Нефть Арктики
17.09.2007 | Милов Владимир | № 32 от 17 сентября 2007 года
Нефти и газа в той части Ледовитого океана, права на которую доказывает Россия, нет. Да и делить здесь ничего не надо — все давно уже поделено.
Владимир Милов
директор Института энергетической политики
А вгустовская арктическая экспедиция российских политиков к Северному полюсу наделала много шума в России и мире, однако за ее обсуждением мало кто обратил внимание на один принципиальный вопрос. Многочисленные комментаторы походя повторяли тезис о том, что цель российских претензий на оспариваемый сектор Северного Ледовитого океана — получить контроль над богатыми запасами нефти и газа, якобы расположенными здесь. При этом мало кто задался вопросом: а есть ли в этом регионе вообще нефть и газ?
Ответ лежит на поверхности: в той части Ледовитого океана, права на которую наши власти вознамерились доказать, нефти и газа нет. В любом учебнике по нефтегазовой геологии написано, что основные океанские нефтегазовые залежи сосредоточены на окраинах континентов, то есть в пределах того самого континентального шельфа, который, согласно Конвенции ООН по морскому праву, и так принадлежит России. Глубоководные равнины океанических котловин глубиной 2500 — 5000 км и срединно-океанические хребты геологи считают заведомо лишенными промышленных залежей нефти и газа — такова геологическая специфика образования нефтегазовых отложений.
Простого взгляда на физическую карту Северного Ледовитого океана достаточно, чтобы понять: практически вся его территория к северу от 80-й широты (то есть за пределами российского континентального шельфа) характеризуется глубинами в 3000 метров и более. Здесь расположены котловины Амундсена, Макарова, Нансена, океанические хребты, где нефти нет и не может быть. Все перспективные, по оценкам специалистов, запасы нефти и газа находятся в пределах континентального шельфа прибрежных государств и территорий Арктики — России, Канады, Норвегии, Гренландии, США. Права на эти ресурсы и так уже законно принадлежат соответствующим странам согласно Конвенции ООН по морскому праву. Не вполне определенная правовая ситуация сохраняется только с США, которые, убежден, допускают большую глупость, отказываясь ратифицировать Конвенцию (кстати, весной 2007 года президент Буш предложил-таки Конгрессу ее ратифицировать). Делить здесь ничего не надо — все уже поделено. На глубине, куда с помпой спускались герои-подводники, нефть и газ отсутствуют.
Сколько
— ресурсов в Арктике? —
Даже нефтегазовый потенциал арктического шельфа довольно спорен. Когда-то его оценки были весьма радужными, но эти представления меняются. В частности, в ноябре 2006 года авторитетные консалтинговые компании Wood Mackenzie и Fugro Robertson выпустили в свет получившее широкий отклик исследование «Будущее Арктики» (Future of the Arctic), где утверждается, что предыдущие оценки нефтегазового потенциала Арктики серьезно завышены. По их расчетам, нефтегазовый потенциал североамериканской части Арктики и Гренландии составляет лишь 25% от предыдущих оценок; в частности, неоткрытые нефтегазовые ресурсы района северного побережья Аляски составляют всего 6 млрд баррелей нефти против прежней оценки US Geological Survey в 50 млрд баррелей, датированной 2000 годом (потенциал неоткрытых нефтегазовых ресурсов шельфа Гренландии оценен несколько выше — примерно в 10 млрд баррелей).
Другой важный вывод состоит в том, что подавляющая часть углеводородных ресурсов — 85% открытых запасов и 74% потенциальных — является ресурсами газа, а не нефти, причем почти 70% газовых ресурсов находится в зоне российской юрисдикции. Особенно богаты ресурсами газа, по оценкам западных экспертов, Южно-Карский бассейн и восточная часть Баренцева моря: потенциал запасов углеводородов оценивается здесь в 100 млрд баррелей. Это примерно совпадает с российскими официальными оценками, в частности, содержащимися в разработанной пару лет назад Министерством природных ресурсов программе освоения нефтегазовых ресурсов континентального шельфа России. Лишь 8 —10% этих запасов относительно изучено. Потенциал Восточно-Арктического шельфа (море Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское моря) вообще практически не изучен — разведка там не проводилась даже в советское время. Между тем именно такие районы — окраины континентов вблизи дельт крупных рек, которые становятся областями тысячелетнего накопления сносимых с континента осадков, геологи считают наиболее перспективными с точки зрения потенциальных залежей нефти и газа.
Все эти ресурсы уже находятся в нашей юрисдикции — на принадлежащем нам континентальном шельфе. Тут не надо никому ничего с помпой доказывать, отправляя Чилингарова на Северный полюс. Эти запасы нужно просто разведывать и разрабатывать.
— Освоение откладывается —
И вот тут придется поговорить о неприятном — о том, что за шумихой о «приращении национального нефтегазового богатства» стоит весьма позорное отсутствие какихлибо успехов в освоении тех арктических ресурсов, которые и так уже принадлежат нам по закону. До сих пор Россия, к огромному сожалению, не располагает ни технологиями глубоководной морской разведки и добычи нефти и газа, ни опытом организации крупномасштабной добычи нефти и газа на шельфе. Те два шельфовых проекта, где уже добываются нефть и газ, были разработаны под 100-процентным контролем иностранных инвесторов — это пресловутые «Сахалин-1» и «Сахалин-2», где, несмотря на не идеальные условия соглашений о разделе продукции и некоторые экологические проблемы, все же удалось произвести многомиллиардные инвестиции и вывести добычу нефти и газа на промышленный уровень. Достаточно сказать, что половину прироста российской нефтедобычи в первом полугодии этого года — 4,6 млн тонн из 7,2 млн — обеспечил один только проект «Сахалин-1». Если бы не этот проект, темпы роста нефтедобычи в России в 2007 году составили бы не три, а всего полтора процента.
Другими успехами в освоении шельфа Россия пока похвастать не может. Попытки освоения первого месторождения на арктическом шельфе — Приразломного — длятся с 1993 года, и менявшиеся операторы проекта («Росшельф», «Роснефть», «Газпром») до сих пор не смогли обеспечить начало добычи нефти на месторождении. В этом году срок начала добычи нефти вновь перенесен — на 2009 год. Особенно затянулись работы по строительству платформы для освоения месторождения на северодвинском оборонном судоремонтном предприятии «Звездочка». Платформу «Арктическая» изготавливали в течение примерно 12 лет, в мае 2001 года она частично затонула в Северодвинском порту, после чего ее пришлось поднимать со дна.
Вокруг другого месторождения — Штокмановского — вместо реальных дел вот уже много лет идут какие-то сомнительные игры: торг с иностранными компаниями вокруг долей в месторождении, постоянные переносы сроков освоения. Еще в 2000 году казалось, что в течение года-другого к его освоению все же приступят. Однако скоро наступит 2008-й, а на месторождении еще ничего и не начиналось. Этим летом пришли две неприятные новости: во-первых, из-за разыгравшихся аппетитов «Газпрома» по скупке разнообразных активов (подробнее автор писал об этом в The New Times № 27 от 13 августа 2007 года) сумма инвестиций в освоение Штокмана на этот год была урезана с 17,1 млрд до 8,6 млрд рублей. Такими темпами месторождение придется осваивать в течение 50 с лишним лет, так как общая сумма необходимых инвестиций оценивается более чем в 460 млрд рублей в текущих ценах. А в конце августа стало известно, что «Газпром» разместил заказ на производство первых двух платформ для Штокмана стоимостью $2,3 млрд на Выборгском судостроительном заводе. Во-первых, многие специалисты сомневаются, что платформенный способ освоения Штокмана уместен в сложном регионе с дрейфующими льдами и штормовой обстановкой. Например, норвежские компании уже разрабатывают арктические нефтегазовые месторождения (в том числе знаменитую «Белоснежку») с применением бесплатформенной (полностью подводной) добычи. «Газпром» же решил действовать по старинке.
А во-вторых, Выборгский завод уже 10 лет не имел крупных заказов, и непонятно, каким образом он справится с таким непростым проектом. Зато, правда, завод этот принадлежит небезызвестному банку «Россия», владельцами которого являются ближайшие друзья президента Путина.
Судя по всему, освоение Штокмана опять надолго откладывается и его ждет примерно та же судьба, что и Приразломное месторождение.
