Отношения Запада с Китаем
Отношения Запада с Китаем
Эти отношения противоречивы. С Западом у Китая были разные отношения, и взаимная симпатия, и суровое отчуждение. И смесь двух тенденций, когда, скажем, в XIX в. американские евангелисты жестко ломали китайские традиции, когда в начале XX в. американцы весьма грубо требовали от китайцев установления республиканской формы правления, а получили в 1920-е гг. господство китайских генералов.
А ныне американцы испытывают подлинную обеспокоенность грандиозным ростом восточноазиатской страны, приростом ее ВНП на девять процентов в среднем в год. Отныне слышны обвинения в сознательной девальвации юаня, в «краже» американских рабочих мест, в нарушении прав своих рабочих, делающих китайские товары такими конкурентоспособными. Речь уже заходит о торговой войне.
Еще десять лет назад такое было абсолютно невозможно. Но сейчас мы видим даже уменьшение численности иностранных студентов в США на 14 тысяч. Все меньше шансов на то, что президенты азиатских стран выйдут из американских университетов, как, скажем, нынешний президент Филиппин Глория Аройя (окончившая Джорджтаунский университет).
Быстрота происшедших изменений не позволила Вашингтону нащупать верную стратегию. Взобравшиеся на вершину мировой пирамиды американцы оказались неспособными дать ясный анализ того, что им несет бурный подъем Китая. Отсюда всеобщая чувствительность. Новое поколение китайских дипломатов весьма отличается от прежнего — они говорят на иностранных языках, они могут объяснить взаимоотношения неоконсерваторов между собой в Вашингтоне.
Уже на текущем этапе антикитайская кампания была бы в США неизбежной, если бы Пекин не приглашал с такой широтой американцев на свой внутренний рынок. Такие американские компании, как «Дженерал моторз», «Моторола», «Проктер энд Гэмбл», получают значительные прибыли на внутреннем китайском рынке (до 26 млрд долл. — объем продаж). Терпят от китайского экспорта в основном средний и малый американский бизнес. И все же американцы (совместно с японцами и южнокорейцами) настаивают на ревальвации юаня, имеющего с 1994 г. фиксированный курс в отношении доллара (8,3 юаня = 1 доллар США). Американские фирмы хотели бы видеть ревальвацию на 30—40 процентов.
Америка все чаще встречает в китайцах конкурентов на самых далеких широтах. США и КНР противостоят в нескольких конфликтных районах. Общая линия — завязать особые отношения с богатыми ресурсами странами — у Китая осталась, и это грозит немалыми противоречиями.
Оптимисты говорят, что Китай бурно развивается, и нет оснований думать, что он сам прервет этот, столь благоприятный для него процесс. А пессимисты указывают на Германию, бурно развивавшуюся в 1939 г., и на Японию с ее феноменальным ростом в 1941 г. Логика действий великих держав иная.
Нет сомнений в том, что Соединенные Штаты рассматривают Китай как наиболее серьезную угрозу своей безопасности. Авторитетный аналитик Джон Мирсхаймер утверждает в 2005 г.: «Китай не может вырасти в великую державу мирным путем, и если Китай продолжит свой драматический экономический рост в следующие десятилетия, Соединенные Штаты и Китай, вероятно, вступят в период интенсивного соперничества в области безопасности и вероятность войны между ними будет значительной. Большинство из соседей Китая, включая Индию, Сингапур, Южную Корею, Россию и Вьетнам, вероятно, присоединятся к Соединенным Штатам, чтобы сдержать растущую мощь Китая»[746].
Американцы полны готовности замедлить ее рост и превращение в военную сверхдержаву. Бывший министр обороны США сказал, что возникает опасность «самореализуемого пророчества»: «Если мы будем обращаться с Китаем как с врагом, то мы, американцы, можем получить в его лице такового»[747]. Китайцы действительно пришли в ярость по поводу, как мы уже отмечали, высказывания президентом Бушем-мл., что Америка придет на помощь Тайваню «чего бы это ни стоило»[748]. Фактом является следующее: китайские учебники сообщают, что американская сторона в ходе Корейской войны применяла против китайцев биологическое оружие. Америка унижала (guo chi) Китай, попадание в белградское посольство КНР было неслучайным. Американцы стимулируют независимость Тайваня, антикитайски настроены в случае с Тибетом.
Американцы тоже настроены думать стратегически. Министерство торговли США требует ныне сократить экспорт «прессованных» автомобилей. А Китай примеривается к новой роли: в будущем становится возможным представить себе, что китайская валютная политика сможет играть более важную роль, чем традиционный доллар, в определении цен на сырьевые товары (если бы цена на нефть не упала так низко, российский дефолт 1998 г. мог бы не произойти); отныне нуждающийся в сырьевых ресурсах Китай может служить своего рода международным стабилизатором — роль, с которой не справились США.
Ряд крупных американских компаний стали подлинно зависимыми от КНР. Скажем, «Волл-Март» покупает на 14 млрд долл, товаров у китайских компаний и на 26 млрд — у американских, японских и корейских компаний, базирующихся на Китае. Массированные закупки китайцами сырья на мировых рынках увеличили их стоимость для США не менее чем на 25 процентов.
Министерство финансов США начинает все более настойчиво требовать ревальвации юаня, чтобы ослабить неукротимую конкурентоспособность китайских товаров. Китай вступил в ВТО, чтобы продемонстрировать свое желание открыть собственный внутренний рынок. Но США (как в данном случае и Западная Европа) зарезервировали свое право ограждать себя от китайского потока товаров, прежде всего текстиля. Ответом Китая на американские требования расширения обмена стала покупка китайской стороной американских государственных облигаций. В течение 2003 г. Китай закупил государственных американских бумаг почти на 100 миллиардов долларов ради сохранения стабильного обмена доллара и юаня. (Нужно сказать, что Китай не уникален в этой своей политике; соседняя Япония израсходовала за один только 2003 г. 300 млрд долл, на покупку американских государственных облигаций.) Страны Восточной Азии настолько заинтересованы в валютной стабильности, что они готовы финансировать 50—60 процентов американского бюджетного дефицита[749]. Эти банки владеют ныне 2,1 трлн иностранных резервов, что составляет почти 90 процентов всего того, что американское правительство инвестировало в ценные бумаги. Но американское правительство пока не осмеливается признать необычную финансовую зависимость от Восточной Азии.
