияние скандинавских языков на английский язык

Рубрика: Филология, лингвистика

Дата публикации: 19.12.2017 2017-12-19

Статья просмотрена: 1596 раз

Библиографическое описание:

Сырман А. В., Груздов Н. С. Влияние скандинавских языков на английский язык // Молодой ученый. — 2017. — №50. — С. 366-368. — URL https://moluch.ru/archive/184/47208/ (дата обращения: 26.02.2020).

На развитие английского языка иностранные языки оказали большее влияние, чем на развитие многих других европейских языков. В статье рассматриваются причины вторжения скандинавов в Англию и влияние скандинавских языков на английский язык.

Ключевые слова: заимствование, лексический состав, морфология, синтаксис, диалект, фонетика, рукописи, торговля, набеги, завоевание.

Foreign languages exerted influence on the development of English much greater than other European languages. The article deals with the reason of Scandinavian invasion of England and influence of Scandinavian languages on English.

Key words: loanword, vocabulary, morphology, syntax, dialect, phonetics, manuscript, trade, foray, conquest

Английский язык никогда не развивался изолировано. На его развитие влияли многие другие иностранные языки, и первым из иностранных языков был латинский язык, особенно благодаря принятию христианства, хотя влияние латинского языка началось еще в глубокой древности.

Затем более сильное влияние оказали скандинавы и норманны. После 600 г. на британские острова стали совершать морские набеги норвежские племена, т. к. побережье и районы фьордов были сильно переселены, поэтому чувствовалась нехватка плодородных земель. Младшие сыновья помещиков получали только небольшие усадьбы. Оттуда они выезжали на рыбную ловлю, совершая сначала торговые поездки на запад, а затем разбойничьи набеги на монастыри, расположенные на Гебридских островах, затем они обратили свои взоры на Ирландию. Многочисленные монастыри были богаты, к тому же ирландские племенные вожди постоянно вели междоусобные войны, а власть короля была номинальной.

Около 830 г. морские набеги стали принимать новую форму, т. к. борьба за престол в Швеции и Дании и попытки установить единую королевскую власть в Норвегии привели к изгнаниям и эмиграции многих землевладельцев сначала в Исландию, а затем на побережье Уэссекса в Англии.

В Ирландии норвежцы были, по всей вероятности, кельтизированы — уже Олаф Белый взял в жены дочь ирландского короля. Какое-то время норвежцы еще поклонялись Тору, затем были обращены в христианство. Норвежцы завоевали Йоркшир, Честер, Камберленд, Уэстморленд, Ланкашир, о чем свидетельствуют географические названия этих областей.

Датчане, в отличие от норвежцев, сначала не совершали набегов на Англию. Их целью было расширить политическое влияние королевского дома. Датчане стали нападать на северную часть Франции; согласно древнеанглийской хроникепосле 865 г они вновь напали на Англию.

Нападение норвежских и датских викингов во время правления короля Этельреда II («Неразумного», др.-англ. Unrǣde, 978–1016) предпринимались ими по собственной инициативе. В конце концов, эти нападения привели к изгнанию уэссекского дома и к установлению датского господства над всей Англии во времена правления Кнута (Кнут Великий, до 1035 г.) и его сыновей. После их смерти английские дворяне призвали из Нормандии сына Этельреда Эдуарда (Исповедника), в результате чего датское господство в Англии закончилось.

Оставаясь в стране, скандинавские воины и дружинники иноземных королей селились в разные места, смешиваясь с местным населением, превращаясь в один народ.

Влияние скандинавских народов на английский язык было обусловлено не отдельными нападениями на английское побережье, а длительными поселениями. Сюда относится скандинавские собственные имена в документах из «датских областей», многие англичане позднего древнеанглийского периода подражали скандинавским обычаям, они давали своим детям скандинавские имена. Поэтому важным является количество географических названий в отдельных областях, образованных со скандинавскими компонентами, и количество скандинавских заимствований в английском языке.

Иногда трудно определить, является то или иное слово английским или оно было заимствовано из скандинавского, так как многие слова в обоих языках были одинаковыми по звуковому составу. Англосаксы и скандинавы могли понимать друг друга, потому что говорили на смешанном языке; многие слова отличались друг от друга только по некоторым звукам. В словарный состав каждого народа включались слова из языка другого народа. Неизвестно, как долго скандинавы говорили на своих языках в стране, но известно, что скандинавские скальды жили при королевских дворах Англии, возможно, некоторые песни Эдда возникли в Англии.

Об Англии можно прочитать в скандинавских сагах, достаточно тесными были связи между королевскими дворами, страны вели оживленную торговлю. Еще в XII в. на скандинавском языке говорили в местах, где достаточно много жили предки скандинавов. Письменных документов, написанных в «области датского права», достаточно мало, скандинавы учились письменности у англичан, и уэссекская форма английского языка служила письменным языком в их областях. Поэтому надписи, которые были сделаны латинскими буквами на солнечных часах в Киркделе примерно в 1050–1065 гг., и надпись в Олдборо, хотя и касаются скандинавов, написаны по-английски.

