Этапы регулирования вторичной занятости в СССР

«Не работать – стыдно!»: к вопросу о занятости в СССР и России

Ровно 55 лет назад Президиум Верховного Совета СССР принял так называемый закон о тунеядстве.

Официально новый нормативно-правовой акт советского государства назывался указом об «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». За нежелание участвовать в строительстве светлого коммунистического будущего к уклоняющимся могла быть применена уголовная ответственность. В прошлом году в современной, теперь уже капиталистической России решили вспомнить о советском опыте в борьбе с «бездельниками», предложив принять похожий законопроект на общефедеральном уровне. Однако данная инициатива вызывала резкий протест общественности, а также дала почву для размышлений о том, кого всё-таки в современной России считать тунеядцами.

Стоит отметить, что сам термин тунеядство получил широкое распространение только в конце 1950-х годов. Согласно определению толкового словаря, данное слово означает жизнь за чужой счет, паразитизм и безделье. После принятия вышеупомянутого указа каждый советский гражданин, не работавший более четырех месяцев в году, подлежал уголовной ответственности. В Уголовный кодекс СССР была введена новая статья под номером 209 («тунеядство»), которая, как отмечали современники тогдашней эпохи, могла применяться также и к нежелательным с идеологической или политической точки зрения элементов. Одной из жертв здесь стал знаменитый советский поэт Иосиф Бродский, которого за «отказ работать во благо социалистической родины» выслали из Ленинграда.

При этом не работать могли лишь домохозяйки, у которых есть дети, а вот незамужние и бездетные женщины за тунеядство привлекались. По всей стране развернулась охота за «бездельниками», достигшая своего апогея во времена Юрия Андропова, стремившегося усилить контроль государства за трудовой деятельности советского гражданина. Тем не менее, несмотря на всю мощь административного аппарата СССР, кампания по борьбе с тунеядством особого результата не дала, а в 1991 году с принятием легализовавшего официальную безработицу закона «О занятости населения» уголовная статья за тунеядство исчезла из уголовного законодательства рождавшейся в то время новой России.

Несмотря на это, некоторые государства постсоветского пространства пробуют приложить советский опыт в борьбе с тунеядством к современным условиям. Так, в Беларуси в прошлом году был принят закон о тунеядстве, в соответствии с которым к официально неработающему гражданину могут быть привлечены меры финансовой и административной ответственности. Первая заключается в специальном налоге, который должен оплатить неработающий или работающий не по трудовой книжке гражданин (20 минимальных размеров оплаты труда в год), а вторая в принудительном трудоустройстве для работы на самых сложных и низкооплачиваемых должностях – к примеру, дворником или разнорабочим.

Официальные власти объясняют введение данных мер тем, что в Беларуси относительно дешевы или вовсе бесплатны большинство социальных благ, в том числе в медицинской сфере. Посему, подумали в Минске, «тунеядцам» слишком хорошо живется, получая одни и те же блага вместе с теми людьми, которые трудятся на заводах и производствах республики во благо страны. Вот только сомнительно, что алкоголики, бомжи, наркоманы и прочий маргинальный состав белорусских тунеядцев, хлынув на республиканские заводы, сможет им хоть как-то помочь. Скорее, наоборот, добавит к 40 процентам убыточных белорусских предприятий (официальная статистика) еще процентов 20, а то и больше. В целом же, опять-таки, судя по официальной статистике, большинство белорусов закон о борьбе с тунеядством поддерживают.

Довольно высокая поддержка у возможности введения подобного нормативно-правового акта и в России. Так, согласно опросу Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), 45 процентов респондентов заявили, что нам такой законопроект необходим. Чуть больше опрошенных – 46 процентов наоборот высказались против, тогда как оставшиеся 9 процентов затруднились обозначить своё к этому отношение. При этом социологи отметили, что большинство поддержавших являются людьми в основном пенсионного возраста, а также сторонника КПРФ .

Как бы там ни было, но определенный общественный запрос на борьбу с «бездельниками» сподвигнул некоторых наших народных избранников выступить с инициативой принятия в России законопроекта подобного белорусскому. Так, в середине прошлого года Законодательное собрание Санкт-Петербурга инициировала закон о тунеядцах, предлагая по примеру полувековой давности ввести в уголовное законодательство страны соответствующую статью. Как сообщалось, инициатором законопроекта выступил депутат от фракции «Справедливая России» (ныне из неё уже исключенный) Андрей Анохин, уже приобретший до этого «славу» как инициатор бредовых законопроектов.

После разразившейся широкой общественной дискуссии, когда большинство россиян выступило резко против подобных поправок в российское законодательство, министерство труда устами своего главы Максима Топилина заявило, что следовать примеру белорусских коллег в нашей стране не собираются. «Никакого налога на тунеядство не будет, безусловно. Налог на тунеядство или что-то еще – это неправильно, у нас труд свободен. Но надо думать, каким образом включать в процесс людей, которые не хотят работать, чтобы каждый участвовал в системе формирования страховых фондов и так далее», – заявил тогда чиновник.

Тем не менее, весь этот прошлогодний ажиотаж очень уж напоминает недавние сообщения о намерении ввести в России запрет на досрочное погашение ипотеки. Сначала в информационное пространство была вброшена новость, затем инициаторы понаблюдали за реакцией общественности, после чего, увидев, что реакция эта резко отрицательная, выступили с опровержением. По всей видимости, как в случае с запретом на досрочную ликвидацию ипотечного кредита, так и в случае с сообщениями относительно законе о тунеядцах имеет место принцип пробного шара, когда власти хотят понаблюдать за реакцией граждан на возможность претворения в жизнь той или иной инициативы. А раз есть пробный шар, то нет сомнений в том, что идея обсуждается на самом высоком уровне, и если в прошлом году в жизнь она реализована не была, то не факт, что она не воплотится в реальность в этом или следующем году. Тем более, что оскудевший государственный бюджет нуждается в пополнениях. А откуда его пополнять, кроме как не из кармана и так сводящих концы с концами граждан? Не с депутатов же, право, занимающихся, без всякого сомнения, общественно полезной деятельностью аки «рабы на галерах».

Вообще, у нас в стране по официальным данным не работает порядка 18 миллионов человек. То есть это люди, по тем или иным причинам не имеющие официального трудоустройства. А это значит, что они официальной статистикой считаются безработными. И если каждый из них будет платить в год хотя бы мизерные 500 рублей, то это уже добавит в городскую казну 9 миллиардов рублей. Тысячу в год – 18 миллиардов. Ну и так далее. Несомненно, что это достаточно весомая прибавочка к государственной казне.

Тем не менее, государству стоит задуматься, что из 18 миллионов официальных «безработных» большинство по факту безработными всё-таки не являются, поскольку заняты каким-то своим делом: кто-то занимается частным извозом, кто-то делает выпечку, кто-то носки вяжет и так далее. И по тем или иным причинам эти люди не хотят «легализовываться», проще говоря ­– выходить из тени. Хотя причина здесь, вероятно, в том, что попытавшись выйти из тени, эти люди и их небольшое дело мгновенно окажется под прессом бюрократии в самом худшем смысле этого слова, с кучами бумажек, всевозможных инстанций, проверок и прочих формальностей, которые отнимут лишь время, силы, а, в конечном итоге, и деньги, а может и сам бизнес.

По некоторым подсчетам, доля теневой экономики в нашей стране составляет 42 процента. И несмотря на её нелегальность, она приносит вполне ощутимую пользу не только простым гражданам, но и своей Родине, которая, к сожалению, не может по тем или иным причинам создать для «теневиков» условия для выхода на легальное поля, а также уже практически готова обозвать их «тунеядцами» и «бездельниками», сделав их источником пополнения оскудевшего из-за бездарной политики правительства бюджета.