Манипуляции с валютным курсом гарантируют Китаю дополнительные преимущества — помимо тех, что объективно обеспечиваются относительной дешевизной рабочей силы в этой стране. Одновременно пренебрежение к правам собственности позволяет китайскому государству и другим экономическим субъектам «заимствовать» у США технологии и интеллектуальную продукцию. Китайские власти пообещали прекратить использование государственными структурами пиратских компьютерных программ начиная с 2007 г. Более того, преимущества, которые извлекает Китай из нарушения правил торговли, дают ему средства на усиление военного присутствия в Азиатско-тихоокеанском регионе, проведение совместных учений с Россией, совершенствование боевых возможностей своей истребительной авиации, атомных подлодок и авианосцев.
Если американцы желают приспособить политику Китая под свое желание наращивать военную мощь по всему миру, то им следует отказаться от близорукого соблюдения принципов свободной торговли. Они все меньше соответствуют американским геополитическим интересам.
Контролируя свою мировую империю, американцам придется пожертвовать эффективностью внешней торговли, благодаря которой они получают множество товаров массового спроса — во многом из Китая — по исключительно низкой цене. Это им позволяет компенсировать катастрофические последствия высоких нефтяных цен.
Ряд американских специалистов призывает обрести больший контроль над собственной монетарной политикой и тем самым лишить Китай источника средств для усиления его военного потенциала. В августе 2005 г. государственный секретарь Кондолиза Райс заявила, что Америка встревожена военным строительством Китая, ситуацией с гражданскими правами, ограниченной религиозной свободой. «Военное строительство в Китае превосходит все возможные региональные интересы страны». Особенно подействовали на официальный Вашингтон меры, предпринятые китайским правительством весной и летом 2005 г.: ограничение самостоятельности Тайваня, попытки приобрести нефтяную компанию «Юнокол», фирму «Мэйтаг», производящую оборудование. Сенатор Мерковски (респ. от Аляски) утверждает, что американская столица находится «в лихорадке от забот, создаваемых Китаем». Бывший заместитель госсекретаря США Роберт Зелл и к дал, возможно, самое полное объяснение подхода президента Дж. Буша к Китаю. В речи перед Национальным комитетом по американо-китайским отношениям (21 сентября 2005 г.). Зеллик призвал неутомимо вовлекать Китай как «ответственного держателя акций» в мировом сообществе. Одновременно Зеллик предупредил КНР от вторжения в зоны чужого влияния — особенно в зоны американских интересов[750].
Как Китай захватывает Европу. Экономически. Навсегда
В Европе усиливаются разговоры о том, что с Китаем нужно если и дружить, то очень осторожно. Европейские чиновники шокированы визитом председателя КНР Си Цзиньпина в Италию, которая присоединилась к инициативе «Один пояс, один путь» и готова поправить дела в своей экономике, почти полностью открыв её Пекину. Насколько серьёзны эти опасения, и что с этого России?
Ещё полгода назад казалось, что столицы Старого Света с экономической точки зрения играют в одной команде с Пекином против Вашингтона. Они ведь точно так же попали под каток американских пошлин на сталь и алюминий, как и Китай. Тогда это протекционистское решение Дональда Трампа с одинаковой силой осудили как в Брюсселе, так и в Пекине. Европейцы даже (немыслимое ранее дело) ввели собственные торговые контрсанкции в отношении США.
Однако китайская история — совсем другая. Трамп сразу дал понять, что Европа не является его главной целью, и стал вводить массированные торговые пошлины на китайский импорт. Так началась торговая война, в которой Вашингтон и Пекин ещё не выпустили друг в друга по последнему, решающему экономическому снаряду.
На этом фоне с новыми намерениями о сотрудничестве в Европу пожаловал Китай, продолжая линию противодействия мерам США. Но европейцы быстро поняли, что поддержка токсичного Пекина пойдёт на пользу лишь ему самому. Так, позиция по Китаю в Европе удивительным образом начинает совпадать с позицией США. Более того, европейские функционеры уже не стесняются осуждать Китай за его политику экономического продвижения на запад. Кто прав в этой игре рыночных экономик, и так ли опасна Поднебесная?
Распростёртые объятия Италии
Наибольший шок у ряда обитателей уютных брюссельских кабинетов вызвал недавний визит в Италию главы Китая Си Цзиньпина. Сам по себе он должен был стать хорошей новостью для Европы, ведь товарищ Си привёз в Рим проекты выгодного сотрудничества, к которым могут присоединиться и другие европейские страны.
Главное достижение визита китайского лидера в Италию — подписание совместного меморандума о поддержке инициативы «Один пояс, один путь» или так называемого проекта нового Шёлкового пути. В его рамках Пекин создаёт инфраструктуру, которая должна связать Китай с торговыми партнёрами в Евразии. В проект планируется вложить астрономическую сумму в 1,2 трлн долларов.
Си Цзиньпин и Д. Конте. Фото: www.globallookpress.com
Ещё Китай и Италия подписали 29 сделок на общую сумму в 2,8 млрд долларов по проектам в сельском хозяйстве, финансах и энергетике. Рим согласился ещё больше открыть доступ китайским компаниям к итальянскому рынку, а Пекин — к своему для итальянских.
Пришедшие к власти в Италии популисты во главе с Джузеппе Конте планируют извлечь из проектов огромные барыши, а заодно поправить дела национальной экономики. Именно поэтому на фоне опасений Евросоюза насчёт сближения с Китаем итальянцы, судя по всему, и глазом не моргнут в ситуации, когда будет необходимо ради этого поступиться европейской солидарностью.
Словно предваряя критику со стороны партнёров по ЕС, итальянский премьер Конте поспешил заверить, что Италия не превратится в «китайского вассала» и не станет послушным инструментом Пекина в Европе. И Си Цзиньпина встречали в Риме очень тепло, приветливо. Чего только стоит гигантский портрет китайского коммунистическо-капиталистического вождя, который выстриг с помощью трактора на пшеничном поле небезызвестный фермер из предместья Вероны! Кстати, ранее он уже выстригал портреты президента России Владимира Путина, Барака Обамы, Фиделя Кастро. А также Дональда Трампа — с припиской «ciao», то есть «до свидания».
Для Италии сейчас всё ещё очень остро стоит вопрос внешних инвестиций. И никто, кроме Китая, не способен обеспечить их в должной мере. Тем более когда в стране налицо инфраструктурный кризис. Вспомним хотя бы обвал моста в Генуе в августе прошлого года, когда всем стало очевидно, что очень много инженерных сооружений в Италии — мостов, дорог и так далее — нуждаются в срочном ремонте. Денег на восстановление инфраструктуры в бюджете страны нет.