Количество скандинавских заимствований в английском языке многочисленно. Некоторые заимствования можно определить по звуковому составу, другие — на основании лексического состава английского языка, именно в тех случаях, когда они не засвидетельствованы в древнеанглийском, а заменяют собой синонимичные древнеанглийские слова. Среди заимствований есть обозначения явлений природы (горы, холмы), домашней утвари, животных, растений, земледельческих орудий, термины из области судоходства и военного дела, права и государственного управления. Были заимствованы не только существительные, прилагательные, глаголы, но также и служебные слова, которые указывают на большую степень смешения языков, например, местоимения they, their them или общепринятый в среднеанглийских текстах на севере предлог till вместо др.-англ.tō перед инфинитивом или существительным.

Древнеанглийский язык заимствовал из скандинавского языка, прежде всего, военные слова, которые характеризуют скандинавов как воинов, мореплавателей и пиратов, и названия предметов их вооружения. К ним можно отнести, например, следующие слова: barda «корабль с поднятым носом», cnearr «небольшое военное судно», scǣƥ «судно», dreng «воин», fēolaʒa «товарищ» (англ. fellow), hofding «предводитель» и другие. Слова, которые относятся к области государственного управления и права, которые встречаются в хрониках и вошли в словарный состав английского языка: hūsbonda «супруг» (англ. husband), laʒu «закон» (англ. law) и связанное с ним ūtlaʒ «стоящий вне закона» (англ. outlaw), eorl (др.-англ. «благородный») в позднедревнеанглийском «граф»(англ. earl), wrang «неправильный» (англ.wrong) и другие.

Довольно часто можно встреть имя скандинавского бога ƥūr (др.-дат. ƥūr, др-исл. ƥōr с западноскандинавским изменением ū в ō при выпадении n. Это имя, возможно, вошло в состав более поздней формы английского слова Thursday «четверг».

Некоторые скандинавские слова вытеснили английские слова из разговорной речи, другие стали синонимами. Например, ср.-англ.awe (др.-исл.agi) «ужас» вместо др.-англ. eʒe; awn «колос» вместо др.-англ. æʒnan; bleak «бледный» (др.-исл. bleikr) вместо др.-англ. blǣc, которое можно было встретить еще в средневековой форме blāke (производной от него др.-англ. blæcan «белить» сохранился в современном английском в форме bleach).

Между древнеанглийскими и скандинавскими словами наблюдалась дифференциация значений, и оба слова можно встретить в языке и сейчас. Например, вместе с bloom «цветок» (др.-исл. blōm) и производным глаголом to bloom «цвести» существует слово blossom «цвет» от др.-англ. blostma, blosma; ср.-англ. предлог frā, frǭ (др.-исл. frā) сохранился в обороте to and fro «взад и вперед»; в остальных случаях восстановилась форма from (др.-англ. fram, from). Вместе с современном английским словом shirt «рубашка» (др.-англ. scyrte) существует другое современное слово skirt «юбка» (др.-исл. skyrta); наряду со словом sky «небо» (др.-исл. skȳ «облако») употребляется heaven (др.-англ. heofon) «небо» в религиозном значении.

Были также заимствованы некоторые скандинавские слова, которые, возможно, не имели этимологическое соответствие или синонимов в древнеанглийском языке. Например, leg «нога» (др.-исл. leggr); skill «ловкость» (др.-исл. skill); skin «кожа» (др.-исл. skinn) и другие.

Необходимо заметить, что скандинавские заимствования чаще встречаются в диалектах северной и восточной Англии, Шотландии, где они иногда заменяют слова родного языка, сохранившиеся в национальном английском языке.

В некоторых случаях древнеанглийские слова сохранились, но изменилось их этимологическое значение. Например, английское слово dream «сновидение», которое по форме восходит к др.-англ. drēam «радость, шум», но под влиянием древнеисландского draumr «сновидение» изменило свое значение.

Население в некоторых районах страны в течение времени смешивалось, и как результат, английские слова часто меняли звуковой состав по образцу скандинавских и сохранились в таком виде. Например, древнеанглийское палатализованное sc (cр.-англ., новоангл. [ʃ]) в некоторых североанглийских географических названий было заменено сканд. sk, соответствующим англ.sc во многих словах, звуковой состав которых в остальном совпадал с английским.

Трудно сказать, как скандинавские языки повлияли на морфологию английского языка. Отмиранию падежных окончаний иногда можно объяснить тем, что, когда язык одного народа усваивается другим народом, то часто можно наблюдать тенденцию к упрощению падежных окончаний. Например, в нортумбрийском языке в X в. конечное –n в слабом склонении существительных, прилагательных и в инфинитиве отпало, а в причастии II и словообразовательных суффиксах оно сохранилось, т. е. наблюдаем те же изменения, которые происходили и в древнеисландском языке. Время этого отпадания в скандинавских языках неизвестно, т. к. не было найдено примеров на праскандинавских рунических надписях.

