Нефть в Британском Борнео

Нефтянка

Всё о нефти, газе и не только

Кровь, пот, слезы и деньги

Хассанал Болкиах

1 января 1984 года Султанат Бруней стал независимым от Британии, а спустя три года советские газеты, ссылаясь на данные журнала Forbes, написали о том, что самым богатым человеком мира с личным состоянием 20 млрд долларов является глава этого государства султан Хассанал Болкиах.

Падкая на сенсации перестроечная пресса бойко рассказывала о золотых брунейских унитазах, а простой советский человек недоумевал — что это за султан, откуда у него такие бешеные деньги, что это за Бруней, где он находится, и что там вообще происходит?

Запах нефти

Бруней — прибрежный анклав, окруженный малайзийским штатом Саравак. Государство расположено почти на самом экваторе — на севере острова Калимантан (Борнео), входящего в состав крупнейшего в мире Малайского (Ост-Индского) архипелага.

Султанат и сегодня невелик (территория — 5 тыс. кв. км, два Люксембурга; население — 500 тыс. человек), а до войны был вообще крошечным: здесь жило в 10 раз меньше народа, чем сейчас. Но экономическое значение Брунея всегда было непропорционально большим — в первую очередь, благодаря нефти-матушке и газу-батюшке.

Будучи с 1888 года британским протекторатом, Бруней в конце XIX века закономерно оказался в сфере интересов крупного английского бизнеса. Первую скрипку здесь играла торговая компания British North Borneo Chartered, но вскоре к региону начали проявлять вполне обоснованный интерес и нефтяники.

Правление British North Borneo Chartered

В 1926 году менеджеры английских нефтяных компаний British Malay Petroleum и Sarawak Oilfields Ltd, посетив деревню Куала-Белаит на западе Брунея, почувствовали запах нефти и поручили геофизикам дать прогноз по недрам участка, а буровым супервайзерам — подготовить проект разведочной скважины. Скважину заложили в июле 1928 года, а в апреле следующего года, 90 лет назад, открыли в песчаниках верхнего миоцена высокопродуктивное месторождение Сериа.

Забегая вперед, скажу, что это месторождение действует и сегодня — из 900 пробуренных здесь скважин около 400 продолжают исправно давать высококачественную легкую нефть. В 1988 году на Сериа добыли миллиардный баррель нефти, в честь чего позднее воздвигли весьма выразительный памятник. Оператор разработки Сериа и спутниковых месторождений — Brunei Shell Petroleum.

В предвоенные годы в султанате добывалось всего лишь 850 тыс. тонн нефти в год, но порт Бруней (ныне — Бандар-Сери-Бегаван, столица страны) был крупнейшим на Борнео, поскольку через него осуществлялся экспорт не только местной нефти, но и сырья, добытого в соседних, более крупных, протекторатах Саравак и Сабах, где нефть была найдена еще в начале XX века.

Ост-Индский тупик

Как и англичане, японцы считали Бруней важным стратегическим пунктом, и поэтому, вступив в войну с США и их союзниками, захват Ост-Индии начали именно с султаната. На пятый день после атаки на американский флот в гавайской бухте Перл-Харбор, японский морской десант отправился из вьетнамского порта Камрань на покорение Брунея и Борнео в целом.

16 декабря 1941 года, разгромив небольшой британский гарнизон, сформированный из бойцов индийского Пенджабского полка, японцы взяли под контроль порт Бруней, а затем окрестные нефтяные месторождения и небольшой НПЗ в Куала-Белаит. Бой был весьма скоротечным, и поэтому британцы не успели разрушить нефтяную инфраструктуру, которая досталась врагу в целости и сохранности. Для японцев, постоянно страдавших от острого топливного дефицита, нефтяные активы Брунея стали ценнейшими трофеями.

Брунейский урок хорошо усвоили голландцы, контролировавшие три четверти территории Борнео — отступая из нефтеносных регионов Таракан и Баликпапан, они уничтожили промыслы, трубопроводы, резервуары, отгрузочные терминалы и, что было особенно болезненным для японцев, крупный НПЗ.

Но и англичане не дали японцам почивать на лаврах, развернув активную герилью — партизанскую войну. Начиная с января 1942 года, небольшие мобильные партизанские отряды, базировавшиеся в джунглях и глухих деревнях, совершали регулярные налеты на японские гарнизоны, нефтепромыслы и транспортные узлы (порты и аэродромы), а также собирали разведывательную информацию и вели антияпонскую пропаганду.

Этнический состав партизан был очень пестрым — наряду с местными жителями, представителями племен даяк и ибан, а также китайцами, издавна жившими в этих краях, против общего врага воевали сикхи, составлявшие костяк британского военного гарнизона. Командовали партизанскими отрядами, в основном, офицеры и сержанты британской армии и колониальной полиции. Их общие усилия привели к тому, что ряд территорий в Брунее, Сараваке и Сабахе — Туаран, Менггатал, Джесселтон (ныне — Кота-Кинабалу) и некоторые другие — к концу 1943 года были полностью освобождены от оккупантов, и там были провозглашены «партизанские республики».

По тому же самому алгоритму пошли и голландцы, которые организовали в голландской части Борнео, а также на других крупных островах Ост-Индии — Суматре, Яве, Целебесе (Сулавеси) и Новой Гвинее — партизанские отряды, состоявшие из местных жителей под командованием офицеров полиции, погранслужбы и Королевской Ост-Индской армии (KNIL).

Отметим, что партизанская активность и, как следствие, общая нестабильность ост-индского тыла была одной из причин того, что в марте 1942 года японское командование отказалось от планов полномасштабного вторжения в северную и восточную Австралию. Вместо этого было принято решение изолировать дальний континент, отрезав его от США путем оккупации Фиджи, Самоа, Новой Каледонии и контроля окружающей их акватории («Операция FS»). В июле 1942 года, после сокрушительных поражений Императорского военно-морского флота Японии в Коралловом море и у атолла Мидуэй, был отменен и этот усеченный план. Кстати, победоносное Мидуэйское сражение военные историки часто называют «дальневосточным Сталинградом», а главнокомандующего Тихоокеанским флотом США адмирала Честера Нимица — одним из наиболее успешных военачальников Второй Мировой войны.

Долгая дорога в джунглях

Японцы не смирились с «партизанской вольницей» на Борнео. В результате масштабной карательной операции в январе 1944 года командиры наиболее крупных и успешных боевых групп — Элберт Куок, Чарльз Питер, Джулс Стефенс, Субедар Дева Сингх и Конг Цзе Пху — были арестованы, а затем обезглавлены. Вместе с ними были казнены еще 170 партизан. Сбылись сказанные в начале войны пророческие слова сэра Уинстона Черчилля, не обещавшего подданным Британской империи ничего, кроме крови, пота и слез…

Султан Ахмад Таджуддин

Японская оккупация Брунея продолжалась долгие 4,5 года. Формальным правителем региона оставался султан Ахмад Таджуддин, но реальная власть принадлежала японской военной администрации, действовавшей крайне жестко. Помимо индивидуальных репрессий (арестов, пыток и казней партизан и подпольщиков), оккупанты широко применяли и массовые — например, против этнических китайцев, которых переселяли с побережья в глубь острова. Неудивительно, что глава оккупационных властей в Ост-Индии генерал-лейтенант Акира Муто по решению Международного военного суда по Дальнему Востоку (Токийского трибунала) в ноябре 1948 года был приговорен к смертной казни через повешение.

Но вернемся к войне — точнее, к ее заключительному этапу. Освобождение Борнео было поручено одному из наиболее боеспособных соединений союзников на Тихоокеанском фронте — 9-й австралийской пехотной дивизии, которая с начала войны воевала… в Северной Африке, где за живучесть и кусачесть получила прозвище «Тобрукские крысы». 13 июня 1945 года при поддержке американских авиационных и морских частей дивизия освободила Бруней. Уходя, японцы подожгли две трети брунейских нефтедобывающих скважин. Для тушения сильнейших пожаров пришлось специально вызывать пожарные команды из Австралии.