Фото: www.globallookpress.com
Да и откуда было бы им взяться на фоне кризиса и крайне высокого госдолга страны? Если помните, то год назад после победы евроскептиков на выборах гособлигации Италии продемонстрировали рекордное обрушение в своей истории с ростом доходности свыше 100 б. п. за день. Эти значения тогда пробили максимумы 2012 года и спровоцировали удар по всему европейскому фондовому рынку.
Не вдаваясь в экономические детали, скажем, что это является признаком жестокого кризиса в условиях трудностей с привлечением внешних заимствований. ЕС тогда увидел выход в том, чтобы итальянцы потуже затянули пояса. Но ведь евроскептики не затем побеждали на выборах, чтобы потом предать свой электорат, рядовых итальянцев, приняв непопулярные меры. Так начался тлеющий до сих пор конфликт Брюсселя и Рима, не желающего сокращать бюджетные расходы.
Китай же пообещал миллиардные инвестиции в ремонт портов Италии. И в первую очередь будут обновлены порты Генуи, Палермо, Равенны и Триеста. Вот почему китайские инвестиции — это манна небесная для Италии. Вот почему Конте и не подумал о какой-то зависимости, ведь что для одного — попытка утопить конкурента, то для другого — спасательный круг. Ну и, конечно, в Европе китайско-итальянской истории не обрадовались.
Китайское завоевание Европы
Радикальной критике экспансию Китая в Европе подверг еврокомиссар по бюджету Гюнтер Эттингер. Он заявил, что ЕС должен получить право блокировать инфраструктурные проекты Пекина в Старом Свете, если они не отвечают интересам всех стран Евросоюза:
Лидеры ЕС должны рассмотреть вопрос о вето Евросоюза, чтобы блокировать будущие инфраструктурные проекты, финансируемые Китаем, или требование, чтобы проекты сначала получали согласие Европейской комиссии.
Гюнтер Эттингер. Фото: www.globallookpress.com
То есть тут разговор короткий: либо вы делаете хорошо всем, и мы это подтверждаем и утверждаем, либо накладываем вето, и никакой Китай никакой Италии помогать не будет. Пусть спасаются сами, а мы им ещё и бюджет подрежем. Во имя европейской солидарности.
Эттингера очень настораживает тот факт, что крупные объекты энергетической и транспортной инфраструктуры продаются не европейским компаниям, а китайским. Хотя как может быть иначе, когда у китайских инвесторов есть на это деньги — это раз, и эти объекты нужны для «Одного пояса, одного пути» — это два?
Как написала The New York Times , Европа начинает проигрывать Китаю свою экономику, влезая в серьёзные долги перед китайцами и теряя активы:
Под маской концепции нового Шёлкового пути с приведением в пример ещё Марко Поло президент Си хочет экономически соединить Европу с Китаем. Для этого китайцами был куплен порт Афин и некоторые другие важные ворота в южную Европу. Греция отчаянно нуждалась в деньгах, а Германия не увидела в этой истории ничего плохого.
К критике присоединился и министр иностранных дел Германии Хайко Маас. Он отметил, что если кто-то считает, что «можно вести бизнес с Китаем на равных», то он не заметит, как «однажды проснётся зависимым».
Хайко Маас. Фото: www.globallookpress.com
Новые узы Китая и Италии раскритиковал и бывший итальянский премьер Паоло Джентилони. По его словам, Европа демонстрирует удивительное отсутствие единства, а Пекин наступает на Европу своими технологиями.
«Стратегическая и телекоммуникационная инфраструктуры теперь прочно связаны с 5G. У нас очень современная инфраструктура для мобильных телефонов, нам не нужны иностранные инвестиции», — сказал он.
Шёлковый путь
Название проекту было дано в честь древнего Шёлкового пути — караванного маршрута, соединявшего Китай и Европу через Центральную Азию. Этот путь действовал со II века до н. э. по XV век. Как бы что ни говорил в Европе о китайском проекте, альтернативы ему не существует. И кто сказал, что это будет китайский проект? Маршрут нового Шёлкового пути идёт в разных направлениях, соединяя Азию и Европу, и проект этот поистине многополярный.
Предполагается построить три железнодорожных коридора: северный, центральный и южный. Северный коридор пойдёт через Казахстан и Россию в страны Балтии, его западная ветка — через Белоруссию и Польшу в Германию и Нидерланды. Центральный коридор соединит Восточный Китай, его порты Шанхай и Ляньюньган с Центральной Азией: Киргизией, Узбекистаном, Туркменистаном. Далее — с Ираном, Турцией, а затем пройдёт через Балканы к портам Франции. Для реализации этого маршрута даже может быть построен тоннель под проливом Босфор.
Фото: www.globallookpress.com
Южная ветка Шёлкового пути пойдёт из Китая в Бангладеш, Индию, Пакистан, а далее — в другие страны Азии, Ближнего Востока и Африки.
Таким образом, на определённом этапе проект «Один пояс, один путь» станет большой частью инфраструктуры стран-участников и интересантов его развития, то есть будет и казахстанским, и турецким, и российским, и среднеазиатским, и балканским. И, в конце концов, европейским.
Заместитель директора Института Дальнего Востока РАН Андрей Островский рассказал Царьграду, что Китай вообще не откладывает дела в долгий ящик и быстро реализует инфраструктурные проекты. И это правда, потому что чаще всего проблема в финансировании, а деньги у Пекина есть. Казахстан, например, улучшил свою инфраструктуру в результате участия в Шёлковом пути.
Казахстану Китай выделил порядка 25 млрд долларов на развитие инфраструктуры. В результате что сделал Казахстан? Он значительно улучшил свои железные и автомобильные дороги. И построил железную дорогу вплоть до порта Актау. Дальше переправа через Каспийское море из порта Актау в порт Баку, далее — через Тбилиси в Карс, в Турцию, а оттуда — куда угодно,
Си Цзиньпин уже пригласил Владимира Путина обсудить российское участие в проекте. Россия — торговый центр на пространстве СНГ, Казахстан является участником Таможенного союза с Россией, то есть между нашей страной и этой бывшей союзной республикой действует упрощённый таможенный режим. Кроме прочего, Россия строит газопровод «Турецкий поток», а это уже экономически связывает Россию с Турцией, которая также участвует в новом Шёлковом пути.
Перед нами, таким образом, проект логичного экономического и инфраструктурного переустройства Евразии. Безусловно, он выгоден Китаю. Безусловно, Европе есть чего бояться, однако вместо каких-то европейских вето, разъединяющих Евразию в экономическом плане, можно и нужно говорить об условиях участия разных стран, стыковке хабов с маршрутом и организациями вроде ЕАЭС, а затем и ЕС. Чтобы сотрудничество было равноправным и выгодным для всех.