Get your filthy hands
— off my desert —
И вот в этой ситуации, вместо того чтобы заставить наши нефтегазовые компании взамен сомнительных сделок заняться наконец своей прямой обязанностью — освоением принадлежащих России на законных правах богатых ресурсов шельфа, создать благоприятный режим доступа к разработке нашего шельфа иностранным компаниям, располагающим передовыми технологиями в этой области, мы пускаемся шумно доказывать права на ту часть Северного Ледовитого океана, где нефти и газа нет и в помине, объясняя это якобы имеющимся там нефтегазовым потенциалом, которого на самом деле не существует.
Смысл этого мне, человеку, немного знакомому с нефтегазовой сферой, глубоко непонятен. Не видно смысла и в том, чтобы сегодня ворошить муравейник притязаний на Арктику. Российская экспедиция уже всколыхнула серию ответных заявлений и действий со стороны властей Канады, США, Норвегии, Дании, Исландии. Не хватало нам только крупномасштабного конфликта в борьбе за передел безжизненной арктической пустыни (как у Pink Floyd в альбоме 1983 года: «Get your filthy hands off my desert» — «Руки прочь от моей пустыни»).
В этом отношении образцом поведения для России и других арктических стран может служить Договор об Антарктике, блестящий пример того, как нации сумели поступиться своими суверенными амбициями, заморозить территориальные претензии и сделать антарктическую зону полноценной сферой международных наднациональных интересов. Подписанный в 1991 году Протокол об охране окружающей среды к Антарктическому договору запрещает разработку минеральных ресурсов Антарктики. Хотя корпорации и лоббисты внутри правительств уже подбивают клинья под антарктический шельф, государства нашли в себе мудрость и мужество отказаться от претензий на ледяной континент.
России в отношении Арктики следует действовать подобным же образом — предлагать другим странам выработать наднациональный правовой режим для Северного Ледовитого океана во избежание конфликтов и нанесения ущерба экологии этого региона. Тем более что нефти там все равно нет. Целесообразность деления Арктики на сферы влияния не очевидна, а попытки такого деления чреваты серьезными и ненужными конфликтами.
К сожалению, сегодня у нас другая мода — любой ценой отстаивать своей суверенитет над чем угодно, не чураясь и откровенных провокаций в адрес других государств. Практической пользы от этого — никакой.
Краткая история нефтедобычи в России 1846 г. Пробурена первая нефтяная скважина на БибиАйбатском месторождении вблизи Баку. Начало современной нефтяной промышленности. 1951 г. Достигнут пик добычи нефти на Каспии (850 тысяч баррелей в день). 1950-е гг. Активное развитие нефтедобычи в ВолгоУральском регионе. Резкий рост добычи нефти в СССР. В начале 1960-х Советский Союз вытесняет Венесуэлу со второго места по добыче нефти в мире. Начало 1960-х гг. Разведаны первые запасы нефти в Западной Сибири. 1965 г. Открыто крупнейшее нефтяное месторождение Самотлор с извлекаемыми запасами около 14 млрд баррелей нефти. 1975 г. Добыча нефти в Волго-Уральском регионе достигла пика в 4,5 млн баррелей в день. Дальнейшее увеличение добычи нефти обеспечивается разработкой новых месторождений в Западно-Сибирском регионе. 1977 г. Зафиксировано первое падение добычи нефти, обусловленное хищнической эксплуатацией месторождений с целью выполнения планов по добыче нефти, задаваемых Коммунистической партией, и резким ухудшением состояния месторождений (прежде всего обводнением, вызванным чрезмерной закачкой воды для максимизации краткосрочной нефтеотдачи). Падение добычи преодолевается резким увеличением капиталовложений в бурение. Вторая половина 1970-х гг. Начало крупномасштабной промышленной добычи газа в Западной Сибири, запуск Уренгойского газового месторождения.
1982—1986 гг. Период второго масштабного падения нефтедобычи в СССР. 1984 г. Запуск Ямбургского газового месторождения. СССР выходит на первое место в мире по добыче газа. 1988 г. Достижение пика советской нефтедобычи (11,4 млн баррелей в день) и одновременно начало ее резкого падения, продолжавшегося до 1997 г. Конец 1970-х — 1980-е гг. Открытие первых крупных шельфовых месторождений нефти и газа (шельф Сахалина, Приразломное, Штокмановское). 1994 —1996 гг. Подписание первых СРП по разработке российского нефтегазового шельфа («Сахалин-1» и «Сахалин-2»). 1999 г. Окончание периода упадка нефтяной промышленности и начало периода роста, связанного с масштабными инвестициями частных компаний и передовыми международными технологиями нефтедобычи. Основным регионом нефтедобычи по-прежнему остается Западная Сибирь. 1999 г. Начало промышленной добычи нефти на шельфовом проекте «Сахалин-2». 2005 г. Начало промышленной добычи нефти на шельфовом проекте «Сахалин-1». 2007 г. «Газпром» откладывает начало добычи нефти на шельфе в рамках освоения Приразломного месторождения на 2009 г. Перспективы других шельфовых проектов — «Сахалина 3 — 5», Штокмановского месторождения — по-прежнему остаются неясными.
Как добывают нефть в Арктике
Бесконечные белые пейзажи создают ощущение, что ты попал на другую планету. Здесь солнце не появляется над горизонтом по 6 месяцев, а температура опускается до -60 градусов.
Тайна этого региона продолжает привлекать ученых и специалистов, несмотря на суровый климат. В людях, которые приезжают сюда на работу, продолжает жить дух первооткрывателей. Сейчас их руками создается будущее российской энергетики. Сложно представить, но 60% всех разведанных запасов углеводородов России находятся именно в арктическом регионе.
Однако найти месторождения полезных ископаемых недостаточно. Для освоения Крайнего севера нужны технологии и инфраструктура. На службу в Арктику приходят новые современные танкеры и ледоколы, которыми управляют передовые цифровые системы. Здесь появляются уникальные морские платформы и нефтеналивные терминалы. Вся история покорения Арктики связана с технологическим прогрессом, мужеством и преодолением.
Остров «Приразломная»
Приразломное месторождение стало первым проектом добычи нефти на арктическом шельфе России. Платформа «Приразломная», специально построенная для этого, установлена в Печорском море в 60 километрах от берега. Казалось бы, это совсем недалеко, но дорога на шельфовый промысел начинается почти за тысячу километров от него — в Архангельске.
Сначала от самого крупного города на севере европейской части России нужно на самолете долететь до вахтового поселка Варандей, а оттуда уже на вертолете до самой платформы. Но это если погода летная. Бывает, что вылета приходится дожидаться несколько дней — и это чтобы пролететь всего чуть больше полусотни километров.
Здесь действуют международные правила безопасности перелётов — все пассажиры обязаны надевать специальные гидрокостюмы из плотной резины, в которых, в случае форс-мажора, можно продержаться в ледяной воде 40 минут.
Зима в заполярье длится девять месяцев, и температура нередко опускается до -50 градусов и ниже, часто регион накрывает непогода. Платформа прекрасно защищена от самых яростных арктических бурь и способна выдерживать максимальные ледовые нагрузки — прямой удар волны высотой 10 метров.
Буровая вышка расположена в 122 метрах над уровнем моря и закрыта от ветра, так что бури ей не страшны. Она выдерживает нагрузку ветра, дующего со скоростью 51 м/с. А это уже самый настоящий ураган. Бурят на платформе круглосуточно и в любую погоду. А скважины достигают в длину 8 км.
«Приразломную» можно сравнить с небольшим городом, построенным на острове в открытом море. Здесь постоянно работают 200 человек. Кроме работы нефтяники ходят в кинозал, занимаются спортом, а больше двух лет назад прямо на платформе состоялся уникальный футбольный матч с командой «Зенит».
Платформа массой полмиллиона тонн установлена прямо на дне. Вокруг основания платформы создали мощную каменную насыпь, чтобы грунт не размывало.
На платформе все продумано до мелочей, обеспечена максимальная безопасность. Установлена защита от выброса нефти и газа: полностью автоматизированная система в случае опасности перекроет все скважины за несколько секунд.
Кроме того, все технологические операции проводятся внутри этого «острова» — нигде нет никакого контакта с морем. Это касается и отходов производства: «Приразломная» работает по принципу «нулевого» сброса, поэтому они или закачиваются в специальную поглощающую скважину, или вывозятся на берег и уже там безопасно утилизируются.