Да и вообще, плохо это или хорошо, но в новых рыночных условиях жить как в советские времена всё равно не получится. И если закон о тунеядстве и будет когда-либо принят в условиях подобной нынешней социально-экономической ситуации, то приведет это лишь к тому, что граждане будут устраиваться на работу фиктивно, отдавая свои трудовые книжки в те или иные организации, однако по факту там не работая. Приведет ли это к оздоровлению экономики страны, улучшению морального климата в обществе и прочим декларируемым высоким целям? Вряд ли.

А если уж так не терпится найти новые источники пополнения государственной казны, то почему бы не присмотреться к нашему депутатскому корпусу? Взять, к примеру, петербургских парламентариев, которые и были инициаторами законопроекта о тунеядстве. В 2015 году на Законодательное собрание Петербурга было выделено 1,2 миллиарда рублей, из которых 3 миллиона составляет зарплата спикера законодательной палаты Северной столицы, 104 миллиона – зарплаты депутатов, 633 миллиона были предназначены для сотрудников аппарата и депутатских помощников, а более 500 миллионов пошли на закупку необходимых товаров и услуг. То же касается и Государственной Думы, где, в целом, каждый депутат обходится в 10 миллионов рублей. Нетрудно подсчитать во сколько обходятся наши главные сидельцы бюджету, с учетом того, что насчитывается их 450 человек, многие из которых, при этом, на заседаниях не появляются. Это что, общественно-полезная деятельность? Или может всё-таки тунеядство? И не было бы правильным немного умерить аппетиты наших законодателей, что позволило не только изыскать дополнительные средства для казны, но и показать единение власти и народа, переживающего в эти смутные времена повсеместное сокращение доходов и падение уровня жизни .

В целом, если резюмировать, то закон о тунеядстве в условиях не самой приглядной российской действительно был бы разумным шагом, если был бы направлен против тех, кто живет за бюджетные деньги, получая высокие зарплаты и пользуясь всевозможными привилегиями, при этом толком или вообще не работая. Подобный законопроект должен бороться именно с паразитами этого рода. Тогда и вопросов к нему никакого не возникнет, а граждане скажут власти своё искреннее спасибо.

ВТОРИЧНАЯ ЗАНЯТОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ: ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ

В современной экономике отмечается многообразие факторов, влияющих на состояние рынка труда и усиливающих его флексибилизацию. Приспособляемость к изменяющимся социально-экономическим условиям проявляется, в частности, в существовании множества организационно-правовых форм занятости, различающихся нормами правового регулирования, продолжительностью и режимом рабочего времени, регулярностью трудовой деятельности, местом выполнения работы. Одной из таких форм является вторичная занятость.

Под термином «вторичная занятость» понимается деятельность граждан, связанная с дополнительной работой, помимо основного места работы. Это может быть совместительство, работа по контракту, случайная, разовая работа и т.д. Не относят к таковой работу на нескольких предприятиях, если это связано с основным местом работы, а так же выполнение работ на приусадебном участке, ремонт жилья, изготовление одежды или обуви для собственных нужд [3].

Данные социологических обследований показывают, что уровень вторичной занятости в России выше, чем в большинстве развитых стран, за исключением Италии, где, по некоторым оценкам, до 30% валового внутреннего продукта производится в «неформальном» секторе, тесно связанном с вторичной занятостью. В нашей стране уровень вторичной занятости сопоставим с развивающимися странами, но в отличие от них в России неформально занятые могут получать высокие доходы. По оценкам социологов, численность неформально занятых в России составляет 25 миллионов человек (более 30% экономически активного населения), при этом вторичнозанятые составляют значительную долю (21%) в неформальном секторе экономики [7].

Вторичная занятость населения – специфический социально-экономический процесс, отражающий изменение экономического поведения людей, трансформацию экономического мышления в соответствии с реальной хозяйственной практикой. Это одна из форм адаптации субъектов в условиях нестабильности, позволяющая в той или иной мере реализовать свои трудовые способности для достижения социально- экономических целей.

Вторичная занятость на современном рынке труда не является абсолютно новым явлением для российского общества. В период административной экономики скрытыми формами занятости выступали совместительство, сверхурочные работы и т.д. Рыночные реформы, снявшие запреты на дополнительную деятельность, в сочетании с кризисными явлениями вызвали как существенное расширение вторичной занятости, так и увеличение ее социальной роли.

Главной причиной включения работников в сферу вторичной занятости является стремление к повышению своего дохода. Оно возникает в результате низкого уровня оплаты труда работника на его основном рабочем месте. Для современной России характерна недооценка труда, в том числе – специалистов среднего, а порой и высокого уровня квалификации. Как показывают данные таблицы, около 30% работающих получают низкую заработную плату. Доля бедных, то есть получающих зарплату ниже прожиточного минимума, за 2009-2013гг. сократилась незначительно, составляя почти 8% работающих по найму; причем устойчивой тенденции к сокращению их удельного веса в этот период не наблюдалось. В то же время 4-5 % занятых в России в последние годы работают более 48-ми часов в неделю, а среди мужчин – 6-7 %.

Таблица 1 Индикаторы достойного труда

Работающие бедные (работники, получающие зарплату ниже величины прожиточного минимума), %

Доля занятых с низким уровнем зарплаты (ниже 2/3 медианы почасового заработка),%

Неравенство в распределении доходов (коэффициент фондов)

Доля занятых с чрезмерной продолжительностью рабочих часов (более 48 часов в неделю),%

Составлено по данным Росстата.

Не решаясь на увольнение и поиск нового рабочего места, работники используют вторичную занятость как дополнительный способ получения дохода, чтобы обеспечить себе и своей семье приемлемые условия жизни. К тому же в периоды экономических спадов работодатели сокращают рабочий день или рабочую неделю, оплачивая труд в соответствии с выполненным объѐмом работ или с отработанным временем. Данные условия также стимулируют население к поиску дополнительной оплачиваемой работы [6].

Другой причиной вторичной занятости может стать стремление работников к повышению собственной конкурентоспособности на внешнем для основной квалификации рынке труда. Так, люди, находящиеся в секторе скрытой безработицы, не готовые к увольнению, в надежде на стабилизацию ситуации, ищут вторую работу, которая бы им помогла пережить тяжѐлое время. В условиях успешного сотрудничества с новой организацией смежная деятельность может трансформироваться в основную. В этом случае вторичная занятость выступает связующим звеном, обеспечивающим смену рабочего места без периода безработицы и длительной адаптации в новой организации.

Весомой причиной может являться и недостаточность вакансий, предложенных на рынке труда, не позволяющая реализовать в полной мере трудовой потенциал населения. Эта проблема особенно актуальна для молодѐжи. Оканчивая учебное заведение, молодые люди сталкиваются с несоответствием между желаемой и действительной работой. Неудовлетворенность выполняемыми функциями и заработком на основном месте работы побуждает молодых людей к поиску дополнительной работы, дающей возможность приобрести и реализовать профессиональные или коммуникативные навыки.

Ещё одна причина роста вторично занятого населения – это то, что данная деятельность фактически никак не регулируется законодательством и не облагается налогами. В Налоговом кодексе РФ были статьи, осуществляющие контроль над расходами граждан (86.1, 86.2 и 86.3), целью которых являлось установление соответствия крупных расходов физического лица его доходам. Контроль над расходами был введен в действие с 1 января 2000 года. Налоговый контроль осуществлялся посредством получения информации от организаций или уполномоченных лиц, производящих регистрацию имущества, регистрацию сделок и прав на него. Однако, по мнению кабинета министров, механизм государственного налогового контроля за расходами граждан фактически не работал, получаемая налоговыми органами информация не позволяла им знать реальные затраты физического лица на приобретение недвижимого имущества, что свидетельствует о неэффективности подобного механизма контроля. Более того, проведение этих контрольных мероприятий приводило еще и к дополнительным затратам бюджета[2]. Учитывая такую ситуацию, Правительство предложило упразднить налоговый контроль за расходами физического лица по всем сделкам. В связи с этим статьи 86.1, 86.2 и 86.3 Налогового кодекса РФ согласно Федеральному закону от 07.07.2003 года N 104-ФЗ утратили силу. Авторы проекта хотели тем самым поддержать жилищное строительство и ипотечное кредитование в России. На деле же создались благоприятные условия для процветания неформальной занятости и лишения государственного бюджета части доходов.