Бойцы 9-й австралийской пехотной дивизии в Тобруке

Нефтеносные районы северного Борнео были очищены от японцев довольно быстро, но освобождение всего огромного острова площадью 750 тыс. кв. км (две Японии), покрытого непроходимыми джунглями и мощными горными массивами, заняло три месяца. Капитуляцию японских войск на Борнео принял командир 9-й дивизии генерал-майор Джордж Вуттен, и произошло это только 10 сентября 1945 года, то есть, спустя 8 дней после безоговорочной капитуляции Японии и официального окончания Второй Мировой войны.

Маленький, но удаленький

После войны Бруней подтвердил и упрочил свой завоеванный в трудах и боях статус «маленького, но удаленького» государства. Добыча брунейской нефти росла быстрыми темпами, достигнув в 1980 году уровня 11,5 млн тонн в год (сейчас упала вдвое), но основной акцент был сделан на добычу, переработку и транспортировку природного газа.

В 1963 году на шельфе Брунея было открыто крупное месторождение Саут-Уэст Ампа, где в следующем году впервые в Азии началось обустройство морского газового промысла. В 1972 году в деревушке Лумут на западе Брунея, недалеко от «исторического» нефтепромысла Сериа, был пущен в эксплуатацию Brunei LNG — первый азиатский промышленный комплекс по сжижению и отгрузке природного газа.

Газовозы из Лумута направились в сторону Токио и Осаки, к бывшим агрессорам и оккупантам: Япония, где в тот период происходило «экономическое чудо», требовавшее огромного количества энергоресурсов, предложила наиболее выгодные условия поставки. Кроме того, корпорация Mitsubishi купила 25% уставного капитала Brunei LNG.

До сих пор две трети добываемого в Брунее газа (11 млрд кубометров в год) в виде СПГ поставляется в Японию по долгосрочным контрактам с крупными энергетическими компаниями Tepco, Tokyo Gas и Osaka Gas. Остальные объемы СПГ «съедают» потребители в Южной Корее (главным образом, Kogas) и странах Индокитая.

Примерно шестая часть брунейского газа направляется на внутреннее потребление (используется для выработки электроэнергии), столько же идет на нужды газохимии — все в том же Лумуте с 2006 года работает один из крупнейших в мире заводов по производству метанола с объемом выпуска 850 тыс. тонн в год. Как нетрудно догадаться, совладельцами Brunei Methanol являются госкомпания Petroleum Brunei и две японские корпорации — Itochu и Mitsubishi Gas Chemical (владелец технической лицензии).

Крупным собственником брунейских нефтегазовых активов является правительство страны, а госказна тесно связана с личным кошельком султана Хаджи Хассанала Болкиаха Муизаддина Ваддауллаха, устойчиво занимающего высокое место в списке миллиардеров. Кроме того, 72-летний Хассанал по «стажу работы» — 52 года — занимает второе место среди монархов мира (после Елизаветы II, своей бывшей «начальницы»).

Нефть в Британском Борнео

Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

С английского языка название книги Дэниела Ергина „The Prize“ можно перевести как награда, находка, неожиданное счастье, предмет вожделений, желанная добыча. Все эти определения, без сомнения, относятся к нефти, ставшей поистине кровью современной экономики.

На страницах своего фундаментального труда автор излагает подробнейшую историю развития нефтяной промышленности на протяжении почти полутора столетий, начиная с пятидесятых годов прошлого столетия, когда „каменное масло“ использовалось для производства медикаментов, и до вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году. Написанная живым языком, книга полна исторических, страноведческих и политических экскурсов, психологических портретов основных участников нефтяного рынка, а также неизвестных широкому кругу читателей закулисных интриг политической жизни различных государств и экономических аспектов мировой экономики.

Книга разделена на пять частей, каждая из которых охватывает определенный этап в процессе превращения нефти из малозначимого природного ресурса в мощнейший инструмент борьбы за мировое господство.

В первой части освещается самый бурный период развития нефтяной промышленности – с начала пятидесятых годов до Первой мировой войны. Большой интерес представляет история зарождения первых нефтяных империй – корпорации „Стандард ойл“ Дж. Рокфеллера в США и компании братьев Нобеле в России, явившихся мощнейшим катализатором развития мирового капитализма. Начав работать в конкурентной среде и осуществив стратегию охвата всей цепочки бизнеса от добычи до сбыта готовой продукции, обе компании добились поразительных успехов. Этот процесс через много лет мы назовем „вертикальной интеграцией“. На рубеже веков политические цели великих стран в отношении потенциальных стран-источников нефти главенствовали над экономическими. Нефть в то время еще не была жизненной энергией экономики и использовалась в ограниченных областях, являясь инструментом давления на бедные страны, обладавшие потенциальными запасами нефти. Примечательно, что уже через несколько десятков лет произойдет обмен ролями между Востоком и Западом.

Вторая часть книги охватывает период с Первой до Второй мировой войны. Первая мировая война впервые в истории показала роль и значение нефти для военных целей. В конце войны было справедливо сказано, что победа была в некотором смысле победой грузовика над локомотивом. С целью регулирования ограниченных ресурсов Конференция союзников координировала распределение нефти и явилась прообразом ОПЕК. После успешного применения нефти во время войны мир требовал все большие объемы нефти для целей экономического процветания и наращивания национального могущества, поэтому нефть стала основным элементом национальных стратегий. Автор ярко описывает хаос „безбензиновых воскресений“ в США, что подчеркивает драматизм проблемы недостатка нефти в современном государстве. Выражение „нефть – это власть“ постоянно подтверждалось во время Первой мировой войны. Нефть стала символом и могущества, и независимости. Установились связи между целями нефтяных компаний и интересами государства. Эта связь стала впоследствии постоянной составляющей мировой политики.

В третьей части повествуется о роли нефти в ходе Второй мировой войны и предшествовавших ей событиях. Ни у Германии, ни у ее союзниц не было значительных собственных источников нефти, что и явилось основной причиной их военного поражения. Главной экономической целью Германии в походе на восток, как и во время Первой мировой войны, был захват кавказских нефтяных месторождений. Но немцы просчитались в своих будущих потребностях в нефти, в результате чего осуществление захватнических планов стало невозможным. США долго не вводили эмбарго против союзницы Гитлера Японии. Эту мудрую политику проводил Т. Рузвельт, считавший, что нефть следует использовать как инструмент дипломатии, а не как курок оружия. Сверхресурсы США, образовавшиеся в результате реализации довоенной государственной программы по ограничению добычи, стали неоценимым стратегическим ресурсом во время войны. Без него развитие истории могло бы пойти совсем по другому пути. Четвертая часть книги носит название „Углеводородный век“ и повествует о величайших открытиях месторождений нефти на Ближнем Востоке, первых энергетических кризисах, образовании Организации стран-экспортеров нефти. С середины 1940-х годов центр мировой нефтедобычи стал перемещаться из Карибского бассейна в район Персидского залива. Вместе с ним и центр политических и экономических интересов не только нефтяных компаний, но и западных государств сместился на Ближний Восток. Поток дешевой ближневосточной нефти кардинально изменил жизнь в Европе. В то же время нефть стала центром растущего национализма, „мощнейшим оружием арабов“, по выражению лидера Саудовской Аравии. Ближневосточные страны требовали увеличения поступлений от нефтяных компаний. Нефть для них означала обретение власти, мирового влияния. Именно это сделало борьбу столь ожесточенной. Компании были вынуждены пойти на уступки и отдавать все большую часть своих доходов государствам-владельцам нефтяных ресурсов с целью поддержания у власти „дружественных“ режимов. Последовавшие в конце 1950-х годов падения цен из-за резкого увеличения предложения вынудило страны-экспортеры нефти создать организацию, целью которой было поддержание и выведение цен на прежний уровень. Организация стран-экспортеров нефти ограничила права иностранных компаний и обязала их согласовывать любые крупные изменения объемов добычи и цен.