Торговые отношения Западной Европы, Японии и Китая
Японо-европейские экономические связи стали стремительно возрастать с 1970-х гг. Правда, в тот период они имели односторонний характер: Япония динамично проникала на рынки ЕЭС, но компании Западной Европы не были готовы “идти” в Японию в силу разных причин, таких как отсутствие опыта и знаний, а также сильные заградительные барьеры, существовавшие в те времена в Японии.
Япония всегда внимательно следила за развитием интеграционных мероприятий в ЕС и готовилась адаптироваться к условиям, связанным с возникновением объединенного рынка в Западной Европе. При этом она неизменно исходила из того, что углубление европейской интеграции не только не будет препятствовать интересам японских корпораций, но и создаст дополнительные возможности для их успешного действия на масштабном, интегрированном едином рынке по всей Западной Европе. Для такого оптимизма у Японии имелись в те времена все основания: ее успешные предприниматели и инженеры создали мощную супериндустриальную базу на самых передовых технологиях, а превосходные менеджеры – кластерные ниши в формах прямых инвестиций в разных отраслях промышленности западноевропейских стран, успешно проникая па их рынки и обходя торговые барьеры, подготовленные Брюсселем против третьих стран. Это постоянно вызывало серьезные опасения в Западной Европе (как и в США), но к середине 1990-х гг. напряженность между Японией и ЕС значительно ослабла (вместе с сокращением торговой экспансии Японии в силу десятилетней депрессии).
Надо отметить, что относительному сглаживанию торгово-экономических противоречий между Японией и ЕС со второй половины 1990-х гг. способствовал также целый ряд мер, прежде всего предпринятых со стороны Японии: относительная либерализация в проникновении американского и западноевропейского капитала на японский внутренний рынок, а также политика стимулирования внутреннего спроса, в результате чего западноевропейский экспорт в Японию стал заметно возрастать. Для сравнения: объем экспорта ЕС в 1990 г. составил 12 млрд долл., в 2000 г. – 60 млрд, а в 2008 г. – 95 млрд долл. В Японию, в частности, экспортируются западноевропейские автомобили (в основном немецкие, а также французские, итальянские и шведские), химико-фармацевтические и продовольственные товары и др. В этом же направлении действует и осуществленная ревальвация иены, улучшившая конкурентоспособные позиции западноевропейцев в Японии.
Другой фактор, ослабивший натиск Японии в Западной Европе, – это следствие ее внутренней ситуации, непрерывное снижение темпов роста и стагнация, в то время как в регионе стремительно растет мощь и влияние китайского экономического гиганта.
Вместе с тем в отношениях Японии с ЕС все еще продолжают существовать довольно значительные противоречия по многим вопросам торговой политики. Японская сторона обычно ссылалась на то, что протекционизм ЕС наносит ущерб прежде всего интересам сообщества, его населению и в меньшей мере самой Японии, затрудняя доступ на европейский рынок японских товаров и услуг. Япония при этом ловко использовала противоречия внутри Союза, избирательно используя рынки отдельных стран. Но в ЕС рассматривают японские компании как силу, которая серьезно может пошатнуть конкурентные позиции европейских компаний.
По мнению японской стороны, основным правилом, регулирующим рыночные отношения, должен быть свободный и безоговорочный доступ на формирующийся объединенный западноевропейский рынок в любой стране и в любой форме, только тогда плоды этого рынка будут доставаться всем членам торгового сообщества. В ответ европейцы (как и американцы) утверждают, что японские стандарты (и особенно обычаи) все еще затрудняют доступ на японский рынок европейских товаров и свободную деятельность европейских компаний.
Следует отметить и то, что активное сальдо торгового баланса Японии с другими крупными торговыми партнерами существенно возрастаю начиная с 1990-х гг., особенно в торговле с ЕС и Азией, за исключением Ближнего Востока, в торговле с которым Япония постоянно находится в дефиците в связи с закупками нефти. Ситуация стала изменяться со второй половины 1990-х – начала XXI в., когда японский импорт начал сокращаться. Основной причиной этого стал слабый спрос на импортные товары в Японии из-за замедления темпов экономического роста. Особенно резко сократился импорт полуфабрикатов: например, импорт из ЕС и США сократился на 41%, а импорт нефтепродуктов из зоны Ближнего Востока – почти на 20%. В 1997–1998 гг. с кризисом в странах – членах АСЕАН значительно сократился японский импорт и из этих стран, что отразилось на общей динамике японской торговли. Правда, в 2000–2007 гг. произошел новый, хотя и незначительный, рост объема японской торговли между Японией и ЕС. С одной стороны, этому способствовал начавшийся экономический рост в Японии, что повлекло за собой увеличение импорта из США и ЕС. Но с другой стороны, рост японско-европейской торговли был блокирован сокращением импорта в Германии, Франции и Великобритании, которые также являются крупными потребителями товаров и услуг, в том числе из Японии.
Все это ухудшает позиции Японии в ЕС и стимулирует усиление внимания деловых кругов Японии к дальневосточному и азиатскому регионам, в особенности – к более тесному торгово-экономическому сотрудничеству с Китаем и странами АСЕАН. Возможно, если бы не некоторые территориальные противоречия (по поводу островов, на которые претендуют Китай, Япония и Вьетнам), а также историческое недоверие и глубокие психологические проблемы во взаимоотношениях Японии с Китаем и Южной Кореей, Япония действовала бы более динамично в азиатском регионе. Но и при существовании этих факторов японские компании действуют достаточно активно в азиатском регионе, возможно отдавая себе отчет в том, что Япония далее не может играть роль глобального торгово-инвестиционного игрока. Эта страна явно трансформируется в региональную экономическую державу, а роль первого, доминирующего экономического игрока здесь переходит к Китаю, по всем показателям способному на роль одной из глобальных экономических держав.