Вторичная, как правило, неформальная, занятость является неотъемлемым элементом любого рынка труда и получает ту или иную распространенность в зависимости от общей социально-экономической ситуации в стране, уровня оплаты труда, законодательного регулирования занятости экономически активного населения. Роль неформальной занятости в России неоднозначна. Она в значительной степени поддерживает уровень жизни населения и снижает безработицу, являясь одним из элементов рыночного саморегулирования экономики.

В то же время следует отметить существенные проблемы, связанные с вторичной неформальной занятостью. В частности, экономическими издержками общества от неформальной занятости является недополучение социальных платежей и налоговых поступлений в бюджеты всех уровней, что оборачивается нехваткой инвестиций и недофинансированием социальной сферы, что не позволяет существенно повысить социальные выплаты и оплату труда в бюджетной сфере. Проблемой также является снижение качества рабочей силы вследствие ее деквалификации, хищнической эксплуатации и отсутствия охраны труда; отток квалифицированных и высококвалифицированных специалистов (особенно из бюджетной сферы) в неформальный сектор, где можно больше заработать, пусть даже ценой снижения качественных параметров занятости[5].

Среди социальных проблем выделяют произвол работодателей и социальную незащищенность неформально занятых, многочисленные нарушения трудового законодательства по отношению к ним; ухудшение демографической ситуации, в частности, утрату здоровья, нехватку времени на нормальный отдых, семью и воспитание детей.

Полностью устранить вторичную занятость невозможно. Существенным средством ее сокращения является совершенствование механизма регулирования заработной платы, в частности повышение минимального размера оплаты труда до уровня не ниже прожиточного минимума, снижение степени ее дифференциации, не обусловленной объективными причинами (уровнем квалификации, общественной значимостью, условиями труда).

Следует увеличить число вакансий, способствующих формированию профессиональных и коммуникативных навыков молодёжи. Необходимо разработать на уровне законодательства определѐнные границы функционирования неформальной занятости, которые позволят контролировать еѐ, получать доходы в бюджеты государства в виде налогов, тем самым свести к минимуму ее издержки для национальной экономики.

Список литературы

1. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31.07.1998 N 146-ФЗ (ред. от 08.03.2015) (31 июля 1998 г.)

2. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31.07.1998 N 154-ФЗ (ред. от 09.07.1999) (31 июля 1998 г.)

3. Вторичная занятость // Экономический словарь.

4. Барсукова С.Ю. Неформальная экономика: причины развития в зеркале мирового опыта. – Экономическая социология. 2013. Т.1. № 1.

5. Кубишин Е.С. Неформальная занятость населения России. – ЭКО, 2013, №2, с.160-176.

6. Политика доходов и заработной платы//Масштабы и роль неформальной занятости в России [Электронный ресурс] http://bibliotekar.ru/dohody-zarplata/182.htm

7. Российская экономика: прогнозы и тенденции / Центр анализа данных Государственного университета – Высшей школы экономики. 2002. № 3 (108).

Советский тип трудовых отношений: принцип полной занятости

Одним из главных смыслов, входящих в культурное ядро любого общества, является труд . С ним связаны многие частные стороны экономического и социального порядка, представления о взаимной ответственности государства и гражданина, важные символы и даже религиозные установки. И завоевание гегемонии определенным социально‑политическим движением, и подрыв гегемонии определенного государства неизбежно связаны с образом труда и его тенью – образом безработицы .

В перестройке, которую можно считать идеологической артподготовкой к слому советского порядка и присвоению государственной собственности номенклатурой, одной из ключевых тем было право на труд и безработица. В рамках этой темы была проведена блестящая программа манипуляции сознанием, и она заслуживает рассмотрения. Высокое качество этой программы подтверждается тем, что отключение здравого смысла удалось не в связи с каким‑то отвлеченным вопросом, а вопреки очевидным и осязаемым материальным интересам буквально каждого человека.

Полная занятость в СССР была бесспорным и фундаментальным социальным благом, которое было достигнуто в ходе советского проекта (в 1994 г. не были производительно заняты примерно 30% рабочей силы планеты). В обеспечении права на труд было, конечно, много дефектов, идеал “от каждого – по способностям” был далеко еще не достигнут, реальный уровень промышленного развития не позволял привести качество рабочих мест в соответствие с притязаниями образованной молодежи. Но это по важности несравнимо с главным.

Отсутствие безработицы было колоссальным прорывом к благополучию и свободе простого трудящегося человека. Это было достижение исторического масштаба, поднимающее достоинство человека. Мы еще даже не можем вполне оценить утрату этого блага – у нас еще нет людей, по‑настоящему осознавшими себя безработными и, главное, воспроизводящими безработицу в своих детях, в следующих поколениях. Мы еще живем “наполовину советским” порядком.

Привычность полной занятости превратила в сознании наших людей это чисто социальное (созданное людьми) благо в разновидность природного, естественного условия жизни. Это, разумеется, сделало право на труд как политическую норму очень уязвимым. Люди его не ценили и никаких активных шагов по его защите ожидать было нельзя. Однако пассивная установка на отрицание безработицы была вполне определенной. Это показывали регулярные опросы социологов. Кстати, сами эти опросы должны были бы встревожить людей, но не встревожили – Горбачев периодически успокаивал: чего‑чего, но безработицы мы никогда не допустим.

На деле партийно‑государственная номенклатура СССР, начав свой постепенный отход от советского проекта, уже с 60‑х годов стала тяготиться конституционным правом на труд, исподволь начав кампанию по внедрению в общественное сознание мифа о благостном воздействии безработицы на все стороны общественной жизни. Эта тема постоянно муссировалась на околопартийных интеллигентских кухнях, в среде хозяйственных руководителей стало хорошим тоном посокрушаться, что, мол, отсутствие в их руках кнута безработицы не дает поднять эффективность производства. Но, поскольку право на труд было краеугольным камнем нашей идеократической системы, подмывание этого устоя велось неофициально, хотя и с явного одобрения верхушки КПСС.

Принцип полной занятости как один из главных устоев советской антропологии и реализация уравнительного идеала (“от каждого – по способности “) давно уже вызывал глухую ненависть у тех, кто сдвигался к антисоветскому сознанию. С 60‑х годов о благодати безработицы говорили на кухнях и за вечерним чаем в лабораториях, во время перестройки начали говорить открыто.

Н.Шмелев писал в 1987 г.: «Не будем закрывать глаза и на экономический вред от нашей паразитической уверенности в гарантированной работе. То, что разболтанностью, пьянством, бракодельством мы во многом обязаны чрезмерно полной (!) занятости, сегодня, кажется, ясно всем. Надо бесстрашно и по‑деловому обсудить, что нам может дать сравнительно небольшая резервная армия труда, не оставляемая, конечно, государством полностью на произвол судьбы… Реальная опасность потерять работу, перейти на временное пособие или быть обязанным трудиться там, куда пошлют, – очень неплохое лекарство от лени, пьянства, безответственности» (Авансы и долги. – «Новый мир», 1987, № 6).

До этого вопрос о необходимости безработицы туманно ставил С.Шаталин («Коммунист», 1986, № 14), на которого и ссылается Н.Шмелев. Он говорил о переходе от «просто полной занятости к социально и экономически эффективной, рациональной полной занятости». Здесь важно подчеркнуть, что первыми о необходимости безработицы заговорили люди и высших партийных и научных кругов, заговорили в журнале «Коммунист»!

С 1988 г. такие рассуждения заполонили прессу. Эта кампания велась средствами партийной печати с присущей ей тоталитарностью (я попытался ответить на один такой манифест Н.Амосова, опубликованный в 1988 г. в “Литературной газете”, совершенно спокойной информативной статьей. К моему глубокому удивлению, ни одно из “коммунистических” изданий ответа опубликовать не пожелало, “так как у редакции на этот счет иное мнение, чем у меня”).