Воду для технологических нужд забирают через специальные устройства, защищающие морских обитателей, и даже вертолеты летают над морем не ниже 500 м, чтобы шум не пугал животных. В общем, безопасность и забота об экологии превыше всего.
Мессояхская группа месторождений
Восточно-Мессояхское месторождение — самое северное материковое нефтяное месторождение. Расположено на Гыданском полуострове. Вернее, это целая группа Мессояхских месторождений, которую открыли еще в 1985 году. Первая нефть получена в 2012 году, а в промышленную эксплуатацию месторождение запущено в сентябре 2016 года.
Климат здесь суровый. Зимой несколько недель длится полярная ночь, температура опускается до -60 градусов, а снег лежит 8 месяцев в году.
Ближайший к месторождению населенный пункт — поселок Тазовский — находится от Мессояхи в 136 километрах. У промысла нет постоянного сообщения с Большой землей. С декабря по май работает зимняя дорога, по ней на месторождение доставляют грузы и оборудование. До недавнего времени здесь не было инфраструктуры для вывоза нефти — только бескрайняя тундра. Сейчас для транспортировки нефти построен трубопровод, длиной 98 км.
Здесь бурят самые необычные и сложные скважины в отрасли — «фишбон». Свое название она получила за схожесть с рыбьим скелетом — fishbone — «рыбная кость», каждое ответвление скважины попадает в тонкие нефтяные пласты. Эта технология позволяет успешно добывать сложную нефть.
Нефть Мессояхи залегает не очень глубоко, но она вязкая и быстро застывает даже при не слишком низкой температуре. Поэтому, перед тем как отправлять по трубопроводу, ее приходится подогревать. Кроме того, залежи нефти покрыты мощными газовыми шапками, что затрудняет добычу.
Планируется, что газ Восточно-Мессояхского месторождения, которое уже разрабатывается, будет закачиваться в подземное хранилище на Западно-Мессояхском месторождении, которое ждет своей очереди освоения. Это уникальный проект для отрасли: попутный нефтяной газ будут добывать и подготавливать на одном месторождении, а закачивать на другом.Потом эти запасы можно будет распечатать и рационально использовать.
Впрочем, и сейчас попутный газ Мессояхи, который добывается вместе с нефтью, используется рационально. Он становится топливом для газотурбинной электростанции, печей нагрева нефти и котельных. Это не только повышает эффективность работы месторождения, но и значительно сокращает выбросы парниковых газов — ведь раньше его просто сжигали.
Кроме того, промысел не оказывает никакого влияния и на природу арктической тундры: сохранить слои вечной мерзлоты позволяет система термостабилизации опор зданий промысла и нефтепровода, проложенного над землей.
Новопортовское месторождение
На полуострове Ямал, где разрабатывается Новопортовское месторождение также не было никакой инфраструктуры, как и на Мессояхе. Поэтому ключи к огромным запасам нефти и газа, обнаруженным еще в 1964 году, удалось подобрать только в 2012-м.
Строить трубопровод до ближайшей магистральной линии было слишком дорого, вывозить нефть зимниками — неэффективно, поэтому возникла очень смелая идея — организовать транспортировку нефти по морю: по Обской губе, а потом по Северному морскому пути танкерами в сопровождении ледоколов. Для этого прямо в акватории Обской губы в 3,5 км от берега был возведен уникальный нефтеналивной терминал «Ворота Арктики», с которого на танкеры отгружают нефть.
«Ворота Арктики» — уникальное техническое сооружение высотой более 80 м, работает в круглогодичном режиме в экстремальных природно-климатических условиях: температура в регионе опускается ниже -50 градусов по Цельсию, толщина льда может превышать 2 метра, а пресноводный лед Обской губы более твердый и прочный, чем соленый морской.
Для того, чтобы круглый год вывозить нефть с Новопортовского и Приразломного месторождений, «Газпром нефти» пришлось не только строить «Ворота Арктики» и арктический флот, но и создать уникальную логистическую схему отгрузки нефти.
С Новопортовского месторождения нефть загружается на танкеры ледового класса Arc7, которые способны преодолевать лед толщиной до 2,5 метров. В Обской губе им помогают два мощных суперсовременных дизель-электрических ледокола нового поколения «Александр Санников» и «Андрей Вилькицкий», а по Северному морскому пути ведут атомные ледоколы «Росатомфлота». Затем нефть перегружают на гигантский танкер-наполнитель «Умба», который стоит на рейде в Кольском заливе неподалеку от Мурманска. Далее нефть отправляется покупателям.
Управление всей арктической логистикой ведется с помощью цифровой системы «Капитан». Цифровая система, разработанная компанией, обеспечивает бесперебойный и безопасный вывоз нефти сортов ARCO и Novy Port с Приразломного и Новопортовского месторождений.
Проложив морскую дорогу арктической нефти в порты Европы, «Газпром нефть» формирует на полуострове Ямал мощный добывающий кластер сразу из нескольких перспективных месторождений, которые будут опираться на инфраструктуру Нового порта. Но планы в Арктике еще шире: компания создала задел для развития своих новых проектов на Гыдане и в устье Енисея.
Будущее за Полярным кругом
Программы развития и освоения Арктики в России и в мире
Трансформация климата открывает человеку доступ к ресурсам Арктики. С одной стороны, цена вопроса — колоссальные запасы ископаемого сырья, с другой — баланс арктической экосистемы и климатические перспективы планеты
Потепление в Арктике, вероятно, продолжится. Оценки предлагаются самые радикальные. Десять лет назад ученые прогнозировали, что лед в арктических водах начнет полностью исчезать в летний период лишь к 2070 году, сейчас говорят о и даже о хотя не все научные организации с такими оценками согласны. Многие предпочитают говорить не о потеплении, а именно о трансформации климата.
Для человека плюс: климат Арктики становится менее экстремальным. Но потепление угрожает вечной мерзлоте, это техногенная проблема для постоянной и даже временной инфраструктуры. Растет вероятность стихийных бедствий и экологические риски, но факт в том, что Арктика становится доступнее.
Десять лет назад геологическая служба США оценивала потенциальные арктические запасы нефти в 90 млрд баррелей, газа — 47,3 трлн кубометров, газового конденсата — 44 млрд баррелей. В июне 2018 года заместитель министра энергетики РФ Кирилл Молодцов в интервью «Российской газете» называл цифру в более чем 130 млрд баррелей нефти. Так или иначе, но основная доля этих запасов — российская (более 60% всех углеводородов). По оценкам отраслевых экспертов, суммарная цена различного минерального сырья в арктических районах России превышает фантастические $30 трлн, две трети приходится на энергоносители.
Арктические месторождения, которые расположены в основном в Западной Сибири и на Аляске в местности Прадхо-Бей, уже обеспечивают более 10% мировой нефтедобычи нефти и свыше четверти добычи газа. И именно российский арктический шельф в перспективе может стать главным источником углеводородов для мирового рынка.
Лед тронулся
Россия реализует очень крупную арктическую программу. Более 96% континентального шельфа России, по предварительным оценкам, интересно для геологоразведки. По данным Минэнерго РФ, с 2007 по 2017 год доля добычи нефти в арктической зоне России поднялась с 11,8 до 17,6% от всего объема российской добычи, прогнозируется 26% к 2035 году.
Правительство России отобрало и планирует реализовать до 2030 года 150 проектов в Арктике на общую сумму почти в 5 трлн рублей, 4 трлн из которых составят частные инвестиции. Предполагается, что около 40% этих средств будет направлено на проекты по добыче полезных ископаемых, еще 7% — на геологоразведку, 18% — на строительство транспортной инфраструктуры. Важно, что 2% из этой колоссальной суммы пойдут на природоохранные мероприятия.
В число наиболее перспективных и имеющих межотраслевое значение включено 17 проектов. Среди них — разработка Приразломного месторождения «Газпром нефти», реализация проекта «Ямал СПГ», включающего строительство морского порта Сабетта. Кроме того, крайне значимым считается проект строительства железнодорожной магистрали «Северный широтный ход» в Ямало-Ненецком автономном округе. Магистраль протяженностью 700 км будет пересекать Ямал с запада на восток и соединит Свердловскую и Северную железную дорогу, арктические морские порты и промышленные районы Урала. «Северный широтный ход» планируется построить к 2022 году, а прогнозируемый объем перевозок — более 20 млн тонн в год.