Как бы ни развивалась международная и национальная политика, в послевоенной истории тренд потребления нефти представлял собой постоянно восходящую линию. Пятидесятые – шестидесятые годы стали ловушкой для стран-импортеров, которые проводили крупномасштабный переход на применение нефти во всех отраслях экономики без использования ресурсосберегающих технологий, резко рос спрос и в частном секторе. По определению автора, наступает эра „углеводородного человека“. В это время во время первых Иракского и Суэцкого кризисов первые успешные испытания прошло „нефтяное оружие“.

Пятая часть книги посвящена процессу превращения ОПЕК из незаметной организации в колосс мировой экономики, борьбе ее членов за мировое господство. Усиленный экономический рост начала семидесятых годов привел к тому, что спрос на нефть стал превышать предложение. Именно с этого периода наиболее отчетливо проявились негативные факторы десятилетиями нараставшей зависимости европейских стран от ближневосточной нефти. С этого момента нефть стала полноценным оружием Ближнего Востока. В самой ОПЕК это время называют „золотым веком“ организации. Хозяевами мировой экономики теперь были страны-члены ОПЕК, полностью контролировавшие свои нефтяные ресурсы и цены на нефть. Они активно избавлялись от своего колониального прошлого, и статус западных нефтяных компаний опустился до уровня наемной рабочей силы. В результате к концу семидесятых годов глобальная нефтяная промышленность изменилась до неузнаваемости. После революции в Иране поставки нефти этого крупнейшего экспортера прекратились, и нефть стала предметом крупнейших спекуляций, показавших, что под угрозой был не только экономический рост и целостность мировой экономики, но даже и мировое устройство. В результате кризиса страны стали создавать значительные запасы топлива, начался переход на другие источники энергии, наметился экономический спад и рост темпов инфляции. Новые источники нефти в Мексике и Северном море ослабили позиции ОПЕК, и к середине восьмидесятых годов цены начали снижаться. В этой ситуации в развитии нефтяной промышленности ближневосточных стран наметилась естественная в условиях конкуренции тенденция вертикальной интеграции, постепенно превращающая их из оптовых торговцев нефтью в розничных распространителей продукции переработки. В течение десятилетий нефть способствовала ускоренному развитию цивилизации как в положительном, так и в отрицательном направлениях, постоянно находясь в центре международной экономики и политики, являясь одновременно надежным источником благосостояния и политической силы государств. Этот стратегически важный ресурс, вскормивший мировую экономику, которая без него не в состоянии функционировать, еще многие десятилетия будет оставаться объектом интересов и действий компаний и государств как экономическими инструментами, так и с помощью военной силы, меняя направления развития отдельных стран, регионов и всей планеты.

Нефть в Британском Борнео

1.Остров Борнео расположен в сердце Малайского архипелага в юго-восточной части Азии.

2.Борнео — третий по величине остров на планете. Общая его площадь составляет 743 330 квадратных километров.

3. Борнео единственный остров в мире, территория которого принадлежит трем государствам: Малайзии, Индонезии и Брунею.

4. Большая его часть — индонезийская — вмещает в себя четыре провинции (Центральный Калимантан, Восточный Калимантан, Западный Калимантан и Южный Калимантан).

5.Малазийская часть, охватывающая около 26% от всей площади, делится на штаты Саравак и Сабах.

ГОРА КИНАБАЛУ

6. Гора Кинабалу (4095 метров), расположенная в штате Сабах на территории Малайзии, является самой высокой точкой острова, а также всей Юго-восточной Азии.

7. Берега острова омывают воды Южно-Китайского моря, морей Сулавеси, Яванское, Сулу и проливов Макасарский и Каримата.

8.К югу от Борнео лежит остров Ява, к западу — полуостров Сулавеси и остров Суматра, к северо-западу — филиппинские острова.

9. История острова Борнео началась более 40 тысяч лет назад, когда группы людей из Китая добрались через перешеек суши на остров.

10.Подтверждением этого служит обнаруженная исследователями стоянка древнего человека в пещере Ниа. Во время археологических раскопок были найдены изготовленные из камня орудия труда и останки древних людей. Наскальные рисунки сохранились в пещере до наших времён.

11. Первые упоминания об этом острове присутствовали в работах Марко Поло, датируемых XIII веком.

12. Но датой официального открытия все же считается год посещения острова Борнео Магелланом. Ведь географические карты Борнео был нанесен в 1521 году, когда к его берегам пристали корабли экспедиции, возглавляемой Магелланом.

13. Хотя до этого Борнео не существовало на картах, он был достаточно известным среди купцов Китая, Индии, Японии и арабских стран, которые вели с ним торговлю.

14. Население Борнео относительно невелико, учитывая его размеры: всего 12 миллионов индонезийских граждан и около 22 миллионов вместе взятых.

ДЖУНГЛИ БОРНЕО

15.Ландшафт Борнео преимущественно гористый, большая часть территории покрыта джунглями. Джунгли Борнео обеспечивают богатую среду обитания для редких существ.

16.Тропические леса острова, возраст которых значительно превышает амазонские, носят статус одних их самых древних в мире, им около 140 миллионов лет.

17. К сожалению, в 80-х и 90-х годах 50 процентов лесов острова были вырублены или сожжены до основания для плантаций масличных пальм, и остров по-прежнему является крупнейшим в мире производителем древесины.

18.Из-за потери среды обитания эндемичный орангутанг Борнео теперь находится в списке, находящихся под угрозой исчезновения.

19. На Борнео насчитывается примерно 15 000 различных видов растений на Борнео, хотя не все его цветы мы хотели бы видеть в саду у себя дома. Например, Rafflesia Arnoldii — самый большой цветок мира, который при этом пахнет как гниющая плоть, за что растение получило милое прозвище, «вонючая Лилия трупа». Почему он пахнет так? Чтобы привлечь мух и других плотоядных опылителей.

20.Орангутанги являются единственным родом человекообразных обезьян, происходящих из Азии, и можно встретить коренных Орангутангов Борнео во время путешествий на остров Борнео.

21.Около 54 000 тысяч орангутангов остались жить в дебрях Борнео, и несколько реабилитационных центров открыты для общественности, где можно увидеть их в естественной среде обитания.

22.На Борнео находится самая высокая вершина Юго-Восточной Азии — Гора Кинабалу, возвышающаяся на 4095 метров над северо-западной береговой линией острова. На Кинабалу можно подняться в течение двух дней и одной ночи, достигнув вершины на второй день и наслаждаться захватывающими видами над облаками.

23.Гора считается священной у местного населения, никто не должен снимать одежду на ее вершине, поскольку это считается неуважительным (и незаконным).

24.Группа молодых иностранцев усвоила этот урок, они были заключены в тюрьму, оштрафованы и депортированы после позирования обнаженными на вершине в 2015 году.

РЕКА КИНАБАТАНГАН

25. Река Кинабатанган в Сабах является одной из самых популярных достопримечательностей Борнео, предлагая путешественникам возможность совершить спокойный круиз по густым тропическим лесам и наблюдать за обезьянами, крокодилами и карликовым слоном.

26. На острове обитает около 222 различных видов млекопитающих. Среди которых есть обезьяны — хоботки с их луковичными очаровательными носами, Суматрский носорог, Облачный леопард, Суматрские тигры, пальмовые циветты, носороги и бесчисленные насекомые (ученые обнаружили до 1000 различных видов на одном дереве в некоторых районах).

27. Китовые акулы, дюгони, черепахи и барракуда — это лишь некоторые из морских обитателей, которые путешествуют по глубинам вокруг Борнео.

28. На Борнео обитает несколько необычных животных – например, битуронг, или кошко-медведь, в своей внешности объединяющий черты этих двух животных.