Сильный эффект расщепления сознания был достигнут тем, что пропагандой безработицы занялись профсоюзы – именно та организация рабочих, которая по своей изначальной сути должна быть непримиримым врагом безработицы. В марте 1991 г., еще в советское время Профиздат выпустил массовым тиражом книгу “Рыночная экономика: выбор пути”. Среди авторов – виднейшие экономисты. Читаем: “Можно сказать, что рынок воспроизводит безработицу. Но возникает вопрос, а является ли безработица атрибутом только рыночной системы хозяйства? Разве в условиях административно‑командной системы управления производством не было безработицы? Она имела место, только носила структурный, региональный и в основном скрытый характер. Различие между рыночным механизмом и административно‑командной системой управления состоит не в том, что в одном случае есть безработица, а в другом нет, а в том, что в условиях рынка безработица официально признается и безработный получает пособие”.

Хороши наши советские профсоюзы, не правда ли? Скрытая безработица! Хитро придумано. Это вроде как скрытая болезнь. Пусть человек здоров, наслаждается жизнью, живет до ста лет – назовем его “скрытым больным”, попробуй докажи, что нет. Людей, которые реально имели работу, два раза в месяц получали зарплату, квартиру от завода, путевку в санаторий и т.д., убеждают, что это – “скрытая безработица”, и что она ничуть не лучше явной. Что явная безработица, когда нет ни зарплаты (да и ни пособия!), ни перспектив, ничуть не страшнее, чем “скрытая”. Конечно, так может говорить только подлая продажная тварь. Но как могли рабочие в это верить – вот ведь загадка века.

Антисоветские идеологи подменили суть проблемы ее убогим суррогатом. Труд и безработица были представлены как сугубо экономические категории, так что предложение создать в советском народном хозяйстве безработицу подавалось как чисто техническое, как обычное социально‑инженерное решение, не затрагивающее никаких основ нашего бытия. Это предложение увязывалось исключительно с экономической эффективностью (суть которой, впрочем, никак не объяснялась). Аргумент был простым, как мычание: на Западе есть безработица, и там поэтому все работают, как звери, и в магазинах всего полно.

В действительности, труд и отлучение от труда (безработица) – проблема не экономическая и даже не социальная, а экзистенциальная . Иными словами это – фундаментальная проблема бытия человека. Разумеется, она имеет и экономический аспект, как почти все проблемы нашего бытия, но эта сторона дела носит подчиненный, второстепенный характер.

Что вопрос о безработице относится к категории фундаментальных проблем бытия, говорит уже тот факт, что на протяжении всей истории цивилизации он имеет религиозное измерение, в то время как понятие экономической эффективности возникло лишь с появлением рыночной экономики и посвященной ей науки – политэкономии. Иными словами, в Новое время, совсем недавно.

В христианстве запрет на безработицу был воспринят уже из Ветхого завета: каждый должен добывать хлеб свой в поте лица своего. Осовременивая, мы бы сказали, что этой догмой христианство наложило вечный запрет на рынок рабочей силы, который вправе отвергнуть и неминуемо отвергает часть этого “товара”, так что безработица – неизбежный и необходимый спутник рыночной экономики. Потому‑то духовным условием для ее возникновения и была протестантская Реформация, которая виртуозно разрешила это противоречие. Часть людей (причем неизвестно кто именно) была объявлена отверженными, которым изначально отказано в возможности спасения души. Им нарушение божественного предписания трудиться уже не повредит. Более того, само превращение в безработного приобретает смысл. Утрата работы человеком есть предупреждение, смутный сигнал о том, что этот человек – отверженный.

Понятно поэтому, что утрата работы является для человека ударом, тяжесть которого совершенно не выражается в экономических измерениях – так же, как ограбление и изнасилование не измеряется стоимостью утраченных часов и сережек. Превратившись в безработного, человек испытывает религиозный страх – будь он хоть трижды атеист. Христианский завет вошел в наше подсознание с культурой, и слово тунеядец наполнено глубоким смыслом. Очевидно, что этого не поправить и пособиями по безработице: пособие облегчает экономическое положение, но статус отверженного не только не отменяет, а скорее подчеркивает. В Англии в 30‑е годы знаменитый ученый сэp Джулиан Хаксли пpедложил, чтобы сокpатить pождаемость в сpеде pабочих, обусловить выдачу пособий по безpаботице обязательством не иметь больше детей, а нарушителей изолировать от жены “в тpудовом лагеpе”.

В России, даже когда она в конце прошлого века разъедалась западным капитализмом, сохранялось христианское отношение к безработице. Многие крупные предприниматели (особенно из старообрядцев), даже разоряясь, не шли на увольнение работников – продавали свои имения и дома. Те, кто переводили свои отношения с рабочими на чисто рыночную (западную) основу, подвергались моральному осуждению. Сильный отклик имели статьи Льва Толстого, его отвращение к тем, кто в голодные годы “не дает работы, чтобы она подешевела”.

Наблюдательный человек должен был бы подметить странную вещь в рассуждениях о безработице, которые начались с 1987 г. Речь шла о новом, неизвестном для нас явлении. Казалось бы, логично пригласить в печать, на радио и телевидение знатоков вопроса – зарубежных специалистов, профсоюзных деятелей, самих безработных. Мол, поделитесь опытом, расскажите, как и что. Вспомните: за все годы – ни одного такого случая не было. Не пришло нашему умному руководству в голову? Нет, это была сознательная установка.

Фальсификация знаний о реальности в случае фундаментальных проблем бытия особо безнравственна. В случае проблемы безработицы это проявляется очень наглядно. Дело в том, что безработица как социальное явление является источником массовых страданий людей. Тот, кто выдвигает или поддерживает предложение перейти от реально достигнутой полной занятости к узаконенной безработице, прекрасно знает, что результатом его предложения будут страдания, причиненные большему или меньшему числу сограждан. Такого рода предложения, какими бы экономическими или технологическими соображениями они ни обосновывались, прежде всего создают проблему нравственную. Эта проблема должна быть явно изложена, а выбор того или иного решения поддержан также нравственными (а не экономическими или технологическими доводами).

И речь в данном случае идет не об абстракции, не о “слезинке ребенка”. В середине 1990 г. в журнале Академии наук СССР “Социологические исследования” (это даже еще не ельцинская РФ) печатались статьи с заголовками такого рода: “Оптимальный уровень безработицы в СССР” (А.А.Давыдов – СОЦИС, 1990, № 12). Оптимальный ! Наилучший! Что же считает “оптимальным” для нашего народа социолог из Академии наук? Вот его идеал, полученный с использованием тензорной методологии, золотого сечения, ряда Фиббоначчи и прочей ахинеи: “Оптимальными следует признать 13%… При 13% можно наименее болезненно войти в следующий период, который в свою очередь должен открыть дорогу к подъему и процветанию” (процветание, по мнению автора, должно было наступить в 1993 г.).

Поскольку статья написана в середине 1990 г. и речь идет об СССР с его 150 млн. трудоспособных людей, то, переходя от относительных 13% к абсолютному числу личностей, мы получаем, что “наименее болезненным” наш гуманитарий считает выкинуть со шлюпки 20 миллионов человек. Само по себе появление подобных рассуждений на страницах академического журнала – свидетельство моральной деградации нашей гуманитарной интеллигенции. В общественных науках социолог – аналог врача в науке медицинской. Очевидно, что безработица – социальная болезнь, ибо приносит страдания людям. Можно ли представить себе врача, который в стране, где полностью ликвидирован, скажем, туберкулез, предлагал бы рассеять палочки Коха и довести заболеваемость туберкулезом до оптимального уровня в 20 миллионов человек?