Стратегически важным остается и Северный морской путь (СМП). В 2017 году объем перевозок по СМП достиг исторического максимума — 10 млн тонн. По прогнозу «Объединенной судостроительной корпорации», к 2030 году этот показатель может вырасти в семь раз! Безопасность проходки судов в тяжелых ледовых условиях в первую очередь обеспечивает единственный в мире атомный ледокольный флот — четыре ледокола Росатомфлота. С учетом растущего трафика в настоящее время госкорпорация строит еще три универсальных атомных ледокола проекта 22220. Двухосадочная конструкция атомоходов позволит использовать их как в арктических водах, так и в устьях полярных рек. В то же время «Газпром нефть», например, создает свой арктический флот для обеспечения круглогодичных поставок нефти со своих арктических активов (см. материал на стр. 12).
Далеко идущие планы по освоению Арктики есть не только у России. В последнее время активизировались и другие приарктические страны, а также одно неарктическое, но очень перспективное государство.
* Общие запасы нефти и газа в национальных секторах арктики (млрд тонн условного топлива). По оценкам национальных энергетических ведомств. 2013/2014 год
* По оценкам национальных энергетических ведомств. –>
Американская мечта
Вслед за Россией в тройке лидеров по запасам арктических углеводородов идут США и Дания, последняя — за счет Гренландии. Для американцев нефтеносная Аляска — периферия, и на картах США ее обычно переносят ближе к побережью Калифорнии отдельным, относительно небольшим прямоугольником. Так что не все представляют себе, что Аляска намного больше Техаса и имеет береговую линию длиннее, чем у всех штатов, расположенных южнее. Кстати, и Гренландия размерами превышает всю Западную Европу, хотя по картам это трудно понять. Вообще, внутри Полярного круга находится 15% всей сухопутной поверхности Земли.
«На Аляске имеется свыше 150 перспективных месторождений редкоземельных металлов, и если бы штат был независимым государством, то оказался бы в первой десятке по запасам многих ценных металлов и минералов», — отмечает управляющий директор компании CargoMetrics, занимающейся анализом данных в области морских перевозок, один из основателей некоммерческой организации «Полярный круг» (Arctic Circle) Скотт Борджерсон.
Сегодня власти штата активно пытаются стимулировать добычу углеводородов и экономический рост: снижают налоги для энергетических компаний, увеличивают объемы продаж лицензий на нефтегазовые участки, которые принадлежат государству. В конце 2017 года Дональд Трамп подписал закон о налоговой реформе, который позволяет нефтяникам работать в Национальном арктическом заповеднике США на северо-востоке Аляски. Вскрывая свой полярный нефтяной резервуар, американцы рассчитывают в перспективе обойти Россию по объемам добычи нефти. Ранее добыча в американской Арктике блокировалась в основном усилиями экологических активистов, которым администрация Обамы противоречить не решалась.
Китайский вопрос
Свои виды на Арктику есть и у Китая, невзирая на удаленность Поднебесной от Полярного круга. В качестве своих ворот Арктики Китай рассматривает Исландию. Там строится одно из самых больших китайских посольств, туда организуются постоянные визиты чиновников и предпринимателей, страну посещал китайский премьер Вэнь Цзябао. Исландия первой в Европе подписала соглашение о свободной торговле с Китаем, а государственное пароходство Китая планирует долгосрочную аренду доков в порту исландской столицы.
Стратегическая же цель всех этих усилий — инвестиции, а по сути — глобальная экспансия в экономику соседней Гренландии, в недрах которой есть огромные запасы не только углеводородов, но и редкоземельных металлов. Пока еще остров входит в состав Дании на правах так называемой внутренней автономии, однако разговоры о скорой независимости звучат все громче. Так, в апреле этого года выборы в местный парламент безоговорочно выиграли партии, ратующие за отделение острова от Дании. А еще в 2008 году гренландцы на референдуме проголосовали за закон о самоуправлении, позволяющий объявить независимость страны в любой момент. Под вопросом остается только сам час икс — жители острова боятся лишиться датских субсидий в экономику, ежегодная сумма которых составляет порядка 500 млн евро.
Восполнить недостающие инвестиции вполне по силам китайскому бизнесу. К слову, китайцы ведут не только финансовую, но и культурную экспансию, открывая в Гренландии и Исландии конфуцианские школы и активно обучая местное население китайскому языку. В качестве приза Китай может получить еще один козырь в глобальном противостоянии КНР и США, а также доступ к значительным природным ресурсам. Запасов нефти в Гренландии достаточно, чтобы удовлетворить весь европейский спрос в течение двух лет. По оценкам Геологической службы США, в северо-восточной части острова разведано 31 млрд баррелей нефтяного эквивалента, еще 17 млрд баррелей — на шельфе.
Кстати, Chevron, BP, Shell уже приобрели участки местного шельфа, островитяне всерьез готовились к нефтяному буму, но пока подвели цены на нефть.
Сохранить и приумножить
Освоение Арктики — это дорого, и в первую очередь — из-за отсутствия транспортной инфраструктуры. Эта проблема в том или ином виде характерна для всех приарктических стран, а ее решение в каждом конкретном случае означает для компаний значительное увеличение капитальных вложений по сравнению с активами на Большой земле. Тем не менее богатство запасов оправдывает лишние траты.
Сложнее оказывается соблюсти баланс между техногенным воздействием и хрупкостью арктической экосистемы. Скотт Борджерсон («Полярный круг») предлагает правительствам искать правильное соотношение между задачами защиты окружающей среды и добычи природных ресурсов. Один из способов объединить капитализм с природоохранными ценностями — начать воспринимать окружающую среду как своего рода капитал, включать расходы на экологические вопросы в стратегии развития отдельных проектов и бизнеса в целом. Такая практика существует в программах управления рыбными промыслами при распределении квот на вылов или в мероприятиях по защите лесов. Хорошим примером может служить и выпуск «зеленых облигаций» для реализации природоохранных проектов.
* По оценкам национальных энергетических ведомств. –>
Инвестировать в экологическую сохранность Арктики необходимо, это делают как частные компании, так и государства. В частности, все восемь арктических и приполярных государств разработали стратегии по освоению, использованию и охране своих территорий, включающие блоки, посвященные охране окружающей среды.
В свою очередь, все нефтяные компании, реализующие проекты в арктическом регионе, делают акцент на необходимости обеспечивать повышенную безопасность работ, нулевой сброс промышленных и бытовых отходов, минимизировать площадь воздействия активов на экосистему. Также есть проекты, нацеленные на изучение и сохранение арктического биоразнообразия. Например, «Газпром нефть» недавно анонсировала совместную с Русским географическим обществом программу по изучению редкого арктического животного — нарвала, а ранее реализовала проект по исследованию и сохранению популяции атлантического моржа.
Очевидно, что интенсивное промышленное освоение арктических территорий всегда будет нести в себе экологические риски для уязвимых арктических систем. Тем не менее минимизировать эти риски, разрабатывать и применять бережные технологии — задача и ответственность всех компаний, приходящих в Заполярье.
Арктика глазами фантастов
Сегодня любопытно посмотреть, как представляли себе покорение Арктики советские энтузиасты и писатели-фантасты годов. Непременным условием освоения региона тогда видели рукотворное изменение климата.
В 1930 году журнал «Знание — сила» публиковал рассказ инженера и педагога Владимира Рюмина «День в Полярграде». Автор представлял полярный город в 1942 году. Герой рассказа прибыл туда на дирижабле, город освещался в полярную ночь «свечением разреженного газа в герметически запаянных стеклянных шарах под влиянием мощного поля частопеременного тока». «Авиапорт» находился в центре города, жилые дома были двухэтажными — из древесины, растертой в муку, спрессованной в готовые панели и обработанной жидким стеклом. Между двойными стенами циркулировал теплый воздух от теплоцентрали.