Отношения ЕС – Китай: новые тенденции
Быстро возрастает торгово-экономическое и финансовое сотрудничество Китая со странами ЕС. В январе 2011 г. Пекин официально выразил готовность оказать финансовое содействие нуждающимся в кредитах странам ЕС. Определенное укрепление финансовых позиций Испании и Португалии в начале года, очевидно, связано с тем, что Китай скупил значительную часть государственных долговых обязательств (т.е. государственные займы) этих стран на объявленных торгах, обеспечив их продажи. Главное направление деловой активности Китая в Европе, однако, это Германия. Китай демонстрирует рекордный экономический рост и накопление огромного валютного потенциала (2,85 трлн долл. к началу 2011 г. и почти 10% роста ВВП). Наиболее благоприятные показатели среди всех стран – членов ЕС по итогам 2010 г. показала именно Германия. Обе страны добились рекордных показателей по экспорту в 2010 г.: Китай – 1,58 трлн долл., Германия – 959 млрд долл. При этом на Германию приходится 30% всего китайского экспорта в ЕС. Некоторые показатели поражают своими масштабами: например, “Фольксваген” увеличил за 2010 г. сбыт своей продукции в Китае на 37% (он продал 1,92 млн автомобилей). Общий товарооборот между двумя странами за прошедший год составил 140 млрд долл. (российско-китайский обмен за тот же год составил 5,4 млрд долл.). В январе 2011 г. китайский вице-премьер Ли Кэцяна встретился с канцлером Ангелой Меркель и федеральными министрами Германии; были подписаны новые соглашения в сфере промышленно-экономического сотрудничества двух стран на сумму около 9 млрд евро. Велись переговоры относительно поставок в Германию редкоземельных металлов из Китая. На Китай приходится 97% всей мировой добычи, а ведь целых 17 видов редкоземельных металлов необходимы для компьютеров, гибридных автомобилей, мобильных телефонов и другой высокотехнологичной продукции. В свою очередь, китайская сторона просила Берлин снять запрет ЕС на продажу военной техники Китаю, а также признать его рыночный статус, с тем чтобы избавить от постоянных западных обвинений в демпинге. В Китае в настоящее время представлены 4,5 тыс. немецких фирм по сравнению с 6,1 тыс. в России.
Темпы роста двусторонней связи таковы, что для Германии Китай становится наиболее приоритетной стороной по сравнению с любой другой страной вне ЕС, включая не только Россию, но и США.
Марш Китая в Восточную Европу: следствия для ЕАЭС
На минувшей неделе в китайском Сучжоу прошел саммит Восточная Европа — Китай (16+1). Во встрече приняли участие руководители КНР и 16 государств — восточноевропейских членов ЕС и балканских стран. Пекин усиливает экономическое присутствие в Восточной Европе. Превратит ли приход Китая регион в «мост» между Западом и Востоком? Что означает рост китайской мощи для Евразийского экономического союза?
Дипломатия «чековой книжки»
Как часто бывает при встрече с новым — и надежды, и страхи, возникшие в мире в связи с подъемом Китая, могут оказаться преувеличенными. Не исключение здесь и Восточная Европа. Общий объем товарооборота между странами региона и Китаем составляет сегодня $60 млрд. Это 10% от торговли Китая с Евросоюзом. Китай концентрируется в Восточной Европе в основном на крупных транспортных проектах: железных дорогах, портовых и логистических комплексах и т.д.
Если же посмотреть в разрезе импорта и экспорта каждой из стран Восточной Европы, то здесь доля Китая варьируется в основном в пределах 5–10%.
Говорить об экспансии Китая в Восточную Европу явно преждевременно.
Вместе с тем китайская дипломатия «чековой книжки» приносит свои дивиденды. Подход Китая отличается от западного тем, что не привязывает экономику к идеологии, сглаживая политические противоречия. Однако конкретные условия сотрудничества с Китаем являются достаточно жесткими. Китай предоставляет связанные кредиты — для приобретения продукции и услуг китайских компаний. Кроме того, Пекин любит выдвигать громкие проекты, зарабатывая имидж «экономической сверхдержавы», которые затем далеко не всегда реализуются. Так, по экспертным оценкам, многие страны получают не более 10% от обещанных Китаем инвестиций и кредитов.
Сегодня можно услышать предположения, что приход Китая в Восточную Европу послужит нормализации отношений между Западом и Россией, снизит остроту антироссийских позиций отдельных восточноевропейских и прибалтийских стран. Подобные надежды как минимум преждевременны.
Китай не сможет и не собирается предоставлять военные гарантии странам Восточной Европы — это прерогатива НАТО и Вашингтона.
Следовательно, внешнеполитический вектор стран региона будет по-прежнему зависеть не столько от позиции Китая, сколько от настроений за Атлантическим океаном. К слову, торговое сотрудничество и закупки значительной части энергоносителей из России также не сильно смягчают внешнеполитические порывы ряда восточноевропейских правительств.
Зыбкие дороги Шелкового пути
Белорусские эксперты возлагают большие надежды на сотрудничество с Китаем и реализацию проекта Экономический пояс Шелкового пути. Китай является пятым по величине торговым партнером Белоруссии. По итогам 2014 г. товарооборот составил около $3 млрд (менее 5% от общего внешнего товарооборота Белоруссии). Также Китай открыл линию связанных кредитов для Минска под закупки китайской продукции и строительство подрядчиками из Китая индустриального парка «Великий камень». Вместе с тем за 2014 г. из банков КНР в страну было привлечено государственных займов на сумму около $600 млн (к примеру, из России за тот же период привлечено $4,5 млрд). В общем объеме инвестиций в Белоруссию в 2014 г. китайская доля составила лишь 2% (около $300 млн).
Тем не менее перспективы развития сотрудничества есть — один из сухопутных маршрутов Экономического пояса Шелкового пути из Китая в Европу может пройти через Белоруссию. Сейчас по сухопутным транспортным коридорам перевозится менее 1% от товарооборота между Азией и Европой, однако в будущем эта цифра может возрасти до 10%.
На суше Китаю по политическим причинам выгодно иметь выбор между маршрутами, и основная конкуренция будет разворачиваться между тремя транспортными коридорами: через Иран и Турцию (наиболее дорогостоящий и нестабильный маршрут), Каспий и Кавказ (поддерживается ЕС), а также через север Восточной Европы. Через территорию Казахстана могут пройти все три маршрута, но через Белоруссию — лишь последний.
Основной маршрут Шелкового пути в Европу сегодня — морской, через Индийский океан. Китай вкладывает большие деньги в развитие портов и железных дорог на всем его протяжении — от Пакистана до Греции. Главная задача Китая — создать альтернативу Малаккскому проливу. Через него сегодня проходит львиная доля сырья, необходимого для китайской экономики, однако де-факто военный контроль над проливом имеют США. В Шелковый путь Китай планирует инвестировать $40 млрд. Но только в строительство экономического коридора в Пакистане, который даст Китаю прямой выход в Индийский океан, планируется вложить $46 млрд.
Сухопутный коридор из Китая в Европу будет развиваться, так как в этом заинтересованы все народы, населяющие Евразию.