Многие ученые считают, что в области синтаксиса скандинавские языки стали причиной отмирания форм страдательного залога с др.-англ. weorōðan, хотя нельзя исключать такое влияние, доказать его невозможно. Так как описательная форма с глаголом «быть» (др.-англ. bēon, wesan) встречается уже в древнеанглийском языке и различие значения не совсем ясно, здесь могло быть место самостоятельного развития.

Трудно сказать, какой был фонетический строй скандинавских языков в IX — X вв., когда английский язык начал заимствовать некоторые скандинавские слова. Его можно определить, если рассмотреть более поздние формы скандинавских языков, изучая ранние рунические надписи. Можно определить различия, которые существовали в фонетическом строе скандинавских и древнеанглийского языков, выяснив происхождение звукового состава того или иного слова, т. е. является ли оно древнеанглийским или скандинавским, а следовательно, заимствовано или нет.

Сложно определить место заимствования, потому что до нас дошли многие древние рунические надписи из Норвегии и Швеции, но очень незначительное количество из Дании. Позже в датском и шведском языках появились различия, которые стали называться восточноскандинавскими, но когда это произошло, неизвестно.

1. Stenton F. M., The Danes in England (British Academy Lecture, 1927)
2. Vising J., Anglo-Norman Language and Literature, London — Oxford, 1930.
3. Бруннер К. История английского языка, Т II. Из-во Иностранной литературы, М.,1956. С.109–129.
4. Козловская Н.Я,, Левицкая Г. В. Англицизмы в русском языке — источник лексических инноваций // Язык и межкультурная коммуникация: сб. науч. тр. по материалам VI Межвузовской науч.-практ. конф./ Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов. 2009. С. 161–163.
5. Козловская Н. Я., Левицкая Г. В. Мир фразеологии современного английского языка // Актуальные философские и методологические проблемы современного научного познания: сб. науч. стат. по материалам 80-й науч.-практ. конф./Ставропольский государственный аграрный университет. 2015. С. 131–134.

Влияние скандинавских заимствований на формирование современного английского языка Текст научной статьи по специальности « Языкознание и литературоведение»

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Шепелева Е. В.

Текст научной работы на тему «Влияние скандинавских заимствований на формирование современного английского языка»

ский диалект старофранцузского языка. Далее укажем, что слово подчиняется английской системе грамматических изменений существительных, получая во множественном числе окончание -s. В нем не только заменяются все звуки английскими, но и отпадает, как это часто наблюдается именно во французских заимствованиях, первый слог (аферезис), в результате чего слово в звуковом отношении еще больше уподобляется исконным английским словам, для которых характерна односложность. В современном английском языке это слово претерпевает еще некоторые изменения в семантике и обозначает физические упражнения, преимущественно в виде игр и состязаний. С этим значением и в своей новой форме оно вновь заимствуется обратно во французский и в другие языки и становится интернациональным.

В словарном составе английского языка параллельно сохраняется глагол disport – “развлекаться”, который, однако, оказывается малоупотребительным.

Вследствие системного характера языка вообще и лексики в частности никакое новое пополнение словаря заимствованными словами не может пройти бесследно для остального словарного состава. Заимствованное слово обычно принимает на себя одно или несколько значений семантически наиболее близких к нему слов, уже раньше существовавших в языке. При этом происходит перегруппировка в их смысловой структуре, т. е. какое-нибудь второстепенное значение может стать центральным или наоборот. Может также произойти и нередко происходит вытеснение из языка слов, близко совпадающих по значению с новым словом. Происходит это потому, что продолжительное сосуществование в языке абсолютных или почти абсолютных синонимов невозможно и всегда ликвидируется либо размежеванием их значений, либо вытеснением из языка ненужных слов.

Взаимодействие заимствований и словарного состава принявшего их языка хорошо видно из истории слов, обозначающих понятие работать, трудиться, синонимичных исконному to work. После заимствования в среднеанглийский период глаголов: labouren -“трудиться”, “прилагать большие усилия” (из ст.-фр. labourer, лат. laborare) и travaillen – “тяжело трудиться” (из ст.-фр. travailler, лат. trepaliare – “мучить”), первый из этих глаголов, близко синонимичный исконному английскому swincan, вытеснил последний из общенародного языка в некоторые территориальные диалекты. Второй глагол travailler не выдержал конкуренции с исконным глаголом werken и потому претерпел значительные изменения в своей смысловой структуре. С XVI века основным его значением становится путешествовать (совр.-англ. to travel). В этом значении он вытесняет исконный глагол lithenan – “путешествовать”, который ко времени появления глагола travailler уже стал мало употребительным.

Позднее, как новое слово, совершенно независимо от первого, заимствуется в английский язык старофранцузское существительное travail, означающее тяжкий труд и муки при родах. Оно меньше изменило свой фонетический облик, сохранив типичное для французского языка ударение на втором слоге [trae’veil]. От него образовался и соответствующий глагол to travail – “мучительно трудиться” и “мучиться в родах”. В результате получается так называемая дублетная пара to travel – to travail.