Рюмин описывал технологию производства электроэнергии и тепла в Полярграде. «В котлах налит жидкий пентан, углеводород, добываемый из нефти, точка кипения которого лежит на 10 градусов ниже нуля. „Теплая“ вода переводит пентан в газообразное состояние. Выводной трубой он направляется в закрытую со всех сторон турбину, а из нее в холодильник, наполненный льдом с солью, как в мороженицах. С водою пентан не смешивается, он опускается на дно конденсатора и оттуда возвращается самотеком в котел, где снова обращается в пар. Пентан не теряется, вода и лед ничего не стоят, соль — продукт дешевый, да и ее вымораживанием вновь извлекают из соляного раствора; словом, источник энергии почти даровой и безграничный». Планировался электрический подогрев почвы, в городе решили и проблему комаров — с помощью специальной бактерии, безвредной для человека.
В 1936 году московский школьник Зигмунд Маурин фантазировал в журнале «Юный натуралист» о городе будущего Сталинград-Полярный. Здесь тоже предполагалось менять климат, растапливая мерзлоту химическим способом или при помощи тепла из шахт, которые уходили вглубь земли на пять километров.
В 1937 году журнал «Техника — молодежи» публиковал большую статью инженера А. Варшавского «1950 год в Арктике». Здесь полярная территория представлялась не пугающей, а вполне комфортной для жизни и работы. В роли источника энергии Варшавский видел силу ветра и большие ветростанции «в виде крыльчаток, вращающихся на общей стальной раме, укрепленной на высокой башне». Вторым вариантом стала подземная газификация угля. «Вся шахта превращается как бы в гигантский газогенератор. В пласте проделывают горизонтальную скважину, уголь поджигают и продувают сквозь него воздух. При этом уголь сгорает иначе, чем, например, в топках парового котла. Вместо углекислого газа, который получается в результате сгорания угля в топках, при подземной газификации получается горючий генераторный газ».
Подземная газификация угля, по мысли автора, позволила бы растапливать слой вечной мерзлоты. Появляется много теплой воды, которую откачивают мощными насосами и направляют на отопление жилых помещений и теплиц, на строительные площадки, которые той же водой предварительно освобождаются от мерзлоты.
Автор предвидел решающую роль северного судоходства. «По Великому Северному морскому пути двигались мощные ледоколы и суда особого устройства, переползавшие ледовые поля. Большой флот торговых пароходов и теплоходов, множество шхун и катеров бороздили полярное море по всем направлениям. Даже подо льдом сообщение поддерживалось подводными лодками».
Добыча нефти в Арктике: преодолеть холод и добыть «черное золото»
Природные условия для разных северных районов тоже разные. Например, в Северном море льдов не так много, как в Карском, а в Обской губе вода почти пресная и лед оказывается более плотным и твердым, чем в открытом море. Из-за этого каждый проект по-своему уникален и сложен.
Наиболее масштабное освоение заполярных ресурсов вел Советский Союз. Ямал и Якутия были хорошо изучены геологами, и сегодня это мощная ресурсная база для российского нефтегазового сектора. Но изучались и осваивались в прошлом веке преимущественно материковые месторождения, поэтому у отечественных нефтяников очень мало опыта работы на шельфе. Многое сегодня приходится заимствовать у американцев, норвежцев, канадцев или делать самим с нуля.
Главные технологии в арктической зоне связаны с необходимостью преодолевать сложные природно-климатические и геологические условия. Бурение на шельфе осуществляется с плавучих буровых платформ, способных работать в холодных водах и выдерживать столкновения со льдами. В России таких нет, поэтому наши компании вынуждены арендовать их в Норвегии и США. Так, «Роснефть», открывшая недавно месторождение «Победа» в Карском море, вела работы совместно с ExxonMobil с помощью норвежской платформы West Alpha. На шельфе Аляски используют иногда искусственные насыпные острова, а также наклонное и горизонтальное бурение с берега.
Горизонтальные и наклонные скважины также активно используются и при организации промышленной добычи углеводородов. К новым технологиям здесь можно отнести бурение с управлением потока давления бурового раствора на устье скважины, роторные системы направленного бурения и пр. На шельфе добыча ведется, естественно, со стационарных платформ. Главное требование к этим сооружениям — способность выдерживать подводные течения, агрессивную морскую среду, противостоять «ледяным атакам». Необходимо также изолировать эксплуатационные скважины от агрессивной внешней среды.
Проектировщикам зачастую приходится придумывать уникальные технологии. Например, на норвежском шельфе есть платформа «Драуген», которая стоит не на четырех опорах, а на одной. Одна «нога» позволяет сохранять сооружению подвижность под напором течений. Единственная российская арктическая ледостойкая платформа «Приразломная» в Печорском море имеет традиционное основание, вокруг которого отсыпано около 120 тысяч тонн щебня и камня — «защитная берма», которая нужна для того, чтобы предотвращать размыв грунта по периметру кессона. Эксплуатационные скважины находятся внутри основания и непосредственно не соприкасаются с открытой водой. Кессон является одновременно хранилищем добытой нефти. При этом он всегда заполнен нефтью или балластной водой.
Верхняя часть «Приразломной» защищена от воздействия льда и волн специальными ледовым и волновым дефлекторами, установленными по периметру платформы. Ледовый дефлектор — это стена высотой 16,4 м, наклоненная верхняя часть которой предотвращает переливание набегающих волн.
Транспортировка нефти с платформ также весьма непростая задача. Если до берега недалеко, то хранилище и нефтеналивной терминал могут находиться на берегу. Но в этом случае иногда приходится прокладывать не просто нефтепровод, а «горячую» теплоизолированную трубу, которая может не лежать на дне, а находиться на сваях. Организация отгрузки нефти с морских терминалов не менее сложна. Основная задача здесь ¾ обеспечить надежность системы, чтобы нефть не попала в окружающую среду.
На «Приразломной» реализован большой комплекс мер, которые призваны не допустить попадания в окружающую среду нефти или вредных веществ. Платформа работает по принципу «нулевого сброса», иными словами, в море ничего не попадает. Все бытовые отходы, все отходы бурения пакуются в специальные контейнеры и вывозятся судами сопровождения и танкерами на большую землю. Кроме того, есть еще так называемая поглощающая скважина: отходы закачиваются в пласт, изолированный от других пластов. Естественно, предусмотрены все возможные меры безопасности при отгрузке нефти. Она отгружается с помощью двух «комплексов устройств прямой отгрузки нефти» в танкеры. Два КУПОНа нужны на тот случай, если во время швартовки и отгрузки происходит смена течения и ветров. Тогда танкер отстыковывается и переходит на противоположную сторону. Танкер оборудован системой динамического позиционирования, которая позволяет ему постоянно находиться в заданной точке. В процессе отгрузки должно соблюдаться три десятка условий, за которыми следит автоматика. Если не выполняется хотя бы одно условие, отгрузка автоматически прекращается в течение 7 секунд. На случай разлива нефти на платформе есть вся необходимая техника и оборудование, специальные суда. А в море и на суше в вахтовом поселке Варандей дежурят также аварийные бригады, которые регулярно проводят учения. Последние учения проходили в августе этого года.
Многое из комплекса защитных мер, реализованных на «Приразломной», уже апробировано на других оффшорных проектах в северных морях (хотя единых стандартов, надо признать, пока так и не выработано). И, что нужно отметить, экологи не пытаются запретить освоение шельфа той же Норвегии. Напротив, власти этой страны планируют с 2016 года начать выдачу лицензий на разработку новых участков, а первое разведочное бурение может начаться уже в следующем году. Министр нефти и газа Норвегии Хаакон Смит-Исаксен рассказал, что уже около сорока нефтяных компаний проявили интерес к получению лицензий на северном шельфе.
Безусловно, экосистема в Арктике очень хрупкая и надо относиться к ней максимально бережно. Но современные технологии позволяют минимизировать большинство возможных рисков. Впрочем, пока все вышеперечисленные технологии обходятся весьма недешево, и потому активного освоения новых регионов Арктики не происходит.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
В августе 2015 года Российская Федерация подала в ООН новый вариант заявки на расширение границ континентального шельфа в Северном Ледовитом океане. На этом основании страна может расширить ареал своего экономического приоритета над дополнительными акваториями и природными ресурсами их недр.
Однако вместе с Россией на «дополнительные» районы Северного Ледовитого океана претендуют и другие страны. Свои границы, континентальные шельфы, исключительные экономические зоны в Арктике имеют восемь государств: Россия, Канада, США, Норвегия, Дания, Финляндия, Швеция, Исландия.
Какова же история этого вопроса?