Сближение Китая со странами ЕАЭС продиктовано не ситуативными, а стратегическими интересами.
Это не только сухопутные связи с Европой и развитие западных районов Китая, слабо связанных с восточным побережьем. Это и совместная работа по уравновешиванию мирового влияния США, а также поддержание стабильности Центральной Азии, борьба с терроризмом и наркотрафиком.
Однако сегодня очевидно, что «благотворительностью» Китай заниматься не будет и выстраивание равноправных отношений с ним требует выработки единой стратегии стран ЕАЭС. Рост стоимости рабочей силы, социальных и коммунальных расходов снижает глобальную конкурентоспособность Китая, вынуждает страну карабкаться вверх по пирамиде добавленной стоимости производимой продукции. Здесь мы являемся потенциальными экономическими конкурентами.
В этих условиях ЕАЭС нельзя прогадать со стратегическими целями.
Ставка на роль «моста» между Европой и Азией приведет к тому, что Евразийский союз превратится в производную от интересов иных геополитических центров.
В этом случае практически неизбежно поглощение рынка ЕАЭС конкурентами с Запада и Востока и утрата геополитической самостоятельности.
Альтернативой является ставка на укрепление ЕАЭС в качестве самостоятельного геополитического полюса. Речь идет не о самоизоляции, но об использовании общего внутреннего рынка для развития высокотехнологичной промышленности, создания территорий опережающего развития. В ЕАЭС будут сняты таможенные барьеры и создана общая нормативно-правовая база, что позволит запустить единую логистическую компанию. Кроме того, в ближайшее десятилетие планируется выход на общий рынок электроэнергии и нефтегаза внутри ЕАЭС. Решение данных задач будет соответствовать интересам Китая, стабилизируя Центральную Азию и создавая привлекательные условия для торговли и транзита в Европу через ЕАЭС. Перспективным является и координация усилий между ЕАЭС-ОДКБ и ШОС для парирования угроз безопасности в регионе. Как говорили великие, ветер задувает свечу, но раздувает огонь. Тесная координация усилий в рамках ЕАЭС позволит Союзу стать бенефициаром, а не жертвой меняющегося баланса экономической мощи в мире. Нравится это кому-то или нет, но Восточной Европе в итоге тоже придется приспосабливаться.
Подписывайтесь на Балтологию в Telegram и присоединяйтесь к нам в Facebook!
Сравнение Китая и Запада
Не мое нашел на просторах китайских форумов и выложил для вас. Думаю хорошая тема для разговора. Дабы обсудить к кому же по большей мере относимся мы к Европейцам или же к Китайцам.
На синем фоне Запад на красном Китай
Отношение к детям
На западе ребенок это равноправный член Семьи в то время как в Китае он император но такое лишь до 5 лет.
Иностранец четко видит цель и идет к ней, а китаец иначе он выбирает извилистые пути к достиению. Более того, восточная культура делает акцент не на цели, а на пути к ней — важен не результат, а процесс.
Французскому королю Людовику XVIII (1814-1824) приписывается фраза «Точность — вежливость королей и долг всех добрых людей». С этого времени в Европе начинается бурное развитие этикета. У китайцев более расплывчатые рамки. Впрочем, если китаец хочет вам угодить, он появится секунда в секунду, а иногда и сильно заранее.
В китайских очередях полный хаос что не скажешь про запад.
Шум в общественных местах
Да, в Европе в общественных местах в целом намного тише, чем в Китае. Там говорят все и громко. Впрочем, к этому быстро привыкаешь.
Западное общество более атомарно, у человека не так много личных связей. В Китае личные связи играют очень важную роль. По сути, все достигается за счет личных связей. Поэтому складывается ощущение, что человек находится буквально в паутине всевозможных отношений — семейных, дружеских, служебных. Благодаря этому можно довольно легко решить многие вопросы. Впрочем, это же является и серьезным препятствием.
Если проблему можно обойти, китаец сделает это. В этом и состоит искусство Дао — не ломиться через чащу, а обойти препятствия, подобно тому, как вода обтекает камень.
Идеи прав человека, неприкосновенности личности и частной собственности имеют в Европе долгую историю. Их истоки можно найти еще в античной и христианской философии, эти темы серьезно разрабатывалась европейскими философами начиная с XVII века (Гоббс, Локк и др.).
Коллективизм — одна из характерных черт китайцев. Эго критикуется как в традиционных учениях (конфуцианстве, даосизме), так и в буддизме. Эго — это то, что заслоняет от человека Дао, истинную природу реальности. От Эго нужно избавляться. На Западе же, напротив, культивируется индивидуализм.
Отношение к руководству
Между руководителем и подчиненными в Китае складываются вертикальные отношения по типу «старший — младший», которые регулируются конфуцианскими принципами «отцовской любви» и «сыновней почтительности». Даже если начальник по возрасту младше подчиненного.
В последний век именно загорелое подтянутое тело являлось на Западе символом здоровья. Многие европейцы проводили часы на пляже или в солярии, чтобы получить бронзовый оттенок кожи. Времена, когда в моде была белоснежная кожа, а загар был уделом простолюдинки, канули в прошлое. Впрочем, сейчас эта тенденция сменилась на более осторожную: люди боятся заболеть раком кожи.
Китаянки же, от природы обладая смуглым цветом кожи, не очень-то стремятся под солнце. В жаркий солнечный день многие прячутся под зонтиками.
Китайцы (и особенно японцы) фотографируют намного больше. Более того, они еще очень любят фотографироваться. Подчас бывает трудно сфотографировать какой-то объект, потому что там обязательно маячит китаянка или влюбленная парочка, которые принимают самые немыслимые позы, пока их кто-то фотографирует. Как только они уходят, на их месте появляется новая. И не важно, что ты стоишь в очереди на фотографирование. Впрочем, о поведении в очередях уже сказано выше.
Европейцы и американцы часто готовят из полуфабрикатов. Китайцы же, особенно люди среднего и старшего поколений, предпочитают свежеприготовленную еду или еду в закусочных. Впрочем, молодежь активно закупает полуфабрикаты и питается ими.
Я бы назвал данный пункт «Экзотические блюда», потому как для западного человека все-таки более привычной и популярной является западная еда, а для китайцев — китайская. А вот с экзотикой все наоборот. Для запада экзотика — восточная кухня, а для китайцев — кухня европейская. Европейская еда в Китае стоит намного дороже, чем китайская. При этом (субъективное мнение), хорошо готовить европейские блюда китайцы не умеют.
То, что все китайцы поголовно пьют чай — это не совсем верно. Хороший чай весьма дорог. Поэтому многие китайцы до сих пор предпочитают простую воду.