Следовательно, общий закон о системности явлений языка в применении к проблеме заимствований можно сформулировать следующим образом: всякое изменение в словарном составе языка в виде проникновения иноязычных заимствований влечет за собой семантические или стилистические изменения в уже имеющихся в языке словах и сдвиги в синонимических группах.

ВЛИЯНИЕ СКАНДИНАВСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ НА ФОРМИРОВАНИЕ СОВРЕМЕННОГО АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского

кафедра иностранных языков

Заимствования составляют особый пласт лексики как с точки зрения процессов номинации, так и в плане мотивированности.

Заимствование как процесс использования элементов одного языка в другом обусловлено противоречивой природой языкового знака: его произвольностью как разрешающей заимствование силой и непроизвольностью как препятствующим заимствованию фактором. Этим, по-видимому, и объясняется то обстоятельство, что процесс заимствования в современном английском языке весьма непродуктивен. В количественном отношении он значительно уступает таким процессам номинации, как словообразование и семантическая деривация (словообразование). Ска-

Современный английский язык – это продукт длительного исторического развития, в процессе которого он подвергается разносторонним изменениям, обусловленным различными причинами. Изменения затрагивают все стороны языковой структуры, но действуют в них по-разному. Историческое развитие каждого уровня зависит от конкретных причин и условий, стимулирующих сдвиги в лексическом составе языка, в его фонетической (фонологической) организации, в его грамматическом строе.

В данной статье мы остановимся на лексическом составе языка и рассмотрим один из его компонентов -заимствования.

ИЗВЕСТИЯ ПГПУ • Сектор молодых ученых • № 3 (7) 2007 г.

занное, однако, не означает, что доля заимствований в современном английском языке не столь велика. Лексические единицы , заимствованные из 50 языков мира в различные исторические эпохи и под влиянием различных условий развития и существования и включающие различные пласты лексики, составляют почти 70 % словарного состава английского языка.

В словарном составе современного английского языка различные исторические слои, неодинаковые по происхождению, характеру и объёму, могут быть более или менее чётко отделены друг от друга. При этом в основном намечается такая классификация:

1. Слова, несомненно, заимствованные:

а) из скандинавских языков;

б) из французского;

в) из латинского и греческого языков;

г) из русского языка

д) из прочих языков.

2. Старый лексический фонд английского языка, то есть совокупность слов современного английского языка за вычетом указанных выше заимствований.

3. Слова не заимствованные и не старые, но образованные в сравнительно позднее время из заимствованного или старого материала. Особенность этой категории состоит в том, что она выделяется лишь постольку, поскольку имеются в виду целые, готовые слова; но если иметь в виду непосредственно корни, то слова этой категории могут быть отнесены к различным перечисленным выше группам (не считая тех случаев, которые вообще не ясны). Так, например, современное английское слово eatable – “съедобный” образовано от глагола eat – “есть” с помощью суффикса -able-, заимствованного из французского, и, следовательно, как целое не может быть старым словом; но по своему корню -eat- оно принадлежит к старому лексическому фонду.

Говоря о заимствованиях, следует учитывать ряд обстоятельств, осложняющих эту и без того непростую проблему. Кстати, и само понятие «заимствование» является относительным, обусловленным нашим фактическим знанием.

обычно мы называем то иное слово заимствованием, если возможно указать фактический источник этого заимствования. Однако многие слова, не включённые таким образом в заимствования, могут оказаться заимствованиями из какого-либо неизвестного источника или очень древними заимствованиями.

Необходимо также отличать заимствования в результате непосредственного массового общения англичан с носителями других языков. как известно, среднеанглийский язык в течение долгого времени развивался под непрерывным влиянием, с одной стороны, скандинавских говоров, принесённых скандинавскими завоевателями в VIII—XI вв., а с другой – французского языка, «привезённого» в Англию нормандскими завоевателями в 1066 году.

Рассмотрим теперь более подробно влияние скандинавских заимствований на формирование современного английского языка.

Влияние скандинавских языков связано с завоеванием Англии скандинавами в течение VIII-XI вв.

Примерно одинаковая ступень общественно-экономического и культурного развития завоевателей обусловила проникновение в английский язык слов, обозначающих уже известные англичанам предметы и явления объективной действительности. Поэтому в период скандинавского завоевания заимствования не только многочисленны и в дальнейшем очень устойчивы, но и очень разнообразны как по семантической сфере, так и по частям речи.

Сравните anger – “гнев” (ср.-англ. anger – “несчастье”, “беда”, “расстройство”, “гнев”; из сканд. и др.-сканд. angr – “горе”, “печаль”); fellow – “парень”, “товарищ” (ср.-англ. felawe – “товарищ”, “компаньон”, “парень”; из сканд. и др.-скандк. felagi – “товарищ”, “компаньон”, “соучастник”); fit – “прилаживать”, “снабжать”, “устанавливать”, соответствовать” (ср.-англ. fitten – “устраивать”; др.-скандк. fitja – “связывать”); weak – “слабый” (ср.-англ. weik, древнеск. veikr) и др.