Парадокс в том, что нет даже единого мнения, где именно начинаются границы арктической зоны. Казалось бы, логично считать такой границей Северный полярный круг, то есть 66-ю параллель. Однако она проходит по самому северу Европы, зато южная часть Гренландии, две трети Аляски и почти вся Чукотка расположены южнее нее и, получается, по этому критерию Арктикой считаться не могут.
Поэтому в 1950-х годах появилось предложение считать южной границей Арктики 60-ю северную параллель. Она проходит через Магадан, по югу Аляски, касается самой южной части Гренландии… Однако в Европе на этой параллели в ряд устроились такие города, как Берген, Осло, Стокгольм, Хельсинки, Санкт-Петербург… вряд ли их можно назвать полярными. Но если широтность не может считаться однозначным признаком принадлежности к арктической зоне, нам нужны дополнительные критерии, и один из них — средняя температура июля.
В Арктике температурный режим имеет особенное значение — так, низкие температуры ограничивают зону выращивания злаков и возможность вести привычное сельское хозяйство. Именно поэтому ряд американских и европейских ученых в те же 1950-е отнесли к Арктике почти треть Норвегии, Финляндии, Карелию, регионы вокруг Гудзонова залива в Канаде и большую часть Сибири. Однако июльская изотерма в +10°C извивается весьма прихотливо — в Тихом океане она огромным пузырем выдавливается на юг, вплоть до Алеутских островов.
Известны предложения по проведению границы Арктики по южному переходу тундры в лесотундру и тайгу — сегодня это несложно сделать, имея на руках снимки из космоса. Граница может учитывать и другие факторы: освещенность, погодный дискомфорт и т.?п. — и вопрос о ней совсем не праздный. Он напрямую связан с оформлением льгот и надбавок, связанных с работой в особо сложных условиях, которые приняты у всех северных стран. В результате разные государства используют собственные критерии для проведения границ Арктики. Например, в России учитывается связь с Северным морским путем. Берег Ледовитого океана, без сомнения, уже Арктика.
Береговая линия Северного Ледовитого океана сформировалась, по геологическим масштабам, буквально «вчера». Этот океан — самый молодой на планете. Существует мнение, что его вообще можно считать продолжением Атлантического. Грандиозный Срединно-Атлантический хребет, начинаясь еще у Антарктиды, тянется прямо в Арктику, где разбивается на отдельные «ответвления», такие как хребет Гаккеля.
Ледовитый океан выделяется еще и тем, что имеет самую большую площадь шельфа: глубины до 200 м занимают не менее 40% всей его площади. Со стороны Евразии он изрезан затопленными долинами рек — начиная от Северной Двины и Печоры на западе до Индигирки и Колымы на востоке, — которые уходят на глубину почти до 100 м. Видимо, в прошлом уровень Ледовитого океана был гораздо ниже, чем сейчас. Считается, что 5 млн лет назад он был мельче на целых 300 м, после чего резко набрал уровень и снова спадал уже позднее, около 11−12 тысяч лет назад, на 130 м.
Поэтому и многие низинные берега, и мелководье Ледовитого океана — это участки тундры, затопленные уже на веку человечества. Они сложены многолетнемерзлыми породами и отличаются крайней нестабильностью: чувствительны и к механическим воздействиям, и к изменению температурного режима. Их перспектива — таяние, которое будет сопровождаться активным выделением газов, в первую очередь метана.
Метан будет выделяться в основном при разрушении газогидратов — комплексов метана и воды. Они накапливались многие века в ходе медленного разложения органики на большой и холодной глубине, где давление превышает 25 атм., а температура не забирается выше нуля. После того как дно поднялось, какое-то время они еще сохраняли стабильность, но нагревание рано или поздно приводит к их распаду. Поэтому сегодня устойчивость берегов и прибрежных зон Ледовитого океана оказывается под большим вопросом.
Несколько лет назад выделения метана были замечены на дне Восточно-Сибирского шельфа. Исследования показали, что залегающие там газогидраты пребывают в «пограничном состоянии». Достаточно придонной воде нагреться менее чем на градус, как метан начнет выделяться в атмосферу гораздо интенсивнее. А ведь его «парниковый потенциал» оценивается в десятки раз выше, чем у углекислого газа.
По счастью, есть у Арктики и другие берега — надежные, скальные массивы — берега Скандинавии и Кольского полуострова, Таймыра и Чукотки, острова Канады и Гренландия… Ну а самым противоречивым местом севера можно назвать Исландию, страну льда и огня, единственный крупный остров, через который проходит рифтовый хребет и который находится на двух тектонических плитах.
Сколько же в Арктике полезных ресурсов — например, углеводородов? Точных цифр нет ни у кого, и разброс в оценках значителен. Например, американские геологи предполагают, что за Полярным кругом (включая запасы шельфа и сухопутных месторождений) находится примерно 400 млрд баррелей нефтяного эквивалента, или 20% всех технически извлекаемых запасов.
Однако эти ресурсы арктической зоны распределены неравномерно. У берегов Аляски больше нефти, а вот у России — львиная доля северных запасов природного газа. Неудивительно, что мировым лидером в области добычи нефти на арктическом шельфе (в море Бофорта) являются США, а Россия только начала работы в Печорском море, на месторождении Приразломное. Зато на суше, в приполярной зоне Западной Сибири, успешно добываются и нефть, и газ — здесь вообще сосредоточено около 90% всей добычи природного газа в России и порядка 80% – нефти.
Кроме углеводородов, на шельфе (особенно в руслах затопленных долин древних рек) возможны обширные залежи твердых полезных ископаемых, включая такие вожделенные, как алмазы и золото. Вопрос в том, где территориально находятся эти месторождения, то есть кто и на каких основаниях может вести их разведку и разработку.
Правовая принадлежность полезных ископаемых арктического шельфа определяется рядом международных конвенций. Согласно статье 76 Конвенции ООН по морскому праву от 1982 года, континентальный шельф прибрежного государства включает в себя морское дно и недра, простирающиеся за пределы его территориальных вод «на всем протяжении естественного продолжения его сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка».
Почти строго геологическое определение, входящее в юридический документ, раскрывается пунктами 4−6 этой статьи, в которых описывается порядок установления подводной границы материков. Ключевыми являются измерения глубин, которые позволяют определить угол наклона и толщину материкового плато, уходящего к океанскому дну. Для проведения где-то новой границы мы должны доказать, что слой осадочных пород здесь, не прерываясь, связывается с нашим материком и что толщина его составляет не меньше 1% от расстояния до подножия склона.
Для получения детальных геологических данных требуются сложные исследования, включающие эхолокацию, подводное сейсмоакустическое профилирование, донный пробоотбор, опорное бурение… Именно нехватка таких данных и послужила раньше, в 2001 году, основанием для отвода первой российской заявки на изменение границ ее шельфа. Однако в нынешнем году ученые считают, что строгих доказательств собрано уже достаточно.
Основные аргументы России заключаются в том, что хребты Ломоносова и Менделеева, равно как и поднятие Альфа и Чукотское, являются останками древней континентальной коры и имеют прямое «родство» с прилегающим шельфом. Но какой суше эти хребты роднее? Датчане и канадцы полагают, что хребет Ломоносова связан, скорее, с Гренландией (датчане) и Землей Элсмира (канадцы). Остается открытым и вопрос о наличии в нем крупных разломов — ведь границы шельфа прибрежных стран могут быть проведены только до них.
Впрочем, даже если доводы России будут приняты, это еще не означает конца игры. ООН не проводит границы: если специальная комиссия решит, что все доказательства российская сторона собрала и правильно оформила, она даст рекомендацию на проведение переговоров с соседними странами, которых также касается данный вопрос. Не исключено, что длиться они будут еще очень долго. Впрочем, сегодняшние конкуренты могут и пойти на неожиданные соглашения и альянсы: уж слишком много находится «посторонних», желающих прийти в Арктику.
В центральной части Ледовитого океана расположены глубоководные котловины, которые в принципе не могут оказаться в чьей-либо экономической зоне. Самые крупные из них — Канадская котловина, а также котловины Нансена, Амуденсена и Макарова, где глубины могут превышать 5 км. Здесь могут спокойно оперировать не только страны, имеющие выход к арктическому побережью, но и вообще кто угодно. Не случайно большую научно-исследовательскую работу разворачивает Китай, который приобрел ледокол и проводит собственные полярные экспедиции.