29.Еще один странный представитель местной фауны – это миниатюрный медведь, питающийся бананами. В орнитофауне острова также присутствует свой уникум – птица, которая очень искусно подражает звукам человеческой речи.

30. Лягушка «Носатая чесночница» — один из интересных местных жителей. С телом, идентичным опавшей листве, и глазами, расположенными на заостренных ушных выступах на голове, это сильно замаскированное существо.

ГОРОД КУЧИНГ

31. Город Кучинг — столица провинции Саравак. Главная достопримечательность этого города — огромное количество кошачьих скульптур. Складывается впечатление, что хозяева города — именно это милое зверье. Впрочем, так оно и есть. Кошек здесь оберегают, как святыни. В переводе с местного диалекта “кучинг” означает “кот”. Кошки свободно разгуливают по улицам города, здесь им полное раздолье. Есть в городе и музей этих самых кучингов, то есть котов.

32.Кучинг известен не только своей заботой о кошках, но и популярным туристическим направлением с живописной набережной, рынками, музеями и вкусными ресторанами.

33.А вот собачникам приходится туго. Чтобы завести домашнего пса, нужно получить специальный разрешительный документ. А бродячих собак безжалостно уничтожают.

34. Борнео, по сути, один из крупнейших в регионе производителей нефти и газа. Здесь также производят каучук, какао и древесину.

35.В то время как Индонезийские территории острова зарабатывают большую часть своих денег за счет нефти и добычи полезных ископаемых, Малайзийские государства в основном занимаются древесиной и резиной, а Бруней в основном зависит от нефти и газа.

36. На этом острове черпали вдохновение писатели Джозеф Конрад и Сомерсет Моэм, а известный британский ученый Альфред Рассел Уоллес изучал механизмы естественного отбора.

ПОДВЕСНАЯ КАНАТНАЯ ДОРОГА НА БОРНЕО

37. Каждый приехавший на Борнео считает своим долгом прогуляться по подвесной канатной дороге в национальном парке Гунунг Мулу, считающейся самой длинной канатной дорогой в мире, базирующейся на деревьях (длина составляет 480 метров). Дорога тянется от дерева к дереву по кругу в 20 метрах над землей, охватывая при этом 20 деревьев, вокруг которых построены площадки для любования окружающими пейзажами.

38.Парк Гунунг Мулу стоит посетить не только из-за подвесной дороги — здесь также можно увидеть необычные островерхие скалы, напоминающие каменный лес на Мадагаскаре.

39. Более 200 отдельных групп коренных народов называют остров Борнео своим домом, более 50 из них говорят на разных языках.

40. Вдоль побережья Борнео есть несколько пляжей, где откладывают яйца черепахи, в том числе на острове Селинган (Черепаха).

41. Транспортное сообщение на острове налажено очень хорошо. Автобусы и поезда ходят регулярно. Перелеты от фирмы “Малайзия Эйрлайнс” востребованы не только у туристов, но и у местных жителей. Налажено также сообщение морскими паромами.

ШТАТ САБАХ

42. Штат Сабах пользуется наибольшей популярностью у туристов. Сабах имеет лучшие пляжи, с белым песком, подводным плаванием и такими островами, как Капалай, Сипадан и Ланкаян.

43. Сам остров Борнео, как правило, не пляжный. Он не окольцован полумесяцами белого песка, он в основном окаймлен торфяным болотом.

44.Торф может показаться не самой захватывающей вещью, но торфяные болота Борнео вносят свой вклад в его богатое биоразнообразие, обеспечивая дом для пресноводных рыб, птиц и обезьян.

45.Они охватывают побережья Борнео, некоторым из них до 11000 лет. К сожалению, некоторые торфяные болота Борнео разрушаются, чтобы освободить место для плантаций масличных пальм и каучуковых деревьев, высвобождая C02 в атмосферу и, как правило, очень негативно влияя на окружающую среду.

ФРУКТ ДУРИАН

46. Дуриан называют королем тропических фруктов — кто-то с иронией, кто-то на полном серьезе. На Борнео сезон дуриана приходится на декабрь-январь. Снаружи фрукт покрыт твердой кожурой с шипами. Мякоть приятная на вкус, напоминает сливочный крем, щедро сдобренный смесью тропических фруктов.

47.Что касается запаха — он отвратителен. С дурианом нельзя входить в автобус, поезд или самолет. Хранить фрукт в помещении, без риска провонять все вещи, тоже нельзя.

48.Кроме фруктов, Борнео знаменит перцем черного и белого сортов. Здесь его добавляют даже в чай.

49. Большая часть островной территории имеет статус заповедника. Трудно поверить, но здесь ежегодно открывают несколько десятков био видов, которые не были известны науке. Например, в 2007 году был открыт совершенно новый вид азиатских носорогов. В непроходимых джунглях водятся и другие эндемики Борнео.

50. Пожалуй, нетронутая дикая природа – главное, что привлекает туристов на Борнео, ведь здесь выпадает замечательная возможность почувствовать себя первооткрывателями. Также он имеет большую популярность среди любителей дайвинга и спокойного пляжного отдыха.

Как Северное Борнео стало частью Малайзии и почему Бруней не стал

10 February 2011 // Автор: Pavel Borisov

Откуда есть пошла малайская земля

Раньше считалось, что первые жители Борнео пришли с материковой части Азии, аналогично флоре и фауне острова. Генетические исследования 2002 года говорят, что заселение людей шло в обратном порядке: самые древние предки местного населения приплыли сюда из Африки более 40 тысяч лет назад, заселили острова, затем около 13 тысяч лет назад расселившись на Малаккский полуостров. Прямые потомки этих людей — низкорослые негрито, живущие до сих пор в парке Таман Негара в Малайзии и еще кое-где (на Филиппинах, Андаманских островах), но вообще об этом древнем расселении мало что известно.

Негрито расселились с юга на север в Восточную Азию и Тайвань примерно 8 тысяч лет назад. 3-5 тысяч лет назад новый народ — полинезийцы из Восточной Азии — стали расселяться на острова. Полинезийцы с материка были рослые, в отличие от негрито: при скудных пищевых ресурсах островов выживать низкорослым было легче, а на материке рост и сила были важны для успеха в войнах. Полинезийцы убивали и порабощали последних, а также оттесняли наверх в горы. И оттеснили настолько, что негрито вообще мало где остались. Потомки полинезийцев — дусуны, муруты и даяки — до сих пор населяют внутренние части Борнео и отдаленных островов Индонезии, а также остров Новая Гвинея почти целиком. В принципе здесь должен возникнуть вопрос, откуда в Восточной Азии появились рослые полинезийцы. Возможно, что из Африки в Азию все-таки кто-то приплыл с островов еще до негрито. Так как история полинезийцев нам известна по сравнению культур и языков различных современных народов, то точно, кто куда плыл, тоже не очень известно.

Негрито (фото: Dr. A.B. Meyer, Album von Philippen Typen)

Женщины негрито

Муруты — один из полинезийких народов (фото: B.N.B Co.)

Все описанные выше народности называются протомалайцы, их всех скопом: и полинезийцев, и негрито — считают коренным населением.

Примерно в 3 веке до нашей эры на территории южного Китая произошла встреча монголоидов, постепенно расселявшихся с северо-запада Азии, и местных народов, пришедших с юга. Смешанный монголо-полинезийский народ постепенно, мигрируя на юг, заселил полуостровную Малайзию и сейчас называется дейтеромалайцы. В наше время в Малайзии из политических соображений дейтеромалайцев тоже любят называть коренными (мал: orang asli), в отличие от китайцев, индийцев, европейцев и прочих очевидно «пришлых», а про негрито и прочих малочисленных в лесах как бы забывают.