Из приведённого списка вполне очевидно, что заимствования из скандинавских языков представляли собой обычные повседневные, широко употребительные слова, связанные с понятиями, уже имевшими в английском языке синонимическое выражение: сравните ср.-англ. angry – “раздраженный”, “сердитый”, wrooth – “сердитый”, “злой”; skye – “облако”, “облака”, heaven – “небо”, “небеса”; taken – “брать”, “хватать”, “начинать”, niman – “брать, хватать”; they – “они”, hi, heo, he – “они”.

Чтобы до конца понять причину указанного выше характера скандинавских заимствований, необходимо учитывать, что английский язык, с одной стороны, и скандинавские языки, принесенные в Англию, -с другой, были языками близко родственными. В случае близкородственных языков мы наблюдаем особое соотношение, поскольку они могут более или менее легко применяться одновременно в одном и том же процессе общения. Подобное соотношение между языками было названо «потенциально-диалектным».

В эпоху скандинавского завоевания правильнее говорить не о разных языках, а о разных диалектах одного и того же языка.

Те или иные слова проникали из скандинавских говоров в английские большей частью не в силу того, что они были связаны с какими-либо новыми понятиями для англичан, а в силу того, что в процессе регулярного и массового общения между англичанами и скандинавами данные слова оказывались более удобными для адекватного выражения мыслей. Можно предположить, например, что слово they вытеснило соответствующее среднеанглийское слово hi (heo, he) в связи с тем, что в системе личных местоимений в этот период имела место значительная омонимия, которая до известной степени была устранена введением скандинавского диалектного варианта they.

В подавляющем большинстве случаев, однако, происходило взаимодействие между английским и скандинавским диалектными вариантами в связи с их регулярным отождествлением как вариантов одного и того же слова. В результате этого взаимодействия в

языке появлялся третий вариант, совмещающий в себе черты обоих диалектных вариантов (как английского, так и скандинавского).

Сравните современное английское ken – “кругозор”, “круг знаний”, знать” (употребительно в Шотландии): в древнеанглийском соответствующий глагол cennan (датское слово) имел значение “оповестить”, “объявить”, значение же “знать” появилось под влиянием древнескандинавского Kenna – “обучать”, “знать”. Современное английское слово dwell – “жить”, “обитать”, “находиться”, “подробно останавливаться”, “задерживаться”: значение “задерживаться” восходит к датскому dwellan -“уводить прочь”, “мешать”, “обманывать”, “ошибаться”, а значение “жить” к древнеанглийскому dvelza.

Указанный характер проникновения в английский язык скандинавских корней обусловил то, что скандинавизмы в словарном составе английского языка в подавляющем большинстве случаев с самого момента их появления относились к общеупотребительной лексике. В большинстве случаев они сохранились в этой части словарного состава и в дальнейшем: anger, angry, fellow, fit, get, hit, leg, low, skill, take, want, week, till, they и т. п. В некоторых случаях они даже заменяли соответствующие английские синонимы (they и take) или вытесняли их на периферию словарного языка (sky при англ. heaven, skin при англ. hide). к этому необходимо прибавить еще и следующее: скандинавские заимствования не только представляли собой общеупотребительные слова, но и дали большое количество производных слов: hap – “случай”, “счастливая случайность”, haphazard – “случай”, “случайность”, haphazard -“случайный”, hapless -“несчастный”, “злополучный”, happen – “случаться”, happening – “случай”, “событие”, happy – “счастливый”, happily – “счастливо”, happiness -“счастье”, perhaps – “возможно”; weak – “слабый”, weaken – “ослаблять”, “слабеть”, weak-headed – “слабоумный”, “легко пьянеющий”, weak-kneed – “слабый

на ноги”, weakling – “слабовольный человек, weakness -“слабость” и др.

Влияние скандинавского языка на древнеанглийский сказалось не только в замене и вытеснении некоторых исконных слов, но и в целом ряде существенных фонетических и семантических изменений в ряде слов основного словарного фонда.

В системе современного английского языка скандинавские заимствования функционируют наравне с исконно английскими словами, ничем не отличаясь от последних. Правда, некоторые из этих слов фонетически характеризуются наличием начального [ск], которое, как известно, в исконно английских словах перешло в [ш] (sky, skin, skill, scathe и др.). Однако и эта черта не выделяет скандинавские заимствования особо, поскольку в современном английском языке наличие начального [ск], благодаря массовому проникновению иноязычных слов, не является чем-то исключительным: scobs – “опилки”, “стружки”, scoff -“насмешка”, scope – “размах”, “охват”, scorch – “опалять”, score – “зарубка”, Scotch -“шотландский”, scout -“разведчик” и др. Сочетание [ск] встречается только в заимствованных словах, но не обязательно скандинавских. Ср. заимствования из франц. squire и из греч. sceptic.