В том, что «надо идти на шельф», еще несколько лет назад не сомневался никто. Нефтяная сокровищница возбуждала умы не только северных стран — даже Индия, Китай, Япония, Корея и Сингапур грезили хотя бы субподрядным участием в неминуемом разделе «арктического пирога». Однако падение цен на нефть в 2014 году несколько охладило горячие головы.
«Технически извлекаемые» запасы — не значит коммерчески выгодные. При себестоимости нефти выше определенного уровня ее добыча становится просто нерентабельной. Если грунты морского дна слабые, газонасыщенные, а регион сейсмический, то себестоимость разработки такого месторождения взлетит просто до небес. Поэтому береговые месторождения выглядят не намного более надежным бизнесом. Пример такого удачного места — полуостров Ямал, который внедряется в Карское море и служит природной платформой для добычи газа.
Кстати, есть в этом регионе еще один малоизвестный резерв углеводородов — Баженовская свита. Это пачка древних отложений мощностью от 20 до 60 м, сформировавшихся на грани юрского периода, и это самые большие в мире запасы «сланцевой нефти». Известна Баженовская свита с конца 1960-х, хотя интереса долгое время не вызывала: вокруг было достаточно традиционных месторождений. Однако сланцевый бум в США заставил и Россию внимательнее отнестись к своим запасам, тем более расположенным так удачно, на уже освоенных территориях со всей необходимой инфраструктурой.
Освоение Арктики не обязательно связано с погоней за нефтью. Для некоторых стран север — это новый шанс снизить свою зависимость от углеводородов. Ведь здесь сосредоточены грандиозные запасы металлических руд — черных, цветных, редких, редкоземельных и драгоценных. Индий и платина, палладий и ниобий, хром, марганец, рений, вольфрам, молибден, литий, никель, медь — современным технологиям нужна вся таблица Менделеева, и в горах Приполярья все это есть.
Исторически освоение полярных богатств началось в Северной Европе. Еще в середине XVII века на севере Швеции была обнаружена железная руда высочайшего качества. В конце XVII века горняки дошли и до Кольского полуострова, где начали добывать медную руду и серебро. А в 1868 году в долине реки Ивалойоки в Лапландии обнаружилось золото. Это дало старт «золотой лихорадке», за время которой сформировались традиции финских старателей. Именно они были в числе пионеров, которые несколько десятилетий спустя отправились на Клондайк.
Об огромных минеральных богатствах Кольского полуострова, Таймыра, Восточной Сибири российские геологи заговорили еще в начале ХХ века. Николай Урванцев, отправленный в устье Енисея искать месторождения угля, обнаружил платину, никель, медь — роскошный Норильский комплекс месторождений. В 1920-х Александр Ферсман открыл богатейшие залежи медно-никелевых руд и апатитов Кольского полуострова. Экспедиции Юрия Билибина и Валентина Цареградского подарили стране золото Колымы.
Совершенно уникальна группа месторождений Томтор восточнее Таймыра. Открытый еще в 1959 году массив долгое время не вызывал особого интереса, пока — в самом конце 1980-х — не стало ясно, что он скрывает настоящее богатство. Нибоий, иттрий, скандий, лантан, церий, празеодим, неодим, самарий, европий, титан — Томтор стоит в ряду крупнейших рудоносных провинций мира.
Понемногу раскрывается и огромная кладовая Гренландии. Уже сегодня на острове эксплуатируются месторождения свинцово-цинковых руд Марморилийка, где залегает 10% всех мировых запасов этих металлов. Здесь добывают уран, хром, готовятся к разработке молибдена… Арктика — это огромные запасы ископаемых, которые могут сыграть ключевую роль в развитии экономики нового типа и избавлении человечества от «нефтяной зависимости». Если, конечно, природа даст нам время.
Арктика играет огромную роль в нашей жизни, даже если сами мы этого не замечаем. В определенной степени это «кухня погоды»: взаимодействуя с воздушными потоками из субтропических широт, она формирует климат всего умеренного пояса. Именно отсюда с завидным постоянством спускаются на юг гигантские ледники, сметая все на своем пути…
При этом Арктика остается удивительно уязвимой. Изменение температуры всего на один-два градуса меняет здесь всё. В полярных областях «плюс-минус один» — это сохранение или исчезновение снега, льда, мерзлоты. Это жизнь или гибель для многих видов растений и животных, адаптированных эволюцией к обитанию на холоде. Природа Арктики крайне хрупка, связи ее экосистем сложны и плохо предсказуемы. Арктика во многом еще остается Terra Incognita.
Где еще можно до сих пор совершать классические географические открытия? А ведь не далее как летом 2015 года российская экспедиция к архипелагам Земли Франца-Иосифа и Новой Земли обнаружили девять островов размерами до 2 км, которых не было на самых современных картах, а один ранее известный залив оказался проливом… Похоже, мы еще долго будем корректировать карты севера и еще дольше — наносить значки новых месторождений полезных ископаемых. Кому же должна принадлежать Арктика как не России?
Россия претендует на площадь морского дна за пределами 200-мильной зоны в пределах всего российского полярного сектора с включением зоны Северного Полюса и южной оконечности хребта Гаккеля. Речь идет о площади расширенного континентального шельфа в Северном Ледовитом океане, которая составляет 1,2 млн.кв. километров.
Напомним, что в 2001 году Россия подала общую заявку на признание континентального шельфа российской территорией. Она касалась как Охотского моря, так и Арктической части. В 2004 году было принято решение эти заявки разделить.
В 2014 году Комиссия ООН по границам континентального шельфа удовлетворила заявку России о включении в состав ее континентального шельфа анклава площадью 52 тыс. кв км, находящегося в срединной части Охотского моря. По другой заявке члены Комиссии предложили России представить дополнительную информацию.
В феврале 2015 делегация России представила в Комиссию обновленную заявку по Арктике.
Следует отметить, что вопросы использования и освоения различных зон Мирового океана регулируются Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. В настоящее время участниками Конвенции являются 155 стран. Россия ратифицировала Конвенцию в 1997 году.
Комиссия по границам континентального шельфа была создана в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву. В ее состав входит 21 эксперт. Все они являются специалистами в области геологии, геофизики или гидрографии. Эксперты избираются сроком на пять лет.
Нефть из тундры
Нефтетранспортная система «Заполярье – Пурпе – Самотлор» состоит из двух трубопроводов, каждый из которых по-своему уникален. «Пурпе – Самотлор» связывает западный и восточный маршруты транспортировки российского «черного золота». «Заполярье – Пурпе» – самый северный магистральный нефтепровод страны и один из самых инновационных. Но полномасштабное использование системы пока что отодвигается все дальше в будущее.
Включить северные месторождения
Строительство нефтепровода началось по просьбам нефтяных компаний, получивших в «нулевых» годах лицензии в Ямало-Ненецком автономном округе и северной части Красноярского края. Инициатива была поддержана «Транснефтью» и правительством страны. В апреле 2010 г. тогдашний премьер Владимир Путин подписал распоряжение о строительстве трубопроводной системы «Заполярье – пос. Пурпе – Самотлор».
Проекту были приданы две стратегические задачи. Первая – способствовать развитию нефтедобычи в северных регионах. Вторая – помочь загрузить трубопроводную систему «Восточная Сибирь – Тихий Океан» (ВСТО).
Уже в 2010-2011 гг. «Транснефть» построила южный участок новой магистрали. По относительно короткой траектории он соединил действующую НПС «Пурпе» в Пуровском районе ЯНАО и ЛПДС «Самотлор» в Ханты-Мансийской АО. Таким образом, была создана перемычка между западной и восточной частями нефтепроводной системы страны.
Длина «Пурпе – Самотлор» составила 429 км, пропускная способность – 25 млн тонн нефти в год с возможностью расширения до 50 млн, диаметр труб – 1020 мм. Трубопровод был полностью проложен под землей. На трассе была возведена промежуточная НПС «Вынгапур».
Доступ к новой трубе получило, в первую очередь, крупное Ванкорское месторождение «Роснефти». Также была создана техническая возможность для подключения Лодочного и Русского месторождений ТНК-BP (ныне это участки «Роснефти»).