Малайская женщина (то есть дейтеромалайская) (фото: hzra2 )

(Дейтеро)малаец (фото: wazari )

До островов же, в том числе и Борнео, дейтеромалайцы серьезно не добрались. Кое-где они осели на побережье, но сильные полинезийцы давали им отпор из духовых трубок с ядом, отрезали головы, в общем, стращали. В 3 веке н.э. из Индии приплыли индуисты и буддисты и основали ряд государств, подчиненных буддийской империи Шривиджая на острове Суматра. Покрытого лесом Борнео это не сильно коснулось: чуть подальше от берега запасали яд и плевали дротики из трубок все те же полинезийцы. Похожим образом развивались события и после миграции мусульман в 13-14 веке: приезжие образовали государства-султанаты и пытались править на побережье. Наладить контакты с дусунами и мурутами получалось сложнее. Даже сейчас ставшие горожанами дусуны предпочитают скорее выдать невесту за китайца, чам принять ислам (это необходимо, чтобы выйти замуж за малайца). Правда, в среде дусунов добились успехов христиане-миссионеры, так что у современных дусунов есть веское основание не принимать мусульманство.

К 18 веку северным Борнео правили султанаты Сулу (с Филиппин) и Бруней. Бруней правил современной территорией Брунея и Саравака, Сулу — Сабахом, подаренным в 15 веке султаном Брунея за военную помощь филиппинцев. И Бруней, и Сулу в основном правили прибрежными территориями, в горах и лесах даяки-мужчины все еще охотились за головами, а мурутские женщины ходили с обнаженной грудью, не признавая никаких исламских хиджабов и прочих глупостей. Дальше истории Сабаха и Саравака шли раздельно вплоть до объединения в 1963 году.

Правь, Британия, морями

В Сабахе британцы купили в 18 веке у султана Сулу право на торговлю и, вообще, коммерческую деятельность и основали колонию, высадившись сначала на острове Лабуан, а затем и на побережье. Британцы надеялись получить полезные ископаемые из внутренних областей Борнео, для чего даже стали строить железную дорогу с западного берега на восточный (ее так и не достроили). Проект с полезными ископаемыми оказался убыточным, но в прибрежных районах хорошо прижились плантации каучука. Прибрежные дусуны оказались хорошими работниками и быстро «цивилизовывались»: впоследствии из них выделилась этногруппа кадазан (буквально означает «горожане»). Традиционные дусуны (жители садов) и муруты (жители гор) внутренних районов уже отличались от своих прибрежных соплеменников гораздо больше, чем между собой.

Сараваком до начала 19 века правил султан Брунея, но делал это не очень эффективно. Жители не признавали властей, у берегов плавали местные пираты, а даяки не забывали регулярно использовать отравленные дротики друг против друга и всех остальных. В общем, была полная неразбериха, от которой у султана трещала голова, похоже, не один десяток лет. И тут в 1839 году сюда приплыл Джеймс Брук — 36-летний британец на собственном военном корабле (который купил на наследство, прямо вместе с пушками). Предложив свою помощь в ликвидации восстания против султана Брунея и напугав его военной силой вооруженного британского корабля, он получил от султана титул «белого раджи» — монарха Саравака. Сэр Брук оказался толковым менеджером, он ввел законы, назначил толковую администрацию, боролся с пиратством и повстанцами — даяками. Его усилия были одобрены в Лондоне, да и неразбериха в Сараваке постепенно заканчивалась. Династия раджей после смерти Джеймса успешно просуществовала до конца Второй Мировой войны.

Джеймс Брук

Незалежность и добрососедство

Во время Второй Мировой Войны северный Борнео был захвачен японцами, опять же, преимущественно прибрежная часть. После войны Британия восстановила свою власть над полуостровной Малайзией и Сабахом. Под влиянием общественности и собственной жены «белый раджа» передал суверенитет Саравака тоже британцам. Под влиянием освободительного движения, начавшегося после войны, Британия в 1948 году признала независимость султанов всех штатов Малайзии под своей протекцией (Малайскую федерацию). Коммунисты Малайзии не собирались останавливаться на достигнутом и продолжали партизанскую войну за полное изгнание британцев. В 1960 году ООН принял резолюцию о деколонизации, подтверждающую право любого народа на самостоятельное управление без контроля извне и в 1963 году штаты Сабах и Саравак, объединились с полуостровными штатами в Федерацию Малайзии, которая существует по сей день.

Султан Сулу (сейчас не имеющий реальной власти) затаил злобу на Малайзию и считает делом чести периодически предъявлять претензии, дескать, увели Сабах из-под самого носа незаконно; а также засылать в Сабах полчища филиппинцев-мигрантов. Остров Гайя с деревнями этих филиппинцев считается опасным местом, как и район филиппинского рынка в Кота-Кинабалу, куда они приплывают на лодках работать — а по-моему место очень приятное.

Cултан Брунея Хассанал Болкиах — самый богатый монарх на планете (фото:faroukmisr.net)

После всего этого резонно задать вопрос: «Почему же Бруней так и остался независимым». Дело вот в чем. Отдав Сабах филиппинскому султану, а Саравак — «Белому Радже», султан Брунея остался владельцем только маленькой области. В конце 19 века он подписал соглашение с Британией о протекции и представительстве на международной арене. В начале 20 века в Брунее обнаружились запасы нефти. Несмотря на то, что при японском вторжении во Вторую Мировую Британия не выполнила своих обязательств о защите Брунея — султана и жителей вполне устраивала ее протекция в мирное время. Нефтяная труба, обслуживавшая все потребности маленького султаната, скрашивала воспоминания о прошедшей японской оккупации. Бруней так и продолжал спокойно жить, ограничившись некоторыми декларативными мерами вроде конституции, парламента и всеобщего образования. Когда же индонезийцы, отметив 18 лет независимости, решили в 1962 году провести переворот и захватить раджу с помощью Народной Партии Брунея, Британцы вспомнили о своих обязательствах, прислали коммандос из Малайзии и разгромили мятежников. И все продолжалось по-прежнему. Только в 1986 году Бруней отказался от британской протекции и стал членом ООН. К Малайзии, в то время уже развитой, брунейцы присоединяться не захотели: жить на нефтяной трубе все-таки хорошо.

Верховный правитель Малайзии Мизан Зайнал Абидин (посередине) (фото:faroukmisr.net)

Кстати, Малайзия и Индонезия испытывают вполне обычные и в некоторых других странах добрососедские чувства зависти и подозрительности друг к другу. Малайзийцы считают, что индонезийцы пытались заполучить Сабах и Саравак во время объединения Малайзии и для этого подстрекали борнейских даяков к перевороту в Брунее. Индонезийцы приписывают малайзийским мусульманам недавние взрывы и поддержку непокорных мусульман северной провинции Ачех.

Нефть Шотландии как жемчужина британской короны

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Запасы нефти и газа в Северном море, безусловно, являются самой большой драгоценностью Шотландии, или вернее, самым пышным (национальным) цветком чертополоха в венке шотландской независимости.

Впрочем, речь идет не о таких уж больших запасах. По самым оптимистичным прогнозам в Северном море остается до 24 млрд баррелей “черного золота”, которого должно хватить на 30-40 лет интенсивной добычи.

Добыча эта, однако, постоянно падает, не в последнюю очередь из-за неизбежного устаревания оборудования и острой необходимости капиталовложений в разведку и добычу.

Кому же принадлежит нефть Северного моря и сможет ли она помочь шотландцам добиться устойчивой и процветающей независимой экономики, если они решат отделиться от Соединенного Королевства?

Это зависит от того, с какой стороной в предстоящем референдуме вы обсуждаете эту проблему, и, безусловно, станет предметом яростных споров между политиками в Эдинбурге и Лондоне, если Шотландия решит-таки пойти своим путем.

В соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву, которую ратифицировала Британия (хотя и не Шотландия, которая пока что еще не стала самостоятельным государством), территориальные воды и исключительная экономическая зона того или иного государства определяются путем проведения так называемой срединной линии между двумя государствами.

Если такую линию провести между Англией и Шотландией, то почти 91% запасов нефти в Северном море остается у шотландцев. Если же делить нефтяные запасы в соответствии с процентом населения, проживающего по обе стороны границы, то шотландцам достаются лишь почетные 9%.