Ведь автор той статьи нигде не сделал даже такой оговорки: на нас, дескать, в связи с рыночными реформами накатывает неминуемая беда; я, как узкий специалист, не берусь обсуждать реформу, я лишь говорю о том, что при всех наших усилиях мы не сможем сократить число потерпевших несчастье сограждан ниже 20 миллионов; чтобы оно не было выше, надо сделать то‑то и то‑то. Нет, социолог благожелательно ссылается на Милтона Фридмана (подчеркивая что он – Нобелевский лауреат), который выдвинул теорию “естественного” уровня безработицы: “При снижении уровня безработицы ниже естественного инфляция начинает расти, что пагубно отражается на состоянии экономики. Отсюда делается вывод о необходимости поддерживания безработицы на естественном уровне, который определяется в 6%”. Шесть процентов – это для США, а нам поклонник Милтона Фридмана с помощью золотого сечения вычислил 13%, которые, хоть кровь из носу, “необходимо поддерживать”.

Мы говорили о масштабах страданий, которые нам предполагали организовать политики с целой ратью своих экономистов и гуманитариев. А какого рода эти страдания, какова их интенсивность? Социолог их прекрасно знает, они регулярно изучаются Всемирной организацией труда, сводка печатается ежегодно. Он сам бесстрастно приводит в своей статье. В США, например, рост безработицы на один процент ведет к увеличению числа убийств на 5,7%, самоубийств на 4,1%, заключенных на 4%, пациентов психиатрических больниц на 3,5%.

Кстати, “теория” Фридмана – это чистая идеология. Расчеты крупнейшего экономиста нашего века Кейнса показывают, что безработица, “омертвление рабочих рук” – разрушительное для экономики в целом явление, оно лишь маскируется непригодными с точки зрения общества показателями (прибыль отдельных предприятий ). Массовую безработицу надо ликвидировать самыми радикальными средствами, идя ради этого на крупный дефицит госбюджета. Оживление трудовых ресурсов при этом многократно окупает затраты. Да и сегодня в США рост безработицы на один процент увеличивает дефицит госбюджета на 25 млрд. долл.

В связи с безработицей уже не только антисоветские идеологи, но и широкие круги нашей образованной интеллигенции впали в некогерентность, граничащую с шизофренией. Редко сейчас встретишь гуманитарный журнал, где бы не поминался моральный императив Канта: “поступай с другими так, как ты хочешь чтобы поступали с тобой”. Ссылаясь на эту максиму, я уже давно (с начала 60‑х годов) спрашивал, когда мог, интеллигента, ратующего за безработицу: “Ты сам хочешь стать безработным?”. Ни разу я положительного ответа не услышал. Самые совестливые (а это были мои приятели по лаборатории) отвечали уклончиво, примерно так: “Я бы и не против ради общего блага, но ты же знаешь, у нас сейчас научно‑техническая революция, а я научный работник; так что никак у меня стать безработным не получится, ты уж извини. Безработица – это для рабочих, ну, избыточных колхозников”. Тут, как нам теперь известно, маленько промахнулись наши либеральные интеллигенты – сами стали жертвой очень примитивной манипуляции сознанием. Сантехники нужны даже в колонии, а вот научные работники – только в державном государстве, которое они разрушали.

Кстати, вовсе не только о нравственности и логичности идет речь. Наши антисоветские демократы отрицали то, что в мире давно воспринимается именно как фундаментальное право человека. Даже в Уставе ООН, принятом в 1945 г., была поставлена задача достижения полной занятости. Во Всеобщей декларации прав человека сказано, что «каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы».

Конституция РФ 1993 г. устранила право на труд , заменив его «правом на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены». Иными словами, право на труд заменено правом на определенные условия труда. Вместо права на труд введено право гораздо более низкого уровня – на защиту от безработицы . К тому же это право ничем не обеспечено и остается пустой декларацией. Но само его включение в Конституцию означает признание отказа от принципа полной занятости.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

Историко-сравнительный анализ целей Службы занятости в СССР и российской Федерации Текст научной статьи по специальности « История и археология»

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Сирица Я. А.

Переход Российского государства от централизованной системы хозяйствования к рыночной экономике не мог не отразиться на сфере социально-трудовых отношений. Смена социально-экономического уклада обострила проблемы занятости, вернула безработицу в российское общество спустя 60 лет. Появилась необходимость в воссоздании Службы занятости, которая была создана и ликвидирована в СССР к 1930 г. за ненадобностью как исполнившая свою миссию безработица в СССР была полностью ликвидирована. Насколько цели российской Службы занятости совпадают с целями и задачами советской и совпадают ли они в принципе автору предстоит выяснить.

Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Сирица Я. А.

The historical comparative analysis of the purposes of Public employment service in the USSR and Russian Federation

The transition of the Russian state from the centralized system of management to a market economy should be reflected in the sphere of social-labor relations. Changing of social and economic structure has aggravated the problems of employment, has returned unemployment in the Russian society 60 years later. It was necessary to reconstruct Public employment service, which has been created in the USSR and liquidated by 1930 as superfluous it had made the business unemployment in the USSR has been completely liquidated. As far as the purposes of the Russian Service of employment coincide with the purposes of Soviet and whether they coincide basically the author should find out.

Текст научной работы на тему «Историко-сравнительный анализ целей Службы занятости в СССР и российской Федерации»

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (66) 2008

УДК 3315 (09) Я. А. СИРИЦА

Омский государственный аграрный университет

ИСТОРИКО-СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЦЕЛЕЙ СЛУЖБЫ ЗАНЯТОСТИ В СССР И РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Переход Российского государства от централизованной системы хозяйствования к рыночной экономике не мог не отразиться на сфере социально-трудовых отношений. Смена социально-экономического уклада обострила проблемы занятости, вернула безработицу в российское общество спустя 60 лет. Появилась необходимость в воссоздании Службы занятости, которая была создана и ликвидирована в СССР к 1930 г. за ненадобностью как исполнившая свою миссию — безработица в СССР была полностью ликвидирована. Насколько цели российской Службы занятости совпадают с целями и задачами советской и совпадают ли они в принципе — автору предстоит выяснить.

Период истории 90-х гг. ХХ в. — время сложное, противоречивое. Уже многое написано историками, политологами, социологами, экономистами о трансформации всех общественных систем в России в этот период и еще многое предстоит написать. Главный вектор направления трансформации — от советского социализма к капитализму. Если говорить об экономической сфере — это время изменения форм собственности и ее перераспределения; снятие с государственных структур функций прямого управления экономикой. Если говорить о социальной сфере — это время демонтажа институтов и гарантий, которые были созданы за годы советской власти. Это время, когда начались активные преобразования всей сис-

темы политических, экономических, социальных отношений.

В рамках данной работы нам предстоит решить ряд вопросов: определить проблемы, характерные для сферы занятости в период изменения социально-экономического уклада; выявить органы государственной власти, решающие проблемы занятости (на уровне субъекта федерации Омская область государственные органы власти представлены территориальными органами) и оценить степень и силу влияния территориальных органов государственной власти на процессы в сфере занятости на территории Омской области.

Начало трансформации социально-экономической системы связывают с радикальными экономи-

ческими реформами в России. Началом радикальных экономических реформ можно считать октябрь 1991 г., когда на пятом Съезде народных депутатов Б. Н. Ельцин объявил о проведении в стране радикальных экономических реформ. За годы экономического реформирования Россия в целом и каждый субъект РФ в частности, в том числе Омская область, подверглись испытанию на прочность и самовыживание. Основными задачами реформаторов были: рост экономики, подъем народного хозяйства, повышение уровня и качества жизни населения. Сегодня много спорят о результатах реформирования. Или, лучше сказать, промежуточных результатах, т. к. реформирование продолжается. По мнению А. Паршева, эксперимент по построению рыночного общества, предпринятый реформаторами при поддержке подавляющего большинства народов и бывшего СССР, и бывшего соцлагеря, закончился оглушительным крахом везде, во всех новых государствах; капиталистический эксперимент в нашей стране не увенчался успехом [1].