Маршрут второго нефтепровода, «Заполярье – Пурпе», был проложен по территории ЯНАО на север, на 170 км за полярный круг. Планировалось, что реализация проекта даст толчок нефтедобыче на Западной и Восточной Мессояхе «Мессояханефтегаза» (СП «Газпром нефти» и ТНК-BP, теперь – «Роснефти»), Уренгойской группе месторождений «Газпрома», Пякяхинском месторождении «ЛУКОЙЛа» и ряде других участков.
Строительство самого северного нефтепровода России велось в 2012-2016 гг. Было проложено 488 км труб диаметрами 1020 мм и 820 мм. Введены в строй две новые НПС, включая головную – «Заполярье». Труба способна прокачивать 32 млн тонн нефти в год на первом этапе, проектная мощность – 45 млн тонн.
К концу 2016 г. в магистраль стала поступать нефть с Пякяхинского и Восточно-Мессояхского месторождений. А в январе следующего года «Заполярье – Пурпе» был торжественно запущен в эксплуатацию.
Поле для инноваций
Строительство «Заполярья – Пурпе» стало серьезным вызовом для «Транснефти». Трубу тянули по лесотундре и тундре, по сильно обводненным территориям и вечной мерзлоте. Местному климату свойственны сильные ветры (до 40 м/с) и значительные годовые перепады температур (от -55 до +34 градусов по Цельсию). Кроме того, на пути трассы легли многочисленные водные преграды, включая реки Таз и Пур. Все это требовало инновационных подходов.
В частности, строить надо было так, чтобы удерживающий сооружения многолетнемерзлый грунт не оттаивал. При этом высоковязкую северную нефть для прокачки необходимо нагревать до 60 градусов (на трассе для этого построили восемь специальных пунктов). Был применен ряд нестандартных решений:
- большая часть нефтепровода (315 км) проложена над землей, на свайных опорах. Аналогичный способ использован при строительстве НПС и резервуарного парка;
- опоры снабжены термостабилизаторами грунтов, которые поддерживают естественную температуру почвы. Их общее количество – 110 тыс.;
- трубы покрыты дополнительным теплоизолирующим слоем из современных материалов.
На надземной части «Заполярья – Пурпе» применены три типа опор: неподвижные (через каждые 0,5 км), продольно-подвижные и свободно подвижные. Благодаря этому не возникают недопустимые деформации нефтепровода из-за температурного воздействия. Тому же служит система компенсаторов – специально обустроенных изгибов трубы.
В местах пересечения с крупными реками созданы шесть подводных переходов. Самым сложным стал 27-километровый переход под поймой реки Таз, который проложили наклонно-направленным бурением.
Трубы «Заполярья – Пурпе» обладают удлиненным сроком эксплуатации – 50 лет без реконструкции и замены. Нефтепровод снабжен автоматическими системами обнаружения утечек и другим оборудованием, повышающим его надежность.
Использованные «Транснефтью» технологии были разработаны в России (хотя мировой опыт тоже учитывался). Во время работы над проектом компания защитила 22 патента на изобретения и 15 патентов на полезные модели.
На строительство трубопровода «Пурпе – Самотлор» «Транснефть» потратила 45 млрд руб. собственных средств. При этом сообщалось, что проектная стоимость была выше – 53 млрд, но компании удалось оптимизировать расходы.
«Заполярье – Пурпе» изначально был более дорогим проектом. В 2011 г. речь шла о 120 млрд руб. инвестиций. «Транснефть» обсуждала с правительством различные варианты финансирования, в том числе с участием нефтяных компаний. Но последние были против. В итоге часть средств «Транснефти» пришлось брать из своей выручки, а часть привлекать в виде займов (в том числе из Китая). Свои расходы монополия рассчитывала возместить в будущем за счет тарифа на прокачку нефти.
Но применение сложных технических решений значительно увеличило стоимость строительства. К середине 2013 г. она подскочила до 200 тыс. руб., из-за чего в Госдуме даже инициировали проверку (правда, Счетная палата значимых нарушений не обнаружила). А в итоге к окончанию работ проект поглотил 211,2 млрд руб.
Одновременно возникли проблемы с заполняемостью трубы. В 2011 г. нефтяные компании обещали, что в 2015-2025 гг. совокупно поставят в нефтепровод 418 млн тонн нефти. Тогда в «Транснефти» рассчитали, что вернут свои инвестиции в течение 19 лет.
Но в последующие годы нефтяники стали переносить сроки сдачи сырья и снижать гарантированные объемы: освоение северных месторождений пошло медленнее, чем думали раньше. А с падением цен на нефть в 2014-2016 гг. ситуация стала еще хуже.
Перед самым запуском «Заполярья – Пурпе» заявки на прокачку до 2025 г. составляли уже 174,4 млн тонн, сообщала «Транснефть». В том числе, на 2017 г. – всего 7,23 млн тонн, на 2018 г. – 12,6 млн, 2019 г. – 16,9 млн.
Но серьезные претензии у трубопроводной монополии возникли только к «Роснефти». Последняя в 2013 г. купила ТНК-BP и решила перенаправить сырье с Сузунского, Тагульского и Русско-Реченского месторождений в свой трубопровод «Ванкор – Пурпе». В «Транснефти» посчитали, что нефтекомпания нарушила логистические обязательства и это существенно повлияло на окупаемость «Заполярья – Пурпе».
Чтобы возместить расходы, «Транснефть» попросила ФАС установить тариф за прокачку нефти по новому трубопроводу в размере 692 руб. за тонну. Этот уровень, по подсчетам компании, позволил бы ей вернуть затраты за 30 лет. Потом монополия повысила свое предложение до 1 034 руб. за тонну. Но нефтяники заявили, что такой уровень сделал бы разработку северных месторождений нерентабельной. В итоге ФАС утвердила ставку в 399,1 руб. за тонну (в 2018 г. ее размер проиндексирован на 4 %).
При этом заполняемость «Заполярья – Пурпе» оказывается еще ниже, чем ожидалось даже в конце 2016 г. Объем прокачанного сырья за 2017 г. составил 3,17 млн тонн. В текущем году ожидается показатель в 6 млн тонн, а в следующем – 15,5 млн тонн, говорил в сентябре вице-президент «Транснефти» Сергей Андронов. На пике добычи в 2024 г., по данным компании, нефтяники планируют сдать в трубопровод не более 25 млн тонн.
У добывающих компаний есть причины не торопиться: конъюнктура мирового энергетического рынка с начала десятилетия сильно изменилась. Так, «Роснефть» в 2017 г. отложила начало добычи на Русском месторождении из-за обязательств по сделке ОПЕК+. Теперь компания собирается запустить проект до конца 2018 г., если не придется опять сокращать добычу.
Несмотря на проблемы с заполнение северной части, стратегическое значение нефтяной магистрали «Заполярье – Пурпе – Самотлор» не теряется. С одной стороны, ввиду снижения добычи на браунфилдах традиционных регионов нефтяникам все же придется активнее работать на Севере. Конечно, если рыночная ситуация не преподнесет очередных сюрпризов.
С другой стороны, изначально в проект была заложена цель, которая в официальных высказываниях формулировалась как «укрепление энергетической безопасности России». «Заполярье – Пурпе – Самотлор», позволяющий направлять сырье в двух разных направлениях, дает возможность гибче диверсифицировать нефтяной экспорт.
Европа сегодня применяет санкции и одновременно разворачивается к «зеленой» энергетике. В этих условиях Россия все в большей степени ориентируется на Китай, который остается дружественным государством и при этом – одним из крупнейших потребителей нефти в мире. В прошлом году, по данным китайской стороны, РФ поставила восточному соседу 59,7 млн тонн «черного золота», опередив всех многочисленных конкурентов.
Значительная часть российского экспорта в Китай обеспечивается месторождениями Ванкорского кластера «Роснефти». Они дают 22–23 млн тонн в год. Для прокачки этих объемов к ВСТО и далее за рубеж используется нефтепровод «Пурпе – Самотлор».
Ожидается, что в перспективе «Заполярье – Пурпе» также начнет работать на восточное направление. Пока что поступающая в него нефть идет на запад. Как в сентябре пояснял Сергей Андронов, сырье не соответствуют параметрам сдачи в ВСТО по плотности: показатель превышает 900 кг/м³, тогда как у смеси ESPO он в 2018 г. составляет 844 кг/м³. Но ситуация может измениться после подключения к трубе новых месторождений.
Загрузка...