“И запируем на просторе”

Несложно сообразить, как делят запасы в Северном море сторонники независимости. Однако лидер шотландских националистов Алекс Салмонд, который до того, как стал политиком, подвизался на поприще экономики нефтедобычи, прекрасно знает, что добыча пока еще британской нефти постоянно падает. В прошлом году, например, она снизилась почти на 17%.

С 1964 года, когда британское правительство выдало первую лицензию на разработку месторождений Северного моря, из него было добыто порядка 40 млрд тонн нефти.

Оставшиеся запасы, разработка которых еще не началась, оцениваются чуть более чем в половину этого количества, в 24 млрд тонн, что соответствует примерно 30-40 годам добычи.

Правительство Шотландии предсказывает, что к 2018 году общие налоговые поступления в независимую казну составят порядка 57 млрд. фунтов стерлингов, тогда как центральное британское бюро бюджетных поступлений считает, что к этому году число налоговых поступлений от добычи нефти снизится на 38%.

Партия шотландских националистов SNP любит приводить в пример Норвегию. Небольшое скандинавское государство обладает населением в 5 млн человек, что вполне сравнимо с 5,3 млн шотландцев. Однако отложенные норвежцами “на черный день” средства составляют колоссальную сумму почти в 500 млрд долларов США, полученную в результате 10-процентных отчислений от нефтяных доходов.

Британия же, вместо того, чтобы копить нефтяные доходы тратила их по мере поступления, что Алекс Салмонд обязуется немедленно прекратить.

На доходы от нефти он планирует быстро выплатить все национальные долги и начать развивать местную экономику.

“Это наша нефть”

Вопрос о том, какая часть Соединенного Королевства должна получать максимальную выгоду от добычи нефти, далеко не нов в британской политике.

Еще в 70-х годах прошлого века SNP вела предвыборную кампанию в парламент под лозунгом: “Это – шотландская нефть”.

Националисты уже тогда утверждали, что Шотландия может и должна стать независимой, и что нефтяные доходы должны принадлежать ей, а не всему Соединенному Королевству.

И тут мы вступаем в довольно мутные юридические воды.

Шотландия (пока что) не является суверенной державой. Следовательно, она не обладает и признаваемыми международным правом морскими границами. На настоящий момент нельзя говорить о “Шотландском секторе” Северного моря.

Однако в Великобритании существуют две юридические системы: шотландская, применимая, как вы понимаете, в Шотландии, и английская – применимая в Англии и Уэльсе.

Именно поэтому, по конституционному законодательству Соединенного Королевства, существующий британский сектор Северного моря делится на английскую и шотландскую составляющие.

Тем не менее к настоящему моменту доходы от нефтедобычи в Северном море рассматриваются британской казной как так называемые “экстрарегиональные” ресурсы. Это означает, что они не могут быть привязаны ни к какому региону страны. Впрочем, этот аргумент должен отпасть сам собой, если и когда Шотландия станет независимым государством.

Нефтяная кубышка

Пример Норвегии показывает, что нефтяные доходы могут служить очень мягкой и полезной соломкой в случае неожиданного падения экономики.

Сама Норвегия начала откладывать нефтяную “десятину”, чтобы подстраховаться, когда придется заботиться о стареющем населении.

Министр финансов Шотландии Джон Свинни утверждает, что на нефтяные доходы суверенная Шотландия сможет создать свой собственный резервный фонд.

Сторонники независимости уверены, что такие накопления могут помочь, во-первых, подстраховаться от флуктуаций цен на нефть, а во-вторых, обеспечить социальные обязательства правительства.

SNP пребывает в полной уверенности, что при любом развитии событий независимая Шотландия начнет свой путь с лучшим финансированием общественных проектов, нежели в составе Великобритании. Резервный нефтяной фонд при этом начнет пополняться уже через два года.

Свой оптимизм националисты основывают на том, что Шотландия поставляет 9,5% в британскую казну, при том что проживает в ней всего 8,4% населения Соединенного Королевства. Простая арифметика показывает, что в одиночку шотландцы немедленно станут богаче.

Если бы не необходимость отдавать нефтяные деньги в общую казну, то за последние пять лет каждый житель Шотландии, по мнению аналитиков SNP, мог бы быть богаче более чем на полторы тысячи фунтов.

Шотландия, по их мнению, таким образом в составе Британии потеряла возможность распоряжаться доходами, которые бы обеспечили ее жителям “настоящее процветание”.

Хотя можно ли считать процветанием полторы тысячи фунтов, растянутые на пять лет – это большой вопрос.

“Бредовые предположения”

Главный человек в британской правительственной кампании за сохранение Шотландии в составе британской короны Алистер Дарлинг отмел идею о создании шотландского нефтяного фонда.

По его словам, шотландцы тратят на свои социальные нужды больше, нежели поставляют в общую казну, и, следовательно, чтобы начать пополнять свой финансовый запас, независимому правительству придется брать деньги в долг. Что, согласитесь, как-то лишает смысла все предприятие.

Дарлинг высказался совершенно недвусмысленно: “Это полный бред, брать деньги в долг, чтобы потом вкладывать их в резервный фонд. Вы создадите не нефтяной фонд, а заемный фонд, который, в конечном итоге, обойдется вам дороже. И эти дополнительные деньги придется изымать из других статей расхода”.

Слишком сильная зависимость от нефтяных доходов, по словам многих аналитиков, может привести к росту заёмных средств, что отнюдь не способствует национальному благосостоянию в долгосрочной перспективе.

“Пришло время разбрасывать камни”

Как бы ни спорили между собой сторонники и противники независимости, в одном они вынуждены согласиться друг с другом: добыча нефти в Северном море падает.

Причин тут несколько: и повышенные требования к соблюдению безопасности как для людей, так и для окружающей среды, и, следовательно, большие капиталозатраты, и стареющее оборудование, и опять же, необходимость дополнительных инвестиций.

Правда, падает эта добыча не так сильно, как было предсказано в прошлом году. Тогда аналитики нефтяных и газовых корпораций в Британии опасались, что спад в производстве может достичь 22%, однако в результате падение оказалось не таким сильным.

С одной стороны, этому нельзя не радоваться, с другой – замедленное падение все равно является падением. Нефтяные компании в Северном море стоят перед решением самой крупной проблемы за последние 50 лет: необходимостью серьезных капиталовложений в бурение новых скважин и обновление устаревающего оборудования.

В прошлом году было пробурено всего 15 разведывательных скважин, а необходимые инвестиции исчисляются миллиардами. Если быть точным, то аналитики говорят о необходимости вложить 35 млрд фунтов для того, чтобы “достать” дополнительные 3 миллиарда баррелей нефти.

Без этих капиталовложений нефть в Северном море может оказаться тем самым журавлем в небе, которого очень хочется достать, но вот никак не получается.

Кадры решают все

Да, необходимость инвестиций является важным фактором в дальнейшем развитии нефтяного сектора Шотландии.

Однако у него уже есть неплохая стартовая позиция. Нефтяная столица Шотландии – Абердин – уже является сосредоточением высококвалифицированных кадров, занятых в добыче и переработке нефти, торговле ею и юридической поддержкой добычи энергоресурсов.

В настоящий момент политический контроль над налогообложением нефтяного сектора осуществляется из Вестминстера, однако советы о том, как именно регулировать нефтедобычу, какими налогами облагать и каким правилам она должна подчиняться, исходят из Абердина.

Крупные нефтяные корпорации уже давно используют Абердин как основной индустриальный центр для своих операций на суше.

На этом фоне Абердин превратился в фактическую экономическую столицу Шотландии, что лишний раз подтверждают постоянно растущие цены на недвижимость, несмотря на то, что в других регионах Соединенного королевства картина получается не настолько радужная.