В совершенно ином плане следует рассматривать заимствования из тех же скандинавских языков в более поздний период. Эти заимствования в подавляющем большинстве случаев не являются общеупотребительными словами, не имеют или почти не имеют производных и отличаются по своему фонетико-орфогра-фическому облику: tungsten, geyser, ski и др. Подобные лексические единицы в словарном составе современного английского языка имеют характер единичных вкраплений и в целом сближаются больше не ранними заимствованиями из скандинавских языков, а с более поздними заимствованиями из немецкого, голландского и других германских языков.

концепция интертекстуальности в современном гуманитарном знании (культурологический аспект)

Пензенский государственный педагогический университет им. В. г. Белинского кафедра мировой и отечественной культуры

В статье интертекстуальность рассматривается не только как понятие постмодернистской текстологии, но и как феномен взаимодействия текста с семиотической культурной средой в качестве интериоризации внешнего. Концепция интертекстуальности выступает в качестве фундаментального условия смыслообразования, которая включает в себя диалогический характер полилогового поля культуры. Автор рассматривает эволюцию интертекстуальности от Бахтина до современных теоретиков постмодернизма. Концепция интертекстуальности является ведущим признаком современной культуры «Пост».

Интертекстуальность в современном гуманитар- отношения, носящие специфический характер. Иссле-

ном знании воспринимается многими в контексте дователь говорит, что они не могут быть сведены ни к

диалогизации культуры. М. Бахтин в статье «Про- чисто логическим, ни к чисто лингвистическим. В ра-

блема текста в лингвистике, филологии и других гу- боте отмечается двуполюсность текста, которая вклю-

манитарных науках» определяет диалогичность как чает в себя диалогические отношения между текстами

Насильственная ассимиляция саамов. Принудительная стерилизация в Швеции

| Опубликовал: svasti asta, посмотрело: 6 194, фото: 1 | QR код страницы

Не так давно шведам стало страшно неудобно. Оказалось, что их государство проводило насильственную стерилизацию «неполноценных» для сохранения чистоты нации. Единственное отличие шведского общества всеобщего благоденствия от нацистского заключалось в том, что шведы занимались этим дольше. В Швеции не любят вспоминать о том, что едва ли не все немецкие генетики стажировались в Упсале и Лунде. Основная проблема в шведо-саамских отношениях — это насильственная ассимиляция 1930 – 1940х . В качестве репрессивной меры рассматривается, например, содержание детей саамов-оленеводов в специальных школах-интернатах, изучающих расовые и умственные различия.

Расовыми исследованиями в Швеции занялись почти сразу после окончания первой мировой войны. А к началу двадцатых годов ведущие университеты страны — в Упсале и Лунде — уже были готовы обслужить государство. На основе неопровержимых научных фактов ученые доказали, что племена низкорослых и черноволосых лаппов, первоначально населявшие Швецию, были вытеснены племенами высоких, белокурых и голубоглазых арийцев. Генетически самым чистым из арийских народов были, разумеется, свеи, подарившие Швеции свое имя и свою высокоразвитую нордическую культуру.

В 1921 году шведский парламент единогласно поддержал предложение социал-демократической фракции о создании в городе Упсала Государственного института расовой биологии. Главная задача института определялась так: «Исследование проблемы дегенерации человека, вызываемой смешением рас». Во главе института был поставлен бывший премьер-министр страны Йалмар Хаммаршельд, и вскоре Упсала превратилась в признанный международный центр изучения расовых проблем. Выводы ученых института признавались безоговорочно не только в Швеции, но и во многих других странах мира, в частности в Германии.

В начале тридцатых годов две основные политические партии Швеции — крестьянская и социал-демократическая — призвали правительство принять меры для предотвращения деградации шведской нации. Ученые были наготове. Их исследования, как и было задумано при создании института, показали, что деградация расы очевидным образом обусловливается нарушением её чистоты. Следующий шаг напрашивался сам собой: лишить возможности рожать детей «этнически неполноценных жителей», т. е. людей, родившихся от межрасовых браков.

Германия в 1933 году узаконила принудительную стерилизацию «неполноценных», но шведы пошли другим, более «цивилизованным» путем. В 1934 году был принят закон, согласно которому стерилизация «неполноценных» жителей Швеции признавалась желательной, но исключительно добровольной процедурой. Добровольцев, разумеется, не нашлось, и возникла необходимость менять закон. Что и было сделано через год под давлением социал-демократов.

Альва Мюрдаль, бывшая в тридцатые годы ведущим идеологом партии:

«Общество заинтересовано в том, чтобы свобода размножения неполноценных была ограничена… Даже если оставить в стороне долгосрочные преимущества — улучшение генофонда нации — общество уже вздохнет спокойнее, когда такие особи перестанут появляться на свет».