Кардинальному изменению в результате экономических реформ подверглась сфера занятости населения. Рыночный характер проводимых преобразований положил начало формированию ранка труда в России. С появлением рынка труда мы можем наблюдать следующее: снижение занятости населения; рост неполной занятости; расширение явной и скрытой безработицы, возникших из-за значительного сокращения объемов производства; массовое высвобождение работников производственной сферы. Важным моментом в законодательном регулировании сферы занятости стал 1991 г. 19 апреля 1991 г. вышло постановление Верховного Совета РСФСР о введении в действие Закона «О занятости населения в РСФСР» (закон вступил в действие с 01 июля 1991 г.), в соответствии с которым создана Федеральная государственная служба занятости населения (далее Служба занятости), независимая от Министерства труда РСФСР. В соответствии со ст. 15 закона, Служба занятости стала единой федеральной системой органов и учреждений, к компетенции которой были отнесены следующие вопросы:

— оценка состояния и прогноз развития занятости населения;

— предоставление информации о положении на рынке труда;

— разработка и реализация программ по содействию занятости населения на федеральном и региональном уровнях власти;

— содействие гражданам в поиске работы;

— содействие работодателям в подборе кадров;

— организация профессиональной ориентации, профессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалификации безработных;

— осуществление выплат безработным.

Таким образом, новому государственному органу

было поручено оказание помощи будущим безработным и незанятым гражданам в поиске места работы. Теперь безработные имели право на получение пособия по безработице и участие в программах занятости за счет средств Государственного фонда занятости.

Для определения главного предназначения вновь созданной Службы занятости необходимо определиться с основными терминами, к числу которых относится понятие безработицы. Рассмотрим одно из определений: «Безработица — явление, присущее капиталистическому общественному строю, когда часть трудящихся не может найти себе работу, становясь «излишним» населением, резервной армией

труда» [2]. Более того, безработица для граждан — это не просто отсутствие работы, не только материальные и физические страдания, но и сильные моральные терзания, и лишения, и преждевременная старость.

В Конституции РФ, ст.7 сказано: «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» [3]. Одним из главных условий, обеспечивающих достойную жизнь, является наличие работы, оплачиваемого труда. «Труд — целесообразная деятельность человека, направленная на создание с помощью орудий производства материальных и духовных ценностей» [4]. Данное определение позволяет сделать вывод о том, что труд — это не только способ удовлетворения материальных потребностей человека (что естественно — человеку необходимо питаться, одеваться и т. д). Труд — это еще и способ удовлетворения культурных и духовных потребностей личности, заключающихся в творческом самовыражении и самоутверждении. Исходя из естественных природных потребностей граждан (в том числе потребности в труде), основываясь на положении Конституции РФ, логично было бы предположить, что главной целью службы занятости должна быть цель обеспечения работой всех желающих трудиться граждан, т.е. стремление к максимально возможной «полной занятости». В этом случае с точки зрения социально-трудовых отношений конституционное определение нашего государства «социальным» было бы оправдано.

Для понимания контекста исследуемой проблемы обратимся к истории вопроса. Служба занятости — система органов власти, которая существовала на протяжении многих лет: и в дореволюционной императорской России, и при Советской власти. Биржи труда, бюро по трудоустройству, центры занятости населения, отделы занятости — все это не однокоренные, но родственные термины. Просто в тот или иной период времени Служба занятости имела различные названия и функции. Первые Биржи труда, созданные городскими управами, возникли в России в начале ХХ века в крупнейших промышленных центрах (Москва, Петербург, Рига, Одесса). Наряду с ними получили распространение частные посреднические конторы, которые за предоставление работы взыскивали с безработных высокую плату. Профсоюзы в организации трудового посредничества через Биржи труда не участвовали. В СССР государственные бесплатные Биржи труда существовали в первые годы Советской власти. Они были орудием пролетарского государства по планомерной борьбе с безработицей, являвшейся наследием капитализма. На них возлагались учет и распределение рабочих во всех отраслях народного хозяйства, упорядочение спроса и предложения труда; организация общественных работ, выдача пособий безработным и т.п. В управлении Биржами труда активное участие принимали профсоюзы и комсомол. Советские Биржи труда сыграли важную роль в обеспечении всеобщей занятости населения. К концу 1930 г. в результате социалистических преобразований в СССР безработица была полностью ликвидирована, в связи с чем Биржи труда прекратили свое существование [5].

Таким образом, за 8 лет в результате деятельности советских Бирж труда безработицу в СССР ликвидировали. Каким образом этого удалось добиться? Обеспечение кадрами народного хозяйства СССР носило планомерно-организованный характер и про-

ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (66) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (66) 2008

водилось комитетами Советов министров союзных республик по использованию трудовых ресурсов с их органами на местах, которые осуществляли организованный набор рабочих и их переселение. Набором рабочей силы занимались и сами предприятия.

Является ли опыт создания и функционирования советской Службы занятости образцом или примером для подражания — не это главное. Важнее отметить, что при Советской власти Служба занятости имела определенную цель — обеспечение полной или всеобщей занятости. Так или иначе, исторический опыт показал, что цель была реализована — безработицу в СССР ликвидировали.

Марцева Л. М. говорит, что данные о безработице в России не только смущают, но и возмущают [6]. Автор выяснила, что к 1999 г. численность постоянного населения страны составляла 146,3 млн человек, из которых 30,3 млн моложе трудоспособного, а 30,4 млн человек старше трудоспособного возраста. Трудоспособное население России составляло к 2000 г. 85,6 млн человек, из них 63,6 млн человек представляли среднегодовую численность занятого в экономике населения. Из оставшихся после вычета 22 млн человек — обучались в средних и высших учебных заведениях 5,5 млн студентов. Из оставшихся 16,5 млн людей трудоспособного возраста только 8,9 млн указывались как общая численность безработных в стране, куда входили и 1,9 млн человек, зарегистрированных в органах государственной службы занятости. Где же еще 7,6 млн человек? Кто они, на что и где живут? Бомжи, беспризорные? По мнению Марцевой Л. М., 17 млн человек — официальные статистические данные людей без трудовых источников существования к 2000 г., а неофициальные данные составляли более 20 млн человек.

Это много, если учесть, что в СССР из 278,7 млн человек свободные трудовые ресурсы в 1989 г. составили 6 млн человек (по официальным данным Госкомстата). Даже если сравнивать с пессимистическими оценками в 15,7 млн безработных в СССР [7], цифра 20 млн человек в масштабах России представляется катастрофической.

Проанализировав советский опыт Службы занятости, сравнив его с целями и задачами вновь созданной в 1991 г. российской Службы занятости, можно сделать вывод о том, что конечные цели Служб занятости в указанные исторические периоды времени разные в принципе. Обеспечение полной занятости не является главной целью современной Службы занятости, а термины «оценка состояния сферы заня-

тости», «содействие гражданам в занятости», «информирование населения о ситуации на рынке труда» — вовсе не гарантируют в обозримой перспективе обеспечение максимально возможной полной занятости. Вероятно, это закономерно. Диалектика капиталистического способа производства такова, что «избыточное» трудящееся население — продукт капиталистического накопления, становится рычагом этого накопления и даже условием существования и развития капитализма. Избыточное население составляет необходимую принадлежность капиталистического хозяйства, без которой оно не могло бы ни существовать, ни развиваться [8]. Тем не менее государство, назвавшее себя «социальным», в соответствии с Конституцией РФ, должно обеспечить право на труд и охрану этого права для каждого экономически активного человека. Возникает вопрос, может ли государство называть себя «социальным», не соблюдая конституционных норм и не предпринимая эффективных мер для исполнения собственной Конституции?

1. Паршев А. Почему Россия не Америка. Книга для тех, кто остается здесь. – М.: АСТ, Астрель, 2006. — С. 5, 30.

2. Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://bse.chemport.ru/bezrabotitsa.shtml.

3. Конституция РФ. — Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2004. -С. 5.

4. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка.- М.: Азбуковник, 1999.- С. 814.

5. Трудовое право: энциклопедический словарь / под ред. А. Иванова.- М.: Советская энциклопедия, 1979. — С. 367.

6. Марцева Л.М. Социокультурные формы народохозяйственных систем // Омский научный вестник. – 2006. – март. -С. 12-16.