Большую часть населения города составляют работники нефтяного сектора, съехавшиеся сюда со всего мира, которые останутся в нем, вне зависимости от того, будет ли Шотландия частью Соединенного Королевства или же станет независимым государством.

Как будем делиться?

Учитывая географическое расположение нефтяных месторождений в Северном море, трудно спорить с тем, что их львиная доля приходится на шотландскую территорию.

Однако, боюсь, что Эдинбургу с Лондоном придется сломать немало копий в спорах о капиталовложениях, сделанных в добычу шотландской нефти со стороны международных и английских компаний. Без их начального капитала эта нефть так бы и лежала нетронутой под морским дном.

К тому же, будущие переговорщики из Вестминстера (если до этого вообще дойдет дело) вспомнят количество дотаций (превышающих нефтяные доходы), которые Шотландия получала от центрального правительства, и спасение оказавшегося на грани банкротства Королевского банка Шотландии (RBS) “всем миром”, то есть на деньги всех налогоплательщиков Соединенного Королевства.

Вопрос о нефти нельзя рассматривать в отрыве и от других важных вопросов, например, от того, кто и как будет осуществлять оборону новой страны, а также кто и как будет платить за ее социальные программы.

Маршруты – Юго-Восточная Азия – Борнео

Еще вчера по дороге из аэропорта в Кучинг — столицу малайзийского штата Саравак, глядя на рекламные щиты с улыбающимся Бекхэмом и лозунгом «Жизнь не замирает ни на минуту, когда есть 4G», я задумался о плодах глобализации.

Сегодня же меня кормят супом из внутренностей черепахи, а из ротанговой кошелки, что висит над телевизором со спутниковой тарелкой, смотрят пустыми глазницами почерневшие от времени черепа. Когда никто не видел, я проверил их и немного успокоился: запломбированных зубов не оказалось, значит и впрямь дела давно минувших дней. Ибаны, один из народов, населяющих Борнео, последний раз резали головы середине 1960-х годов — индонезийским партизанам, проникавшим в Саравак в попытке дестабилизировать обстановку в недавно провозгласившей независимость Малайзии. С тех пор других случаев задокументировано не было.

В построенном на сваях лонгхаусе (традиционном малайзийском общинном доме), как в коммунальной квартире, живет вся деревня. Если первоначально в лонгхаусах жили родственники, то теперь это правило не соблюдается. В каждую отдельную квартирку с кухней (билик) ведет дверь из общей крытой веранды (руаи). Семейная жизнь происходит в билике, а захотел компанию — вышел на руаи.

«И еще разок!», — крикнул патриарх лонгхауса тоном, не допускающим возражений. Я снова стал неуклюже приседать, подбадриваемый треми девами в традиционных ибанских костюмах из яркой блестящей синтетики. Популярный в этом году от Камбоджи до Индонезии хит сотрясал лонгхаус, рисовое вино туак лилось рекой, а ибаны, глядя на меня, повалились на пол и хохотали лежа, как это у них принято.

На некоторых дверях, ведущих в билики, висят пчелиные соты. Оказалось, это инструмент для отпугивания злых духов ханту. Вместо того чтобы просто проникнуть в жилище, занудные ханту начинают считать соты, сбиваются и убираются восвояси. Ибаны еще предложили повалять нас в саже — мол, это тоже испытанное средство от сглаза, и, не очень удивившись нашему отказу, постелили нам соломенные матрасики на руаи. Но спалось все равно неважно: в лесу не унимались цикады и лягушки, под лонгхаусом ковырялись свиньи, да и, видимо, пара-тройка ханту проказничали, обрадовавшись отсутствию «арифметического фильтра».

Кучинг оказался самым приятным городом на Борнео. В старых китайских кварталах можно порыскать по лавкам «древностей», наштампованных в соседней Индонезии, наесться острого супа лакса, заглянуть в краеведческий музей, где самыми популярными экспонатами слывут паланги — палочки из кости, которые ибаны имплантируют поперек уда, якобы по требованию жен. На закате приятно прокатиться на лодочке к Истане — резиденции Белого Раджи Саравака Джеймса Брука. До середины XIX века контактов с европейцами у местных племен почти не было. Ибаны захватывали земли других племен и устрашали врагов воплем «Я из твоей мошонки табакерку сделаю!». Лишь китайские торговцы заглядывали за рогом борнейского носорога, камфарой, перьями зимородков и гнездами ласточек, которые до сих пор считаются деликатесом и продаются в лавках на Джалан Падунган.

В 1839 году сюда приплыл британский авантюрист Джеймс Брук и помог брунейскому султану усмирить восстание даяков (народность, к которой в числе прочих относятся ибаны). В награду султан даровал Джеймсу земли вокруг Кучинга, и в 1841 году Брук провозгласил себя Белым Раджой Саравака. В 1868 году Саравак перешел к Чарльзу, племяннику Джеймса, который, несмотря на искусственный глаз, позаимствованный у чучела альбатроса, и другие странности, по-отечески относился к местным племенам, оберегал их от «тлетворного влияния Запада», хотя и внушал им, что охотиться за головами нехорошо. Туземцы, вроде бы, прислушивались, и когда в 1946 году сын Чарльза, поставленный в тупик задачей восстановления своего королевства после японской оккупации, отдал Саравак под контроль британской короны, почувствовали себя осиротевшими.

Посетив в окрестностях Кучинга музей под открытым небом Sarawak Cultural Village, я получил представление о том, как живут туземные племена штата, когда не пьют туак. Однако по сравнению с настоящим лонгхаусом культурная деревня смотрится поддельной. Вот и музей котов ( «кучинг» по-малайски — кошачий город) не скрывает своей китчевой сути. Я улетел от нее подальше — вглубь острова, в национальный парк Мулу, где сходятся два горных кряжа: известняковый и из песчаника. Сверху — первозданные джунгли с 20 тысячами птиц, насекомых и животных, а под землей — гигантские пещеры, которые тянутся на 300 километров.

В Оленьей пещере, самой большой в мире, живет под три миллиона широкоухих складчатогубов. Эти летучие мыши за ночь съедают до 10 тонн насекомых, о чем напоминают горы гуано. А поскольку гуано солоноватое (я не пробовал — мне так сказали), то кочевые охотники из племени пенан подкарауливали у входа оленей, пришедших его полизать. Отсюда и название. «Давай возвращаться, скоро начнется исход», — сказал гид Сэм. Имелось в виду, что каждый вечер складчатогубы вылетают на охоту, и администрация даже устроила небольшой амфитеатр у входа в пещеру, откуда можно полюбоваться этим перфомансом. Правда, исход начался, когда мы еще были в пещере, и десятки тысяч рукокрылых рванулись в небо черным шипящим смерчем. Я было приготовился получить гуано на темечко, но выяснилось, что летучие мыши приспособились избавляться от шлаков вниз головой.

После Мулу, имея в запасе пару недель, можно начать познавать третий по величине остров планеты с моря. Яхтинг вокруг северного Борнео первоклассный, но мало кто знает про это, как и про то, что остров находится вне зоны тайфунов. О нем так и говорят — «земля ниже ветра». Пуститься в каботажное плавание на шхуне Raja Laut можно из новой марины в городе Мири и тогда включить в маршрут крохотный, но богатый нефтью султанат Бруней; а можно стартовать из столицы штата Саба Кота Кинабалу, и тогда путь получится на три дня короче. Арендовать яхту можно и в Кучинге, но переход от Кучинга до Брунея (650 км) непримечателен и долог.

Бруней достаточно уникален, чтобы уделить ему пару дней. Где еще можно найти Музей королевских регалий, этакую золотую кладовую одного-единственного человека, где собраны сокровища правящей династии, символы власти монарха и подарки от глав других государств? Его Величество султан Хассанал Болкиа горячо и неподдельно любим брунейцами, и это объяснимо: подоходного налога нет, бездомных нет, медицина и образование бесплатные, ссуды на жилье беспроцентные. Каждый год в конце священного месяца Рамадан султан кормит ужином 30 тысяч человек — 8% населения страны.