Сохранять лицо во всех ситуациях — еще одно качество китайцев. Речь, прежде всего, об образованных китайцах или тех, кто хочет вам угодить. Мне не раз приходилось сталкиваться с теми, у кого было весьма недовольное выражение лица и кто демонстрировал всяческое презрение ко всем и вся.
На вечеринках в Европе часто устраивается фуршет. Общество разбивается на группки. Китайцы же часто сидят за большим общим столом, где на круге выставлены все блюда. Отбиваться от общества — не очень вежливо.
С каждым годом в китайских городах становится все больше и больше автомобилей, а велосипедов все меньше. Уменьшается количество велосипедных дорожек. На дорогах все больше пробок, вводятся жесткие меры для сдерживания роста личного транспорта. В Европе мы видим обратный эффект — во многих странах население озабочено проблемами экологии и здорового образа жизни, и потому охотно пересаживается на двухколесный транспорт. Повсюду можно встретить пункты проката велосипедов, много велосипедных дорожек.
Отношение к старшим
У китайцев не такая развитая пенсионная система, как в европейских странах. Забота о старшем поколении часто ложится на их детей и внуков. Более того, в традиционном обществе старшее поколение является носителем знаний, традиций, которые оно должно передать молодежи. Однако на китайских улицах вы далеко не везде встретите бабушек-дедушек с внуками. Подчас складывается впечатление, что Китай — страна молодых людей, пожилых можно встретить лишь в парках или около домов.
Если пост наберет много плюсов выложу сравнение ЕВРОПЫ + КИТАЯ + РОССИИ.
Спасибо для тех кто дочитал коммент для минусов внутри.
Связи Западной Европы с Китаем
Главы из книги: История стран зарубежной Азии в средние века. М., 1970.
Внешние связи и войны империи Мин
Нараставший внутренний кризис Минской империи накладывал печать и на ее внешнюю политику, которая все более приобретала пассивный, оборонительный характер. Внешнеполитическое положение страны в XVI— начале XVII в. неуклонно ухудшалось.
Открытие морского пути из Западной Европы в бассейн Индийского океана положило начало захватническим действиям европейских колонизаторов в соседних с Китаем районах Юго-Восточной Азии. В 1511 г. португальцы овладели Малаккой, бывшей важным центром китайской внешней торговли и переселения, а затем распространили свой контроль на весь район Южных морей, вытесняя оттуда китайцев. Потеря преобладания на морских путях в Юго-Восточной Азии существенно ослабляла позиции империи Мин на внешней арене.
В XVI в. европейцы стали предпринимать попытки проникнуть непосредственно в Китай, превратить его в объект своих колониальных захватов. Инициаторами этих действий выступили португальцы. Их вооруженные торговые каравеллы появились у берегов Китая уже в 1516 г. Власти в Гуандуне позволили им сгружать товары и после выплаты пошлин заниматься торговлей.
Первые же шаги португальских мореплавателей и купцов на китайской земле были отмечены бесчинствами, насилием и разбоем. Они нагло попирали сложившиеся в Китае правила торговли, а в 1522 г. совершили грабительское нападение на территорию одного из уездов пров. Гуандун. В вооруженном столкновении с захватчиками в 1531 г. минский флот, несмотря на военно-техническое преимущество португальцев, нанес им крупное поражение. Колонизаторам пришлось временно покинуть пределы Китая. Торговля с ними на китайском побережье возобновилась лишь в 50-х годах XVI в. Пользуясь продажностью минских чиновников, португальцы обосновались в Аомыне (Макао) близ Гуанчжоу и с 1557 г. фактически превратили его в свою колонию. Макао стал форпостом колониальной торговли и дальнейших захватнических действий европейцев в Китае.
Следом за португальцами у китайских берегов появились испанские конкистадоры. Захватив Филиппинские острова, они со второй половины XVI в. начали грабить и истреблять коренное население и переселившихся туда ранее китайцев. В 1574 г., после неудачного восстания против колонизаторов, китайские поселенцы были полностью изгнаны с архипелага. Позднее торговые связи империи Мин с Филиппинами были восстановлены, однако местные испанские власти чинили китайским купцам всевозможные препятствия.
В конце XVI — начале XVII в. Китаю пришлось столкнуться с голландскими колонизаторами. Потерпев неудачу в попытках вытеснить португальцев из Макао, они стали требовать от минского правительства предоставления им торговых привилегий. В 1622 г. голландцы совершили нападение на китайский морской порт Сямынь (Амой), однако встретили отпор. В следующем году они подвергли опустошительному налету архипелаг Пэнху в Тайваньском проливе, а в 1624 г. им удалось захватить часть крупнейшего китайского острова Тайвань, где они хозяйничали почти 40 лет.
С последних лет XVI в. доступа на территорию Китая стали домогаться и англичане. Их действия на китайском побережье также приобрели разбойничий, вооруженный характер. В 1637 г. английская эскадра подвергла бомбардировке Гуанчжоу, одновременно предъявив ультиматум о немедленном открытии «торговых сношений». Под жерлами пушек китайские власти вынуждены были впустить в город английских купцов.
Попытки европейских колонизаторов в XVI — начале XVII в. добиться в Китае прочных территориальных захватов не увенчались успехом (за исключением Аомыня). Их силы на Дальнем Востоке были еще недостаточными для того, чтобы сломить сопротивление такого огромного, хотя и слабеющего государства, каким являлась феодальная империя Мин. Стремясь обезопасить свои владения от вторжений непрошенных пришельцев, минский двор запретил допуск европейских кораблей во все морские порты, кроме Гуанчжоу. Этим было положено начало политике изоляции феодального Китая от Западной Европы.
Из представителей западноевропейских стран проникнуть в глубь Ки-тая в конце правления династии Мин удалось лишь миссионерам-иезуитам, которым разрешили вести религиозную пропаганду среди китайского населения. Помимо распространения христианства католические проповедники, изучив китайский язык, занялись сбором широкой ин-формации о стране для своих правительств. Дипломатическая изворотливость и некоторые познания в области европейских прикладных наук позволили миссионерам пробраться к императорскому двору с целью оказывать влияние на его политику.
В отличие от западноевропейских колонизаторов совершенно иной, мирный и дружественный характер имели первые непосредственные контакты с Китаем русских людей. Эти контакты начались в XVII в., в результате расширения хозяйственной территории России на восток. В 1618 г. по царскому указу «проведывати про Китайское государство» из Томска была отправлена экспедиция во главе с опытным в далеких походах, знающим многие языки казаком Иваном Петлиным. Через три с лишним месяца она успешно достигла Пекина. Петлину была вручена грамота минского императора, разрешавшая русским приходить с посольствами и торговать в Китае. Эта поездка заложила реальные основы дальнейшего развития мирных русско-китайских отношений, которые соответствовали интересам обоих народов.