Понятно, что забота правительства о чистоте шведской нации не ограничивалась бесплатными операциями для своих граждан. Приток этнически ущербных иностранцев в страну был ограничен до минимума. В тридцатые годы, например, по всей стране проходили массовые демонстрации, требовавшие запрета «импорта евреев в Швецию». Правительство, собственно, и организовывавшее эти демонстрации, с удовольствием прислушивалось к голосу народа. Однако основная ставка делалась именно на операции. Пик волны стерилизации и кастрации «ущербных» пришелся на 1946 год. Но уже в конце года о государственной социальной программе, как её принято было называть, старались не говорить. В Нюрнберге закончился процесс над нацистскими преступниками, на котором аналогичная германская практика была объявлена варварской и преступной. Преступным были объявлены и расистские изыскания германских ученых.

Дальше все было просто. Лиц, подлежащих стерилизации, вызывали в органы социального обеспечения и сообщали о предстоящей операции. Тех, кто пытался протестовать, запугивали: грозили заточением в лечебницы для душевнобольных, лишением родительских прав или льгот, предоставляемых государством своим гражданам. После подписания бумаги о том, что согласие на операцию получено добровольно, с операциями не тянули. Вся процедура — от вызова в органы до возвращения домой — длилась не более недели. Когда технология была отлажена, список признаков неполноценности решили расширить и включили в него «асоциальность», а в конце войны в дополнение к уже существовавшему закону прибавился новый. Он допускал кастрацию — опять-таки «добровольную» — опасных преступников, а также «мужчин с необычными или чрезмерными сексуальными желаниями». Выбор у этой группы лиц был ещё уже: операция или тюрьма.

Жестокие операции прекратились по той же самой причине, по которой и начались. Общемировая тенденция изменилась. Что же до евгеники, то она была раз и навсегда признана лженаукой. О варварских законах тридцатых годов в Швеции постарались забыть. И забыли бы, уверовав в собственную нравственную непогрешимость, если бы не Мария Нордин, обратившееся в министерство социального обеспечения с просьбой о компенсации. Из министерства пришел ответ. В просьбе отказано: операция проведена в полном соответствии со шведскими законами и с добровольного согласия пациентки. Сомневающиеся вольны ознакомиться с соответствующими документами, оформленными по всей форме и до сих пор хранимыми в государственном архиве.

Мария решила продолжить борьбу и рассказала свою историю журналисту шведской газеты Dagens Nyheter. Итогом журналистского расследования стала серия статей, впервые рассказавшая шведам всю правду.

«Для многих это было настоящим открытием. Об операциях почти ничего нельзя узнать из учебников истории, да и газеты об этом особенно не писали, — говорит не полностью соответствующий стандартам арийской внешности автор статей Мациаш Заремба. — Вся Швеция знала, что так было, но никто не знал, с чего все начиналось и какой варварской в действительности была эта программа».

Правительство быстро приняло меры, и, как считают в Швеции, вопрос скоро будет решен. Специальная комиссия должна разобраться с выявленными фактами принудительной стерилизации и выяснить, сколько жертв подобных операций ещё живет в стране. Правительство готовится извиниться перед ними и выплатить щедрую компенсацию за причиненные страдания. Тема, однако, этим не исчерпана. После публичного покаяния шведского правительства о существовании аналогичных программ вспомнили и в других европейских странах. Скандальные разоблачения обещают там быть не менее громкими.

Дабы исключить поверхностные сравнения шведских программ принудительной стерилизации с аналогичной практикой, применявшейся, например, в США, стоит указать на два фундаментальных отличия.

Во-первых, шведская «социальная инженерия» была на порядок масштабнее: если в США в рамках «евгенических программ» было стерилизовано в общей сложности порядка 30 тысяч американок, то в Швеции количество женщин, принудительно подвергнутых этой процедуре, было на 10 тысяч больше. Учитывая разницу в населении между США и Швецией, различие масштабов очевидно.

Во-вторых, планы, разрабатывавшиеся шведским правительством, шли гораздо дальше, чем просто желание избавить общество от тех, кого правящие круги считали социально-генетической «обузой». Бетнер не зря сравнивает шведские евгенические программы с расовой политикой Третьего рейха: шведские власти вполне официально рассматривали принудительную стерилизацию как способ физического уничтожения целых этнических групп, в первую очередь ― цыган:

«Причины, по которым цыгане были выделены в отдельную категорию, менее ясны. Их позднее появление в статистических отчетах позволяет предположить, что причиной тому были расовые факторы, потому как, как и в случае саамов, их образ жизни не соответствовал требованиям современного развитого общества. К 1920-м годам цыган и tattare (этническая группа цыган, поселившихся в скандинавских странах в 16м веке; авторы работы используют этот термин, дабы отличить цыган-tattare от цыган, иммигрировавших в Швецию и Норвегию в конце 19 века) со всей очевидностью рассматривали как расово неполноценных людей, хотя происхождение tattare было неясно и оставалось предметом дискуссий. Когда в 1923 году правительство приступило к изучению проблемы tattare, в качестве способа ее решения (так и не претворенного, однако, в жизнь), рассматривалось прямое или опосредованное уничтожение этой этнической группы. Принятые шведским парламентом в 1934 и 1941 годах законы о стерилизации рассматривались как способ решения проблемы tattare. Хотя стерилизация редко применялась против представителей этой этнической группы как таковых, сам факт принадлежности к tattare во многих случаях определял решение о стерилизации конкретных женщин. (…)