Примерно столько же народу живет в Кампунг Айр — самой большой в мире деревне на сваях, где, помимо домов на воде, стоят мечети, школы и магазины. Даже каталажка своя есть. Лихие «таксисты» за один доллар переправят на моторной лодке на другой берег реки Бруней. Только я начал бродить по лабиринту из подмостков и засовывать всюду нос, подсматривая за бытом, как меня пригласили на чай со сластями в китчевую гостиную с кожаным гарнитуром, плазменным ТВ, коврами на стенах и портретом Его Величества, одобрительно глядящим на высокий уровень жизни своих поданных.

В Бандар Сери Бегаване — столице страны — гигантский купол мечети Омара Али Сайфуддина (имени отца нынешнего султана) отсвечивает на закате 23-каратным золотом и соперничает с другим куполом. Последний тоже виден отовсюду и венчает тронный зал самого большого жилого дворца в мире Истана Нурул Иман, где насчитывается 1788 комнат. Я все пытался высмотреть какую-то пикантную подробность из султанской жизни за воротами дворца, но кроме армии механиков, обкатывающих машины из многотысячного автопарка Его Величества (султан сам водит и авто, и вертолет), ничего не увидел.

Марина Джерудонг тоже принадлежит Его Величеству, но открыта для всех, так же, как и его кантри-клуб с бассейном (поплавать стоит $ 1) и кегельбаном ($ 3). Заслуживает внимания и гигантский парк развлечений «Джерудонг» рядом с мариной. Султан подарил его подданным по случаю своего 48-летия, однако парк не выдержал собственных размеров и пришел в запустение. Еще одна местная достопримечательность — стоивший больше миллиарда 6-звездочный отель «Эмпайр», отделанный полудрагоценными камнями и перламутром, — тоже редко бывает заселен больше чем на треть.

85 миль отделяет Джерудонг от заповедного малайзийского острова Тига, покрытого грязевыми вулканами (им же он обязан своим возникновением около 100 лет назад). Лежа в грязевой ванне среди восторженных корейских туристов, трудно представить, что этот остров прославился благодаря съемкам сериала «Выжившие».

На соседнем острове Калампуниан потише, потому что его облюбовали желтогубые плоскохвосты. Там эти морские змеи массово выползают на берег, поедают птичьи яйца и откладывают свои. «Одна из самых ядовитых змей в мире, — с гордостью сказал проводник про черно-белого полосатого гада. — Но людям не страшна: рот слишком маленький, и зубы смотрят назад. Ну, если только уцепится за какой-нибудь выступ на теле типа мочки уха».

В бетонных джунглях Кота Кинабалу, столицы штата Саба, делать нечего: англичане целиком разбомбили город, когда освобождали Борнео от японцев. Но в паре километров от городской набережной, где пышно цветет филиппинский рынок, дразнят пляжами и зеленью пять островов заповедника Тунку Абдул Рахман. Гая, самый большой из островов, покрыт сетью тропинок с выходами к пляжам и к деревне на сваях. Она полулегально заселена филиппинскими гастарбайтерами и к посещению не рекомендована. На соседнем и самом туристском острове Сапи на дымок жаровен выползают гигантские вараны, а макаки на пляже охотятся за крабами и вещами японских туристов, пока те пробуют себя в сомнительном аттракционе Seawalking. Происходит это так: вам на голову надевают тяжелый шлем, в который по трубке подается воздух; вы спускаетесь на 5-метровую глубину и ходите по дну в месте, где гастарбайтеры давно извели живность динамитом.

Гавань Сутера Харбор в десяти минутах на бесплатном автобусе до Кота Кинабалу — часть большого комплекса, куда входят два отличных отеля, несколько бассейнов и клуб. Многие швартуются там надолго — уж очень комфортно. Я был среди тех, кто, презрев комфорт, полез покорять гору Кинабалу. На пространстве между Гималаями и Папуа Новой Гвинеей нет места с большим разнообразием флоры на склонах. Именно поэтому гора занесена в список мест мирового наследия ЮНЕСКО. Тут благоденствует 1200 видов диких орхидей, включая один из самых редких и дорогих — «Башмачок Ротшильда». Не меньше выбор растений-кувшиночников, поедающих насекомых; один из них — кувшиночник Раджи Брука — легко вмещает 3,5 л жидкости и может «переварить» не только попавших в него букашек, но даже небольшого грызуна!

Впрочем, ботанические любопытности — лишь прелюдия к восхождению на вершину высотой 4095 м. Поднявшись до лагеря на уровне 3300 м в первый день, на следующий встаю в три часа утра и карабкаюсь в темноте, держась за веревки, чтобы встретить на вершине восход. Ранний подъем отнюдь не панацея от капризной погоды: мне достался туман, и видимость наверху оказалась никакой. В таких случаях кадазан-дусуны, которые работают носильщиками и считают гору священной, говорят, что туристы чем-то прогневали ее духов.

Двигаясь от Кота Кинабалу вдоль побережья на север, наша яхта Raja Laut встает на ночевку у острова Мантанани, известного популяцией дюгоней и песчаными пляжами. Затем огибаем самую северную оконечность Борнео, попадая из Южно-Китайского моря в море Сулу. Три близлежащих крупных острова Бангей, Баламбанган и Малавали вот-вот станут самым большим морским заповедником Малайзии, но подход к ним усыпан коварными рифами, и, следовательно, большим количеством затонувших кораблей: здешний небольшой порт Кудат когда-то был столицей Британского Северного Борнео, и острова находились на торговом пути к Филиппинам.

После Кудата чартеры обычно поворачивают обратно в Кота Кинабалу, но если позволяет время, то путешествие вдоль восточного побережья Борнео сулит любителям экзотической фауны много удовольствий. Здесь и самый большой в мире черепаший заповедник, и реабилитационный центр «Сепилок», где пестуют осиротевших орангутанов и готовят их к самостоятельной жизни в лесу. Но если орангутанов можно увидеть и на Суматре, то обезьяна-носач живет лишь вдоль рек Борнео. Красный свисающий нос у самца смешно задирается, когда он покрикивает на гарем, состоящий из полудюжины самок. Это не единственная часть анатомии, которая у самца торчком, из-за чего зоопарки не торопятся включать его в свои коллекции. Чтобы понаблюдать за носачами, гиббонами, борнейскими мини-слонами, крокодилами и птицой-носорогом, яхты с небольшой осадкой заходят прямо в устье Кинабатангана — второй по длине реки Малайзии.

После горных, лесных и пещерных зрелищ остаются только подводные, и тут восточное побережье Борнео тоже в авангарде. В свое время Жак-Ив Кусто назвал подводный мир возле острова Сипадан «нетронутым произведением искусства», и с тех пор остров считается подводной меккой среди дайверов. Он представляет собой коралловую корону, венчающую вулканический конус, который поднимается с морского дна на 600 метров и расширяется кверху наподобие руки, держащей разноцветную палитру. Те, кто чувствуют себя под водой уверенно, могут заглянуть в Черепашью пещеру, где покоятся останки заблудившихся в ее ответвлениях черепах. Названия популярных мест для дайвинга говорят сами за себя: висячие сады, улица рифовых акул, мыс барракуд.

Если, услышав слово «Борнео», вы вспоминаете, как в юношеские годы бредили экспедициями на индейских каноэ по потаенным рекам навстречу охотникам за черепами и диковинному зверью, если вас до сих пор пробирает дрожь при мысли об этом, то будьте спокойны: все осуществимо. Конечно, время не стоит на месте, и нынче показателем статуса служат не высушенные вражьи головы, а работа на нефтепромысле в Брунее, но подвесные моторы и мини-аэродромы в джунглях не меняют главного: Борнео остается одним из редких мест планеты, где, не сходя с проторенных троп, набираешься впечатлений на всю оставшуюся жизнь.

Статья любезно предоставлена редакцией журнала Motor Boat & Yachting