7. Марцева Л.М. Проблемы труда в утопическом, научном и реальном социализме: монография.- Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1993.- С.71-74.

8. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. – М., 1965. Т.2. -С. 173 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. marxists.org/russkij/lenin/cw_zip/.

СИРИЦА Яна Анатольевна, аспирант кафедры истории и регионального развития.

Статья поступила в редакцию 15.01.08 г.

Хроменкова, Н. И. Всеобщая история архивов [Текст] : конспект лекций / Н. И. Хроменкова. — Омск : Изд-во ОмГТУ, 2008. — 51 с.

Издание содержит конспекты лекций по всем разделам дисциплины «Всеобщая история архивов», контрольные вопросы по каждой теме и библиографический список. Структура и содержание лекций соответствуют государственному стандарту высшего профессионального образования специальности «Историко-архиво-ведение».

Для студентов специальности «Историко-архивоведение» дистанционной и заочной форм обучения.

Вторичная занятость

Вторичная занятость, под которой обычно понимается добровольная (постоянная или временная) оплачиваемая трудовая деятельность, осуществляемая в свободное от основной работы время, является неотъемлемым элементом любого рынка труда и получает ту или иную распространенность в зависимости от общей социально-экономической ситуации в стране, уровня оплаты труда, законодательного регулирования занятости экономически активного населения.

В СССР вторичная занятость стала практиковаться, начиная с 60-х гг., но первые исследования были осуществлены только в конце 80-х гг. Они были вызваны распространенностью сверхурочных работ в промышленности, в т. ч. по инициативе самих рабочих. В тот период преобладали негативные оценки вторичной занятости как сверхзанятости, подчеркивался ее вынужденный характер, отрицательное воздействие на здоровье людей, на возможности отдыха и общения в семье, даже на развитие гражданского сознания у рабочего класса.

В России в 90-е гг. масштабы вторичной занятости многократно увеличились, а ее структура существенно усложнилась. Вторичная занятость является одним из феноменов формирующегося российского рынка труда. Однако особых успехов в ее изучении достигнуть не удалось, несмотря на большой исследовательский интерес (в списке литературы значится более 30 работ). До сих пор отсутствует общая точка зрения даже на масштабы вторичной занятости. По данным Института проблем занятости РАН, имеют вторую работу 1,7 % занятых, по данным ВЦИОМ – каждый пятый, а по данным Центра исследования ценностей при Институте философии РАН – чуть ли не половина населения. Подчеркнем, что все исследования построены на всероссийской выборке. Расхождения в оценках масштабов вторичной занятости обусловлены, в первую очередь, неодинаковым подходом к ее определению и определению ее структуры. Большинство региональных исследований фиксируют масштабы вторичной занятости, которые ближе к данным ВЦИОМ. Наблюдаются также расхождения в оценке тенденций изменения вторичной занятости. Ученые из ВЦИОМ полагают, что ее масштабы в последние годы стабилизировались, а Э. В. Клопов на тех же эмпирических данных делает вывод о ее продолжающемся росте. О. И. Шкаратан и Н. Е. Тихонова прогнозируют рост вторичной занятости в ближайшем будущем.

Сведения о вторичной занятости носят, как правило, описательный характер. Можно считать установленным фактом, что вторичная занятость свойственна в большей степени молодым, наиболее образованным работникам, лицам с высоко профессиональным статусом. Данные же о большей распространенности вторичной занятости среди занятых в частном секторе экономики и среди лиц, имеющих более высокие доходы, нуждаются с нашей точки зрения, в уточнении. Противоречивы и критерии оценки вторичной занятости. Оценка ее масштабов путем сравнения с другими странами вряд ли правомерна. Эволюция рынка труда в трансформирующейся России носит специфический характер и более целесообразна, по-видимому, оценка вторичной занятости путем ее разделения на нормальную и компенсирующую.

Нормальной считается вторичная занятость, когда первая и вторая работы примерно одинаковы по уровню квалификации (например, бухгалтер ведет дела нескольких фирм по совместительству). Компенсирующая вторичная занятость характеризуется резким разрывом в уровнях квалификации, необходимых для первой и второй работы (например, технолог вынуждена подрабатывать уборщицей по вечерам). Как правило, компенсирующая вторичная занятость вызвана ярко выраженным недостатком доходов.

Только в случае преобладания и роста компенсирующей вторичной занятости можно делать вывод о ее гипертрофированном росте и иррациональности. В последнее время точка зрения на вторичную занятость как на экономическое принуждение все чаще сменяется на позитивную оценку. Вторичная занятость рассматривается как способ адаптации к рынку, форма социально-трудовой мобильности и даже как механизм снижения социально напряженности, стабилизации всей социально-экономи­ческой ситуации, хотя в современных российских условиях ряд дан­ных свидетельствуют о негативном влиянии вторичной занятости на отношение к труду по основному месту работы, бытовую деятельность и досуговое поведение работающего населения. Несомненно, что оценка вторичной занятости должна быть дифференцированной для разных групп экономически активного населения. В первую очередь в переоценке нуждается вторичная занятость рабочих, которые стали «жертвой» реформ.

Вторичная занятость распространена в рабочей среде в меньшей степени, чем в других группах экономически активного населения. Тенденции к росту вторичной занятости рабочих не наблюдается. Размеры потенциальной вторичной занятости гораздо больше размеров фактической. Основной причиной вторичной занятости является отсутствие возможности, трудясь на одном рабочем месте, добиться приемлемого уровня материального положения.

Вторичная занятость становится новым фактором социальной дифференциации рабочих. Она способствует перераспределению рабочих мест в пользу более «продвинутых» групп рабочих. «Вторичнозанятые» рабочие отличаются не только более высоким уровнем материального положения, но и реже испытывают чувство стра­ха потери работы, у них более высокий уровень потенциальной текучести.

Дата добавления: 2015-01-29 ; просмотров: 38 ; Нарушение авторских прав

Политика эффективной занятости в СССР

Социология труда

Рынок труда в послереволюционной России.

Рынок труда при НЭПе.

Безработица. В пробудившемся от многолетнего застоя обществе ее образ возник внезапно вместе с ощущением острой тревоги и неминуемой расплаты за фальшь догматизма и беспринципную лакировку действительности. Еще совсем недавно в теории и практике управлении народным хозяйством начисто отрицалась сама возможность безработицы в нашей стране, она считалась недопустимой даже в период крупномасштабных преобразований в экономике.

Чтобы преодолеть догматизм в теории занятости, необходимо прежде всего очистить ее от традиционных наслоений. Долгие годы нам твердили: пусть у тебя пока нет того – другого – третьего, зато у тебя есть работа! Так что, будь ласков, реализуй одно из главных прав человека – права на труд – в полной мере. Такая идеология очень способствовала возникновению системы труда, при которой человек превратился по существу в придаток машины или мотыги, в «производственный ресурс». Выработанная система занятости и привела к отставанию нашей экономики.

Переходя к рыночной экономике которой, естественно, соответствует рынок труда, мы начинаем понимать, что чем экономика эффективней, свободнее, тем большее значение в ней имеет система занятости как ее социальная основа, и что только свободный труд может быть эффективным, а не труд по принуждению из-под административной палки под угрозой или в результате уголовного наказания. Речь идет о создании современного рынка труда.

При обосновании новой политики занятости в условиях перехода к рыночной экономике полезно использовать опыт развитых стран, но и критически переосмыслить свой собственный опыт – положительный и отрицательный. Хотелось бы надеяться, что наше общество сумеет сделать правильные выводы из уроков истории и не допустит повторения прежних ошибок.

Революция и безработица.

Одно из исходных догматических представлений состоит в том, что капиталистическому производству во всех случаях соответствует резервная промышленная армия и безработица. Однако, к началу 1917г. в экономике России спрос промышленности на рабочую силу превышал ее предложение. После февральской революции было закрыто 568 промышленных предприятий и с их закрытием возникла массовая безработица, а предложение на рынке труда превысило спрос на рабочие руки.