В XVI — начале XVII в. империя Мин продолжала поддерживать традиционные связи с окружающими странами Азии. Эти связи феодальные правители Китая по-прежнему строили в духе господствовавшего конфуцианского представления о неизменном превосходстве «Срединного государства» над другими, якобы «варварскими» народами. Мирные контакты с соседями минский двор рассматривал как отношения с «вассалами», а торговлю с ними — как присылку «дани» и ответные подарки «сына неба». Такая форма внешних связей тормозила развитие свободного товарообмена с окружающими странами и народами, из которых лишь немногие были действительными вассалами Мин. Упорное нежелание минских правителей изменять условия и расширять объем торговли с соседними странами нередко порождало их конфликты с Китаем.
С начала XVI в. вновь ухудшилось положение на северных границах империи Мин. Вскоре после объединения монголов под властью Даян-хана их нападения на китайскую территорию приняли систематический характер. Больше всего от этих набегов страдали приграничные районы Хэбэя, Шаньси и Ганьсу. Однако нередко монгольские феодалы предпринимали и более далекие походы в глубь Китая, захватывая огромную добычу и даже угрожая столице империи. Эти опустошительные набеги продолжались до 1570 г., когда между Минами и правителем Южной Монголии Алтан-ханом был заключен мирный договор. По его условиям в пограничных пунктах открывалось несколько рынков для свободной меновой торговли, в которой было крайне заинтересовано кочевое население Монголии. Кроме того, монголы стали ежегодно
присылать в Пекин 500 лошадей под видом «дани» для обмена на «подарки», главным образом шелковые ткани. Такие условия временно удовлетворяли монгольских феодалов, и их нападения на китайские земли прекратились.
В 40-х годах XVI в. началась новая полоса грабительских набегов на Китай японских пиратов. Их организаторами выступали крупные купцы и феодальные князья Юго-Западной Японии, которых не удовлетворяли узкие рамки официальной японо-китайской торговли «данями». Поддерживаемые китайскими приспешниками из числа продажных минских чиновников, японские пираты стали совершать крупные нападения на китайское побережье. В 1549 г. их флотилии подвергли опустошению приморские области Чжэцзяна и Фуцзяни. В следующем году японские корабли вошли в Янцзы, разорили богатые города в низовьях этой реки и блокировали «южную столицу» Китая — Наньцзин. Только к 1567 г. минским войскам с помощью народных ополчений удалось нанести японским пиратам серьезные поражения. Прекращению их действий на китайском побережье способствовало также последующее изменение политической обстановки в Японии.
Через четверть века минскому Китаю довелось еще раз столкнуться с японскими захватчиками, но уже на территории соседнего Корейского государства. В 1592 г. объединитель феодальной Японии полководец Хидэёси предпринял завоевательный поход в Корею, намереваясь затем продолжить его в пределы Китая. Мины откликнулись на просьбу о помощи со стороны корейского короля, который номинально считался их вассалом. Китайские войска приняли участие в борьбе корейского народа против захватчиков. В 1598 г. японцы были изгнаны из Кореи.
Однако факт активной помощи Корее не менял общей картины внешнеполитического упадка империи Мин. Этот упадок ярко проявился в начавшейся два десятилетия спустя войне с маньчжурами.
Возвышение маньчжуров, небольшого племени потомков воинственных чжурчжэней периода Сун, обитавших близ минских территорий на севере Ляодуна, связано с именем их предводителя Нурхаци (1559— 1626). С 80-х годов XVI в. он постепенно объединил под своей властью несколько десятков соседних, отчасти родственных племен в районах нынешней Южной и Центральной Маньчжурии. Созданный таким образом довольно крупный племенной союз стал основой складывавшегося маньчжурского государства.
В общественном строе маньчжуров — охотников, рыболовов, скотоводов и земледельцев — развивавшиеся в то время феодальные отношения переплетались со старыми родовыми связями и элементами патриархального рабства. Огромную роль в жизни молодого государства играла военная организация, включавшая все мужское население. Низовые единицы войска Нурхаци комплектовались по родовому принципу и объединялись сначала в четыре, а затем (с 1614 г.) в восемь высших подразделений, которые различались по цвету своих знамен. Главной силой этой «восьмизнаменной» армии являлась конница, служившая орудием завоевательных предприятий маньчжурской верхушки.
С 1609 г. Нурхаци прекратил посылку дани в Пекин, подчеркивая этим полную независимость от минского двора. После провозглашения своей династии Цзинь («Золотая»), названной в честь одноименного чжурчжэньского государства XII—XIII вв., он в 1618 г. начал вооруженные действия против Китая.
Борьба с маньчжурами с самого начала показала военную немощь раздираемой внутренними противоречиями империи Мин. Многочисленные, но плохо организованные минские войска оказались неспособными
противостоять новому противнику. Продажные военачальники переходили на сторону врага. В короткий срок маньчжуры захватили почти все китайские территории на Ляодунском полуострове. Их наступление было на время приостановлено лишь у Великой китайской стены в районе Шаньхайгуаня.
В обстановке непрерывных военных успехов маньчжурского государства преемник Нархаци — Абахай (1626—1643) в 1636 г. провозгласил себя императором и переименовал династию, назвав ее Цин («Чистая»). Система управления новой империи была в основном заимствована у Китая. При Абахае маньчжуры подчинили Южную Монголию; их армия вторглась в Корею и в 1637 г. принудила ее подписать договор о вассальной зависимости. Одновременно маньчжуры продолжали военные действия против Минской империи. С 1629 г. их конница много раз совершала успешные рейды в глубинные районы Северного Китая, доходя до провинций Хэнань и Шаньдун, беспощадно грабя и убивая, предавая огню и мечу города и села. Только в один из таких рейдов маньчжуры угнали из Китая в рабство около 260 тыс. человек и 550 тыс. голов рогатого скота и лошадей. Минский двор, вместо того чтобы обеспечить защиту китайских земель, отвратить бедствия, причиняемые народу маньчжурскими грабителями, стремился лишь восполнять собственные убытки, вводя новые поборы. Эта антинародная политика еще больше дискредитировала правящие феодальные круги внутри страны, способствовала дальнейшему подъему недовольства и сопротивления населения.
Загрузка...