В 2003 году Шведское государство закончило выплату долгов шведкам, которые в период с 1935 по 1975 годы подверглись насильственной стерилизации. С 1999 года приблизительно 1700 человек получили почти 300 млн крон (33 млн евро), по 175 тысяч крон (19 200 евро) каждый. Известно, что к сегодняшнему дню удовлетворены 20% требований о выплате компенсаций, пишет Liberation (перевод на сайте Inopressa.ru). Некоторые люди полагали, что были стерилизованы, но не имели никаких подтверждающих этот факт документов. В других, более редких случаях, специально созданные органы приходили к выводу о том, что истцы не могут доказать факт давления или принуждения к стерилизации.

Французское издание задается вопросом: после выплаты компенсации считает ли Швеция, что расплатилась по долгам?

«Я надеялась, что кто-то из членов правительства напишет мне личное послание, попросит прощения, что Швеция продемонстрирует большее сострадание», — говорит Барбо Лисен, одна из тех женщин, кто в числе первых получили компенсацию за то, что подверглись насильственной стерилизации. С ней это случилось в 1946 году. В детстве у Барбо иногда случались судороги. Был поставлен диагноз — эпилепсия. Когда она забеременела, ее лечащий врач оказался категоричным: необходимо сделать аборт и провести стерилизацию. Под нажимом врача Барбо отступила. С тех пор она стыдилась того, что стала индивидуумом второго сорта. Швеция испытала потрясение, когда в августе 1997 года разразился скандал в связи с насильственной стерилизацией. Ни одна новость, за исключением убийства в 1986 году премьер-министра Улофа Пальме, не получала такого широкого освещения в прессе.

В 1934 году парламент единогласно проголосовал за принятие первого закона о стерилизации; второй закон был принят в 1941 году. Для правых главным аргументом была защита нордической расы. Левые и социал-демократы стремились избежать обострения социальных проблем. Социально плохо адаптированные люди или умственно отсталые рассматривались как граждане, ухудшающие имидж общества, которые к тому же обходятся ему очень дорого. Майя Рунсис, историк, случайно наткнувшись на архивные документы, испытала шок, открыв первый же документ. «Это было письмо, написанное священником в полицию. Он жаловался на то, что 13-летняя девушка неспособна выучить катехизис. Это был конец 30-х годов. Этого оказалось достаточно, чтобы девочку стерилизовали!» И таких случаев — огромное множество. Скромные женщины, у которых было много детей, трудные подростки и т.д.

И даже завершения Второй мировой войны и разоблачений, связанных с Холокостом, оказалось недостаточно для прекращения этой практики. Швеция была искренне убеждена в том, что действует на благо общества. Пришлось дожидаться 70-х годов и активизации движения феминисток, чтобы закон был пересмотрен. Стоит ли уточнять, что феминистки не выступали против этих стерилизаций как таковых, а были против того, что более чем в 90% случаев операции подвергались женщины. Несбалансированный закон в плане равноправия полов. Швеция отреагировала лишь после того, как мировая общественность стала показывать на нее пальцем, утверждая, что там применяются нацистские методы. Была создана комиссия по расследованию, затем были выплачены компенсации. Итоги таковы: в период с 1935 по 1975 годы подверглись стерилизации 63 тысячи человек, из них 27 тысяч — насильственно, без согласия или под давлением, например, под угрозой лишения пенсии. Барбо стала одной из немногих жертв, которая рассказала свою историю представителям СМИ. «Многие не решаются на это до сих пор, — говорит она. — Я постоянно испытываю стыд. Я всегда чувствую, что на меня наклеен ярлык. Для правительства мы принадлежим к прошлому. Оно хочет, чтобы благодаря деньгам эта история забылась. Все это настолько бюрократично, бездушно».

«Насилие над саамами со стороны государства имеет огромные последствия. Нам нужна комиссия по установлению правды и примирению, саамы должны в ней также участвовать. В Швеции мы много говорим о правах человека и призываем другие страны быть более ответственными. Но чтобы нам доверяли, когда речь идет о правах человека, Швеция должна признать свой исторический долг перед саамским народом, как это делают и делали другие страны»

Церковь наравне с государством виновата в плохом обращении с представителями коренного населения. Примеры тому — обращение в христианство, уничтожение мест культа и разграбление могил. Они также обращают внимание на то, какую роль играли священники в разжигании ксенофобии и расизма в отношении саамской общины: представители церкви участвовали в исследованиях по расовой биологии, где подопытными были саамы. И это вплоть до 1960-х, после чего началась сегрегация — в Швеции появились отдельные школы для этнических саамов.