Октябрьская революция положила начало революционной ломке отношений в сфере труда. Советское правительство своими первыми декретами о труде удовлетворило все социалистические требования рабочих. Это создало основные предпосылки для борьбы с усилившейся безработицей. К апрелю 1918г. было зарегистрировано уже 344 тыс. безработных, 33% из них составляли квалифицированные рабочие. Примерно столько же могли быть неучтены из-за отсутствия на местах органов трудоустройства. Осуществляемые государством и рабочими организациями экстренные меры по сдерживанию безработицы дали положительные результаты. Безработица в крупных городах постепенно рассасывалась. Этому способствовали некоторое оживление дел в промышленности, начало строительного сезона и сельхоз работ, традиционно привлекавших дополнительную рабочую силу.

Национализация явилась неизбежным следствием всей совокупности политических, социальных и экономических условий того времени. Она предотвратила дальнейшее закрытие предприятий и создала условия для обеспечения полной занятости трудящихся масс, хотя бы на неэффективной основе. Принудительное регулирование заработной платы, которая в то время была ниже прожиточного минимума, привело к значительному падению производительности труда. Правительство решило прибегнуть к принудительному учету и мобилизации рабочей силы. Так был постепенно подготовлен полный переход от добровольного к принудительному привлечению и учету всей рабочей силы страны.

Hасаждение военного коммунизма в условиях полной разрухи на транспорте, упадка промышленности, разорения городов, роста голода и эпидемий привело к милитаризации труда. Таким образом, к концу 1920 года всеобщность труда провозглашенное из принципов социализма, превратилось в тотально милитаризованную трудовую повинность. Форма огосударствления труда соответствовало вполне реальное принуждение к труду, поддерживаемое системой репрессивных органов. Это приводило к тому, что в условиях неэффективного хозяйствования все резервы рабочей силы находились в скрытом виде на предприятиях и в хозяйствах. Не стало безработных, так как очень многие долгое время предпочитали находиться «на работе без работы», в ожидании очередной мобилизации, а сам производительный труд окончательно потерял экономические стимулы в условиях декретированного минимального уравнительного распределения. После того как военный коммунизм полностью исчерпал свои возможности в области организации общественного производства и регулирования рынка труда, был осуществлен переход к новой экономической политике. Это предполагало и проведение новой политики в области занятости. Сначала были упразднены комтруды и разного рода комиссии с возложением их функции на органы НКТ, расформированы неспособные прокормить себя трудовые армии. Частично введено право перехода из одного учреждения в другое. После этого была проведена демобилизация возрастных групп, освобожден от массовой трудовой повинности ряд категорий трудящихся, существенно сокращены, а затем и расформированы последние трудовые части. На повестку дня выдвигались принципиальные задачи перехода к экономическим методам трудовых ресурсов, решения социальных проблем эффективной занятости, связанных с резервом рабочей силы.

Однако принципиальных выводов по проблеме занятости из области первых лет революции так и не было. По – прежнему считалось, что путь к социализму лежит через одинаково принудительный труд для всех членов общества, образование промышленных армий.

Занятость и рынок труда при НЭПе.

Введение НЭПа означало признание провала административно-комадных методов военного коммунизма, основанных на тотальном принуждение к труду. Трудовые мобилизации и повинности населения, милитаризация труд и ставшие обязательными коммунистические субботники показали свою полную неэффективность при восстановлении разрушенного народного хозяйства. Надвигалась экономическая катастрофа.

Для подъема трудовой активности требовалось создать экономическую заинтересованность, освободить его от военно-административного принуждения к труду. Структурные преобразования вызывали появления безработицы среди тех, кому раньше была обеспечена стабильная занятость на государственной службе независимо от уровня профессиональной квалификации и состояния экономической конъюнктуры. Резкое сокращение числа и штатов всех советских учреждений, массовая демобилизация из рядов Красной Армии, перевод всех предприятий промышленности на полный хозрасчет привели к превышению предложения труда над спросом на рабочие руки. Для подъема производительных сил необходимо было обеспечить сбалансированность рабочей силы и рабочих мест на новой экономической и организационной основе с учетом региональных и отраслевых условий формирования занятости. В результате на рынке труда появились неконкурентно способные группы работники незанятость которых принимала устойчивые формы. Нужно было обеспечивать их трудовую активизацию, адаптацию на производстве, защитить от административного произвола, поддержать на период безработицы.

В ноябре 1922 года был принят Кодекс законов о труде, который зафиксировал коренные перемены в его общественной организации, связанные с проведением НЭПа. В кодексе была зафиксирована полная отмена трудовых организаций и повинностей.

Важной формой борьбы с массовой безработицей, принимавшей в ряде регионов страны застойные формы, стали общественные работы. Для женщин были введены льготные условия, посылки на работу, в том числе группами, организованы женские артели, работа в столовых и прачечных. Биржи труда были открыты для всех желающих получить работу.

НЭП привел к появлению рынка труда. При всех достоинствах НЭПа возникшую тогда безработицу обычно относят к одной из серьезных негативных ее сторон. До сих пор ее ликвидация признается несомненной заслугой того социализма, который был воздвигнут на руинах НЭПа. После «великого перелома» в угаре экономического романтизма на фоне взятых высоких темпов и рубежей валовых показателей было торжественно провозглашено, что в нашей стране навсегда покончено с этим социальным злом, наследием капитализма.

Теперь настало время восстановить тот бесспорный в научном отношении факт, что НЭП не только воспроизводил безработицу в ее разнообразных проявлениях, но и предполагал формирование резервной армии труда как условия реализации прогрессивных сдвигов в экономике. Ликвидации безработицы тем способом каким она была проведена означала конец рынка труда, свободного от внеэкономического принуждения. Административно-бюрократическая система вновь обрела власть над общественным трудом.

Безработица, как феномен НЭПа имела обоснования определяемые всем ходом общественного развития: социально-экономическими переменами, отраслевыми сдвигами, региональными особенностями и демографическими процессами.

НЭП так и не довел до конца решение проблем занятости и безработицы. Помешал «великий перелом», возродивший административное принуждение к труду, пожизненно прикрепивший работника к фабрично-колхозной системе. И все же уроки НЭПа не прошли бесследно. Усваивая их мы начинаем понимать, что перестройка экономики на принципах эффективности требует формирование рынка труда, освобождения работника от пут принудиловки, создания личной заинтересованности в высокопроизводительном творческом труде.

Описание предмета: «Социология труда»

Цель курса «Социология труда»: представить возможность студентам ознакомиться с наиболее важными явлениями в социально-трудовой сфере, показать те изменения, которые происходят в развитии рынка труда и занятости, в организации и регулировании заработной платы и т.д.

Задачи курса: Дать знания теоретических основ в области социологии труда Научить организовывать эффективную работу трудового коллектива. Дать практические рекомендации по обеспечению эффективного функционирования и коллектива.

Ознакомить с современной практикой отношений работодателей и наемных работников основными нормативными документами по правовым вопросам в социально-трудовых отношениях.

Рассматриваются основные направления социологии труда: индустриальная и промышленная социология, экономическая социология, аграрная социология, социология организаций, социология профессий, социология трудового коллектива.

Задайте свой вопрос по вашей проблеме

Гладышева Марина Михайловна

marina@studentochka.ru

с 9 до 21 ч. по Москве.

Банк рефератов, курсовых и дипломных работ содержит тексты, предназначенные только для ознакомления. Если Вы хотите каким-либо образом использовать указанные материалы, Вам следует обратиться к автору работы. Администрация сайта комментариев к работам, размещенным в банке рефератов, и разрешения на использование текстов целиком или каких-либо их частей не дает.

Мы не являемся авторами данных текстов, не пользуемся ими в своей деятельности и не продаем данные материалы за деньги. Мы принимаем претензии от авторов, чьи работы были добавлены в наш банк рефератов посетителями сайта без указания авторства текстов, и удаляем данные материалы по первому требованию.